| Neither the priests nor Pilate believed it. | Ни священники, ни Пилат не верили в нее. |
| Jesus denied it. | Иисус отрицал ее. |
| That abstraction was | Абстракция эта была -- |
| "The King of the Jews." * * * * * | "Царь Иудейский". |
| The storm was over in the courtyard. | Буря во дворе улеглась. |
| The excitement had simmered down. | Безумие погасло. |
| Revolution had been averted. | Революция была предотвращена. |
| The priests were content, the mob was satisfied, and Pilate and I were well disgusted and weary with the whole affair. | Священники были довольны, толпа удовлетворена, а мы с Пилатом негодовали и чувствовали себя усталыми после всего этого дела. |
| And yet for him and me was more and most immediate storm. | Однако же и меня, и его ждала другая буря. |
| Before Jesus was taken away one of Miriam's women called me to her. And I saw Pilate, summoned by one of his wife's women, likewise obey. | Прежде чем увели Иисуса, одна из женщин Мириам позвала меня к ней. |
| "Oh, Lodbrog, I have heard," Miriam met me. | -- О, Лодброг, я слышала, -- такими словами встретила меня Мириам. |
| We were alone, and she was close to me, seeking shelter and strength within my arms. "Pilate has weakened. | Мы были одни, она прижалась ко мне, ища приюта и силы в моих объятиях. -- Пилат сдался. |
| He is going to crucify Him. | Он собирается распять его. |
| But there is time. | Но есть еще время. |
| Your own men are ready. | Твои воины наготове. |
| Ride with them. | Поспеши с ними. |
| Only a centurion and a handful of soldiers are with Him. | При нем находятся только центурион и горсточка солдат. |
| They have not yet started. | Они еще не вышли. |
| As soon as they do start, follow. | Как только они выйдут, следуй за ними. |
| They must not reach Golgotha. | Они не должны дойти до Голгофы! |
| But wait until they are outside the city wall. | Но ты дай им выбраться за городские стены. |
| Then countermand the order. | Затем отмени приказ. |
| Take an extra horse for Him to ride. | Возьми с собой лишнего коня для него. |
| The rest is easy. | Остальное будет легко. |
| Ride away into Syria with Him, or into Idumaea, or anywhere so long as He be saved." | Уезжай вместе с ним в Сирию или в Идумею -куда-нибудь, лишь бы спасти его! |
| She concluded with her arms around my neck, her face upturned to mine and temptingly close, her eyes greatly solemn and greatly promising. | Она обвила мою шею своими руками и соблазнительно близко придвинула к моему свое запрокинутое лицо, и в ее расширенных глазах я читал великое обещание. |
| Small wonder I was slow of speech. | Неудивительно, что я не сразу нашелся ответить. |
| For the moment there was but one thought in my brain. | В это мгновение только одна мысль сверлила в моем мозгу. |
| After all the strange play I had seen played out, to have this come upon me! | После всей непостижимой драмы, разыгравшейся на моих глазах, вот что на меня обрушилось. |
| I did not misunderstand. | Я понимал ее хорошо. |
| The thing was clear. | Дело было яснее ясного. |
| A great woman was mine if . . . if I betrayed Rome. | Великая женщина будет моею... если я изменю Риму! |
| For Pilate was governor, his order had gone forth; and his voice was the voice of Rome. | Ибо Пилат был наместник, приказ его был отдан; а его голос был голос Рима. |
| As I have said, it was the woman of her, her sheer womanliness, that betrayed Miriam and me in the end. | Я уже говорил, что в конце концов Мириам и меня погубила ее женственность, ее непередаваемая женственность. |
| Always she had been so clear, so reasonable, so certain of herself and me, so that I had forgotten, or, rather, I there learned once again the eternal lesson learned in all lives, that woman is ever woman . . . that in great decisive moments woman does not reason but feels; that the last sanctuary and innermost pulse to conduct is in woman's heart and not in woman's head. | Она всегда была так рассудительна, так проницательна, так уверена в себе и во мне, что я забыл или, вернее, еще раз усвоил себе вечный урок, что женщина всегда женщина, что в великие, решительные минуты женщина не рассуждает, а чувствует; что последнее святилище и самое сокровенное побуждение к поступкам лежат не в голове женщины, а в ее сердце. |
| Miriam misunderstood my silence, for her body moved softly within my arms as she added, as if in afterthought: | Мириам не поняла моего молчания; тело ее слегка подалось в моих объятиях, и она добавила, как бы вспомнив: |
| "Take two spare horses, Lodbrog. | -- Возьми двух запасных коней, Лодброг. |
| I shall ride the other . . . with you . . . with you, away over the world, wherever you may ride." | Я поеду на другом с тобою... с тобою на край света, куда бы ты ни поехал! |
| It was a bribe of kings; it was an act, paltry and contemptible, that was demanded of me in return. | Это была царская взятка! И за нее от меня требовали гнусного, презренного поступка. |
| Still I did not speak. | Но я продолжал молчать. |
| It was not that I was in confusion or in any doubt. | Не то чтобы я находился в смятении или сомнении. |
| I was merely sad-greatly and suddenly sad, in that I knew I held in my arms what I would never hold again. | Я просто ощутил великую печаль, великую внезапную печаль, ибо сознавал, что держу в своих объятиях ту, которую больше никогда не буду держать. |
| "There is but one man in Jerusalem this day who can save Him," she urged, "and that man is you, Lodbrog." | Ныне в Иерусалиме только один человек может спасти его, -- продолжала она, -- этот человек ты, Лодброг! |
| Because I did not immediately reply she shook me, as if in impulse to clarify wits she considered addled. | И так как я все еще не отвечал, она тряхнула меня, словно желая вывести из отупения. |
| She shook me till my harness rattled. | Она так тряхнула меня, что мои доспехи загремели. |
| "Speak, Lodbrog, speak!" she commanded. "You are strong and unafraid. | -- Да говори же, Лодброг, говори! -- приказала она. -- Ты силен и бесстрашен. |
| You are all man. | Ты насквозь мужчина. |
| I know you despise the vermin who would destroy Him. | Я знаю, ты презираешь гадов, желающих погубить его. |
| You, you alone can save Him. You have but to say the word and the thing is done; and I will well love you and always love you for the thing you have done." | Скажи только слово -- и дело будет сделано, и я буду любить тебя всегда, буду любить за это дело! |
| "I am a Roman," I said slowly, knowing full well that with the words I gave up all hope of her. | -- Я римлянин, -- медленно проговорил я, хорошо сознавая, что эти слова отнимают ее у меня навсегда. |
| "You are a man-slave of Tiberius, a hound of Rome," she flamed, "but you owe Rome nothing, for you are not a Roman. | -- Ты раб Тиверия, ищейка Рима, -- вспылила она, -- но ты ничем не обязан Риму, ибо ты не римлянин. |
| You yellow giants of the north are not Romans." | Вы, желтые гиганты севера, -- не римляне! |
| "The Romans are the elder brothers of us younglings of the north," I answered. "Also, I wear the harness and I eat the bread of Rome." Gently I added: "But why all this fuss and fury for a mere man's life? | -- Римляне -- старшие братья северных юнцов, -ответил я. -- Я ношу доспехи и ем хлеб Рима. -И я тихо добавил: -- Да зачем столько гнева и шума из-за одной человеческой жизни? |
| All men must die. | Все люди должны умереть. |
| Simple and easy it is to die. | Умереть так просто, так легко! |
| To-day, or a hundred years, it little matters. | Сегодня или через сто лет -- не все ли равно? |
| Sure we are, all of us, of the same event in the end." | В конце концов всех нас ждет это. |
| Quick she was, and alive with passion to save as she thrilled within my arms. | Она так и затрепетала в моих объятиях. |
| "You do not understand, Lodbrog. | -- Ты не понимаешь, Лодброг! |
| This is no mere man. | Это не простой человек. |
| I tell you this is a man beyond men-a living God, not of men, but over men." | Я говорю тебе, этот человек выше людей -- это живой Бог не людей, но над людьми! |
| I held her closely and knew that I was renouncing all the sweet woman of her as I said: | Я прижал ее к себе, сознавая, что отказываюсь от этой прелестной женщины, и промолвил: |
| "We are man and woman, you and I. | -- Мы с тобою женщина и мужчина. |
| Our life is of this world. | Жизни наши от мира сего. |
| Of these other worlds is all a madness. | А от всех потусторонних миров -- одно безумие. |