Зайберт, Потемкина, 1981, с. 124).
Обращает на себя внимание еще один памятник, расположенный в Кустанайской обл. Северного Казахстана. Это стоянка Евгеньевка, обнаруженная В.Н. Логвиным в 1975 г. (Логвин, 1977). Она расположена на развеянной песчаной дюне правого берега р. Тобола. Находки залегали в котловине на площади 725 кв. м, в западной части они перемешаны с алакульской керамикой. Культурный слой полностью разрушен. Сырьем для орудий служили кремневый алеврит, яшмо-кварцит и халцедон. Ведущими типами заготовок являлись микропластинки (54,8 %). В технике вторичной обработки типична приостряющая, реже притупливающая ретушь, нанесенная по одному краю на спинке или брюшке, и резцовая техника. В наборе изделий показательны пластины и микропластины с ретушью, резцы на углу сломанной пластины, концевые скребки на отщепах и обломках крупных пластин, пластинки с притупленным краем, прямым или скошенным концом, единичны асимметричные трапеции, в том числе с боковой выемкой, и острия с ретушированным краем.
По аналогии с материалом Южного Урала и Восточного Прикаспия В.Н. Логвин датирует Евгеньевку временем существования 5а, 5–6, 6 слоев пещеры Джебел (Логвин, 1977, с. 274, 275). По мнению Г.Ф. Коробковой, материал этой стоянки действительно сопоставляется с памятниками Восточного Прикаспия типа Дефе-Чаганак (Коробкова, 1969), частично с мезолитическими комплексами Устюрта (Бижанов, 1982), с синхронными стоянками Южного Урала — Мысовой, Янгельской, Суртанды, Безымянным Мысом (Матюшин, 1969, 1976), но не Джебелом, где представлены иной состав индустрии, иное соотношение геометрических микролитов, иной характер самих трапеций. Сходство с указанными выше мезолитическими памятниками позволяет синхронизировать сравниваемые комплексы и датировать Евгеньевку эпохой мезолита, возможно позднего. В культурном отношении материал этой стоянки тяготеет к мезолиту Притоболья и близок группе убаганских памятников.
Обратимся к вопросу культурной принадлежности рассматриваемых комплексов Северного Казахстана. Данные стратиграфии, типологического анализа и индустрий, сравнительной характеристики материалов явленской, виноградовской, тельманской и убаганской групп памятников свидетельствуют об их большом сходстве и устойчивости набора признаков. Последние повторяются в технике расщепления, вторичной обработки, составе типов изделий. В то же время рассматриваемые комплексы обладают специфическими особенностями, которые придают им культурное своеобразие и отличают от мезолитических культур смежных территорий. Вопрос о существовании здесь особой культуры ставился еще В.Ф. Зайбертом (Зайберт, 1979а, с. 13). Ему удалось выделить атбасарскую мезолито-неолитическую культуру, время существования которой определялось рамками позднего мезолита — среднего неолита. Однако речь шла о неолитической культуре, которая, как и многие синхронные культуры Средней Азии, восходила генетически к финальному мезолиту. Рассмотренные же комплексы являются чисто мезолитическими и никакого отношения к атбасарской культуре (за исключением генетической связи) не имеют. Таким образом, перед нами особое культурное явление, требующее своей интерпретации. На своеобразие этого культурного явления обращали внимание В.Ф. Зайберт и Т.М. Потемкина, которые справедливо поставили вопрос о выделении в районе Ишимо-Чаглинского междуречья локального варианта или культуры эпохи мезолита (Зайберт, Потемкина, 1981, с. 127). К сожалению, исследователи не дают ни ее характеристики, ни названия, ограничиваясь только постановкой вопроса.
Индустрия рассматриваемых комплексов отличается заметной устойчивостью и повторяемостью облика вторичной обработки типов заготовок и изделий. Для нее характерна пластинчатая микролитоидная техника расщепления. Основными заготовками являются сечения средних пластин и преимущественно микропластин (за исключением самых ранних памятников). В технике вторичной обработки показательна притупливающая, реже приостряющая ретушь, нанесенная на продольный край или конец изделия со стороны спинки, и резцовая техника. В наборе типов орудий повторяются сечения пластин с ретушью, микропластинки с притупленным краем, обработанным концом, резцы на углу сломанной пластины и срединные, концевые и округлые скребки на отщепах, единичны асимметричные острия, микроострия со специально выделенным «жальцем», низкие симметричные трапеции, удлиненные параллелограммы, пластины с выемками, концевые скребки на обломках крупных пластин, пластины со скошенным концом. Памятники, демонстрирующие такой тип индустрии, обладают и территориальной близостью. Эти обстоятельства позволяют выделить их в особую культуру, которую можно условно назвать (по расположению стоянок в Ишимо-Чаглинском междуречье) чаглинской. Генезис ее пока неизвестен. Судя по ранним памятникам (Куропаткино I и нижний слой Виноградовки II), нижнюю границу чаглинской культуры следует определить концом позднего палеолита — началом раннего мезолита, верхнюю — поздним мезолитом. На эту датировку указывает не только типология материала, сравнительные характеристики, но и данные стратиграфии. Древние памятники связаны с первой фазой формирования аллювия, поздние (Тельмана VII, XIVa, IXa, верхний слой Виноградовки II, Убаган III, Камышное I) относятся к заключительной фазе формирования I — началу II фазы аллювия (Зайберт, Потемкина, 1981, с. 125, 126). Ориентиром для абсолютной хронологии может служить радиоуглеродная датировка Тельмана XIVa, определяемая 10540±200 лет от наших дней (Зайберт, 1979а, с. 12), т. е. IX тысячелетием до н. э. Существование двух разновременных комплексов позволило В.Ф. Зайберту наметить двухэтапную периодизацию мезолита Ишимо-Чаглинского междуречья. Первый этап соответствует финальному палеолиту — раннему мезолиту и сопоставляется с ильмурзинским этапом Предуралья, второй — позднему мезолиту и синхронизируется с сюньским и романовским этапами Приуралья и янгельским этапом Зауральского мезолита (Зайберт, Потемкина, 1981, с. 126). Ранний этап В.Ф. Зайберт датирует временем не позднее X тысячелетия до н. э., поздний — до VII тысячелетия до н. э.
Данные типологического изучения мезолитических материалов Тоболо-Ишимского междуречья позволяют выделить три периода в развитии чаглинской культуры. Из них первые два совпадают с периодизацией В.Ф. Зайберта. Однако второй этап, по мнению В.Ф. Зайберта, должен уйти в IX тысячелетие до н. э. и соответствовать развитому мезолиту.
Итак, ранний период чаглинской культуры образуют материалы Куропаткино I и нижнего слоя Виноградовки II. Он характеризуется пластинчато-отщеповой индустрией, в которой первостепенное значение приобретают разнообразные резцы на отщепах, в том числе многофасеточные, высокие концевые скребки на отщепах и нуклевидной формы пластины с притупленным краем, отщепы с ретушью.
Средний период представлен материалами Тельмана VII, VIIIa, IXa, XIVa, Виноградовки XII и др. В индустрии продолжаются традиции раннего этапа; в качестве заготовок используются сечения крупных и средних пластин и отщепы, в наборе изделий доминируют разнообразные резцы, концевые и округлые скребки на отщепах с высоким рабочим лезвием, пластины с притупленным краем и обработанным концом. Вместе с тем в технике расщепления повышается роль микролитических пластин, в составе орудий отсутствуют резцы, изготовленные на отщепах, и нуклевидные скребки. Наибольшее распространение получают резцы на пластинах, пластины с притупленным краем, обработанным концом. Появляются микроострия, микроскребки, единичны геометрические микролиты, пластины со скошенным концом и другие типы.
Поздний период демонстрируют материалы Явленки II, верхнего слоя Виноградовки II, убаганской группы памятников Притоболья и, возможно, Евгеньевки. Индустрия носит микролитоидный характер. Ведущими заготовками становятся микропластины и их сечения. Вместе с тем продолжают использоваться обломки крупных и средних пластин.
В технике вторичной обработки наряду с притупливающей ретушью широкое применение находит приостряющая ретушь, нанесенная на брюшке. В наборе типов изделий преобладают пластины и микропластины с ретушью, округлые скребки на отщепах и концевые на обломках крупных пластин, единичны геометрические микролиты, почти полностью отсутствуют резцы. Стадиально этот комплекс сопоставляется с поздним мезолитом Центральной Ферганы. Сходство проявляется не только в типах заготовок, но и во вторичной обработке, предполагающей использование мелкой приостряющей ретуши на брюшке, в наличии единичных геометрических микролитов, многочисленных скребков на отщепах и отсутствии резцов. Это позволяет говорить о синхронности сравниваемых материалов и отнесении убаганской группы памятников к позднему мезолиту.
Хозяйство мезолитических племен Тоболо-Ишимского междуречья не выходило за рамки присваивающего типа. Оно носило комплексный сложный характер и базировалось на определенных отраслях, поставляющих населению основные продукты питания. Этому во многом способствовала экологическая ситуация расположения мезолитических памятников в двух ландшафтных зонах — степи и лесостепи и континентальный климат, сменяющийся периодами увлажненности (Нейштадт, 1957; Медоев, 1964; Хотинский, 1977, 1981). Результаты изучения фаунистических остатков из Убагана III и орудий труда из других синхронных стоянок данного региона позволяют говорить о первостепенном значении охоты в хозяйстве мезолитического населения. Объектами охоты являлись лось и бык типа зубра или тура (Зайберт, Потемкина, 1981, с. 110), охотничьим метательным оружием служили многочисленные вкладышевые изделия типа копий, дротиков, стрел, оснащенные микропластинками с притупленным краем.
Территория Северного Казахстана изрезана полноводными реками (Ишим, Нура, Селеты, Чаглинка, Бурлуки) и многочисленными озерами, ихтиофауна которых давала дополнительный источник питания. Хотя орудия рыбной ловли неизвестны, однако в качестве гарпунов и острогов могли использоваться те же вкладышевые орудия составного типа.