Из-за Сердца Атамы или фривольных мыслей — но чародей не слышал стука, пока в дверь не замолотили кулаками.
— Иду. Иду уже! — Аджит набросил на голое тело и наспех застегнул чародейскую ковву.
— Кто там? — сонно спросила Джамила и перевернулась на спину.
— Сейчас узнаем…
Гость оказался посыльным, зато в кафтане с золотой каймой. За последние месяцы Аджит вдоволь насмотрелся на прислужников Золотого двора, так что не удивился. И все же… все же Золотой двор имел дела с Верховным, а не отдельными магами, видеть посланца на своем пороге было необычно.
— Письмо от советника. Сказано доставить лично и ждать.
Аджит хмыкнул. Конечно, Круг не отрезан от мира. Маги рождаются и у золотарей, и в семьях вельмож, у многих чародеев в городе жили родственники. Но почта всегда доставлялась Верховному или ищейкам Царя Царей при Круге.
Кроме самой высокой и самой важной.
— Я прочту и скажу, будет ли ответ.
— Мне сказали ждать здесь, — посыльный попытался вступить в комнату, но Аджит преградил ему дорогу.
— Вот и славно. Подождать можно в коридоре.
И, пока тот не успел опомниться, чародей захлопнул дверь перед носом гонца.
— Что там? — Джамила села на смятых простынях, каштановые кудри рассыпались по плечам и груди. — Опять твоя сестра?
— Советник, — поморщился Аджит. — Чего-то хочет.
Он отошел к окну не только ради света. Если что и было причиной их беспрестанных ссор, то Илайя.
И не ошибся: послание было кратким, написанным в спешке и нервным. «Гостим в доме советника, — писала после приветствий сестра. — Нужно увидеться. Это очень важно и очень срочно! Если ты занят — брось все дела. Скажи, что тебя требует советник и доверяет одному тебе». Там было еще несколько строк, Аджит пробежал их взглядом, почти не видя.
— Срочно требует к себе, — сухо процитировал маг. — Я не знаю, в чем дело.
— Я столько раз говорила, я слышу, когда ты лжешь, — вздохнула Джамила. — А ты никак не привыкнешь, что спишь с чародейкой.
— Куда ты?
Его самообладание испарилось, стоило колдунье начать одеваться.
— К себе, — просто ответила Джамила. — Ты ведь уходишь? Кто бы там тебя ни звал.
Она говорила логично и правильно — как всегда — а ему и в самом деле нужно было собраться. Но на душе скреблись кошки. Аджит молча смотрел, как одна за другой сходятся застежки ее коввы. Дыхание Бездны, как это не ко времени!
Нужно с тобой увидеться… Очень важно и очень срочно…
Поцелуй был совсем коротким — и вот уже чародейка выскользнула в коридор. Гонец встрепенулся было, но Аджит взглядом заставил его заткнуться.
— Подожди еще, — бросил маг. — Мне нужно переодеться.
В ночи Район Садов был еще красивее, чем с утра. Огни усыпали стены царского дворца, листва же казалась изумрудной в свете ламп и факелов. Здесь пели неизвестные ночные птицы и стрекотали сверчки, в отдалении звучали цимбалы и тамбурины, от скрытого в глубинах парка пруда доносилось кваканье лягушек.
На сей раз его провели не в личные покои, а во внутренний двор Золотой палаты, выходящий к краю Района Садов. Было темно, лишь пара ламп выхватывала из ночи ветви лимонных деревьев да алели в пятнах неверного света цветы. И все же он сразу понял, что здесь нет ни советника, ни приснопамятного секретаря. Только Илайя.
— Быстро же ты…
Чародей не понял, укоряет она его или в самом деле рада видеть.
— Что случилось? У тебя все хорошо?
— У меня да. Наверное… Дело в Сахе, — сестра помолчала пару мгновений и закончила: — Он сжег кровать в своей комнате.
— Боги! — выдохнул маг. Было ясно, что речь не об опасной и оттого еще более увлекательной игре.
— Я тоже первым делом их вспомнила. Правда, проклятиями.
— Как твой муж?
— О, Раид ничего не знает, — она отвернулась, глядя в темноту. — Если ты о том, что будет… Не знаю. Ничего хорошего.
Помолчали. Откуда-то из глубин парка, из-за здания палаты, послышался пьяный смех.
— Я привезла его с собой, — наконец заговорила сестра. — Наутро сказала мужу, что неплохо укрепить знакомство с Маузом, и что мы погостим денек-другой. Ты… мог бы его посмотреть?
— Конечно, пойдем!
— Он здесь. Спит. Я попросила у слуг снотворного, чтобы ты мог спокойно осмотреть… Боги, как я все это ненавижу!
— Ну-ну, не плачь…
Аджит обнял ее и держал, пока она не перестала всхлипывать. Впрочем, сестра пришла в себя довольно быстро.
— Пойдем.
Сахир спал на подушках, укрытый двумя покрывалами. В лунном свете его лицо казалось совсем белым, как храмовые изваяния. Мальчик выпростал из-под одеяла руку: казалось, он куда-то тянется, даже во сне.
Чародей присел рядом и взял детскую ладонь в свои.
Сах не кипел силой, как другие дети, в которых просыпалась магия, но стоило копнуть поглубже… сомнений не было. Судя по всему, после недавнего всплеска он еще не полностью восстановился.
— Да, он маг, — просто подтвердил Аджит. — Интересно, что я раньше не почувствовал.
— После происшествия няньки сказали, что он и раньше играл с огнем. Большей частью, одежда. То дыры, то горелые пятна. Больше полугода, они не помнят точно.
— Силы было мало, и она сразу выплескивалась, — заключил чародей.
— Я тоже так подумала.
Помолчав мгновение, Илайя выругалась.
— Послушай, но Раид — любящий отец! — он поднял взгляд и увидел на лице сестры гримасу.
— Любящий отец вырос в религиозной семье. В имении вечно ошивались жрецы, храм Усира у Весенних ворот выстроили на их золото. Как преставились родители, стало попроще, а лет пять назад мы жили по божеским законам. Иногда… иногда это даже хорошо. Это делает его проще, не как большинство вельмож. А иногда… это ужасно!
— Но это же его сын. Его кровь, — пылко убеждал Аджит. — Раид не сделает ничего дурного! Я тоже живу в Круге, там по-своему хорошо. Спокойно.
— Это покроет нас позором. «Род аби-Кадиров восходит ко времени пяти князей, еще до Завоевания», — Илайя выплюнула цитату из генеалогии, как ругательство. — Да и не в бесчестье дело…
Она начала ходить кругами, словно пленник в невидимой клетке, с каждым шагом припечатывая новые обвинения.
— Нет, честь рода ему и в голову не придет! Он слишком чист и милосерден. Неровен час, замарается… Он будет думать о благе сына и его душе. Отправит Саха в храм замаливать проклятие. Мальчик будет жить… почти обычной жизнью. Пост, покаяние и пустая келья. Замечательно, да?
Гравий скрипел под ее ногами, словно вторя ее словам, и Аджит подумал, так ли его покой в обители отличается от кельи.
— Послушай, — сестра вдруг остановилась. — Жрецы могут лишать магов Дара? Ну… как будто лечение или вроде того. Может, и Саха можно сделать обычным смертным?
— Беса с два он станет обычным, — досадливо ответил Аджит. — Поверь, мы в Круге об этом знаем больше любого жреца. Да, после такого маги не могут колдовать. Вообще ничего не могут, только таращиться в пустоту и пускать слюни. Мы используем это как казнь: для чародеев, преступивших закон.
— А если скрыть? Раид ведь может… не догадаться?
— У нас с тобой много получилось?
Аджит устало вздохнул, подбирая слова.
— Ты не думала, откуда появился Круг? Почему он был задолго до узурпатора? Если ее не подчинить, сила начнет выплескиваться. Когда тебе хорошо, когда испугана, злишься — всегда во время сильных чувств. Нас учат управлять Даром. Если оставить Саха так… Ну, хорошо, если дом сгорит, а он выживет.
— Как вы раньше жили, до Круга?
— Как-то жили. Потому и считают, что мы противны богам. Маги опасны… Это так, если коротко, — чародей невольно усмехнулся.
Гравий заскрипел снова. Чародей молчал, не зная, что сказать.
— Что нам делать? — наконец спросила сестра.
— Для начала отнести мальчика в дом, здесь прохладно.
— Я имею в виду…
Аджит поднял племянника и покряхтел, устраивая поудобнее.
— Ох. Я знаю, что ты имеешь в виду… Дай мне подумать, хорошо? Всего неделю. Я что-нибудь придумаю и сообщу. Обещаю!
— А за неделю ничего не случится?
— Не должно. Пока он растратил всю силу: пару дней Сах будет вялым, как после болезни. Потом да, сила вернется. Через луну или две.
Они умолкли, чтобы разговор не разносился по коридорам спящего особняка. Впрочем, спали не все: из крыла, где обитал советник, доносилась музыка.
— Что ты сказала Маузу? — спросил Аджит, когда они добрались до комнат сестры. Их обставили почти так же, как покои советника: шелковые занавеси скрывали стенные ниши, мебель была из дорогого черного дерева, а на масло для светильников, наверное, ушло состояние.
— Немного… Нам сюда, у Саха отдельная комнатка. Немного, — повторила она, когда маг опустил ребенка на кровать и укрыл его. — Что я скрываю тебя от мужа. Что не желаю тебя видеть, вот что. А о сыне ничего не говорила, только что он заболел. Еще — ты мне понадобился как целитель.
Аджит один за другим задувал светильники в комнате племянника.
— Плохо. Он может догадаться. И старик будет недоволен. Их… пониманию — едва ли пара лун.
— Старик?
— Верховный маг. Мне пора возвращаться: не хочу встречаться с советником. Ложись-ка ты тоже спать.
— Думаешь, я смогу уснуть? — Илайя потянулась за кувшином вина, но чародей мягко отобрал у нее чашу и убрал за спину.
— Положись на меня. Не хочу только, чтобы ты рухнула, где стоишь.
Сестра наконец-то улыбнулась.
— А я потом опять ничего не вспомню? Великая Матерь, Адж, ты опасный человек!
Чародей хотел было найти шутку в ответ, но так и не смог.
«Боги-боги… что же я делаю?»
Не то, чтобы Аджит не знал ответа — просто гнал его, как гонят назойливого москита. Беда в том, что голос совести был настырнее и куда громче. Вдобавок ко всему, чародей устал от безделья, солнце, хоть и осеннее, начало припекать, а настоящая мошкара лезла в лицо и под одежду.
«Что, если я ошибся? Если они не едут сюда, а наоборот удаляются? Сколько ждать прежде, чем отправиться на поиски?»