– Быстро! – выдохнул маг, поднимаясь на ноги. – Беги к своим! Скажи: жрец вот-вот использует источник! Скорей же!
Юнец явно колебался.
– Достойный Наиб хочет…
– Нет времени! – оборвал его Ханнан и вдруг содрогнулся от боли. Кийяз нанес удар.
На мгновение в глазах помутилось, и он услышал, как стучит в висках кровь. Голос юноши исказился и потонул в реве – словно бы прибоя в шторм. Не в силах противостоять сокрушительной силе, маг чувствовал, как расползается его щит, поддаваясь давлению чужих чар.
Кончилось все так же быстро, как и началось.
– Что? Что такое?… – Явана уже была рядом, склонилась над внезапно ослабевшим чародеем.
Не тратя времени на объяснения, Ханнан схватил ее за руку и потянулся вниз, ища в скоплении людей Такани. Он должен быть там… С ее помощью он может сказать купцу…
Внизу царил хаос. В этот раз вместо сутолоки чувств и мыслей Изнанка отражала лишь одно ощущение – боль и лишь одну мысль – ужас.
– Такани! – взвыл Ханнан. Кажется, он даже кричал в голос. – Боги, отзовись же… Такани!
На мгновение ему показалось, что купец рядом, что слышен запах розовой воды – а потом наступила темнота.
– Он мертв, – тихо сказал Ханнан, вернувшись. Малец из челяди смотрел на него огромными от страха глазами.
Тишина во дворе продолжалась недолго – двери главного зала с треском слетели с петель и загремели по ступеням. Поверх них, ступая прямо по створкам, потекли захватчики: вперемешку Братья и жрецы. Казалось, воздух задрожал от криков удивления и боли. Только теперь, когда солдаты заметались, а часть начала спускаться во двор, на стены полетели крючья.
Один из жрецов послал в укрепления копье магической силы. Верх стены взлетел в воздух в фонтане каменного крошева, лучники посыпались вниз, точно тряпичные игрушки. Ханнан направил чары на колдуна, и выломанные створки вспыхнули под ногами нападавших. Через мгновение несколько жрецов добавили свои голоса в общий хор. Одни катались по земле, другие метались и натыкались на соседей, обезумев от боли, – однако ничто не помогало сбить пламя: оно перекидывалось на новые жертвы, треща весело и зло.
Ханнан ударил вниз кулаком воздуха, смяв еще нескольких противников, но его щиты вновь затрещали. На сей раз это были шахва. Едва обученные жрецы теперь не скоро оправятся от переброски отряда в сердце крепости.
Вцепившись в руку Яваны, маг зажмурился. Он нашел их: трое Искалеченных скрылись за поворотом дороги, вне прямой видимости от ворот. Взявшись за руки и почти соприкасаясь уродливыми масками, они застыли, точно отрешившись от бегущих мимо людей. Чародей взорвал скалу под их ногами, но давление на щиты ослабло лишь на мгновение. Окружив себя коконом силы, шахва парили в воздухе, не обращая внимания на разверзшееся вокруг пекло.
– Мне нужно немного твоей силы.
Ханнан сжал плечо юноши, но тот вывернулся, шарахнулся в сторону, глядя на мага безумным взглядом. Неизвестно, пришлось бы чародею ловить юнца, однако тут на площадке появились гости. Сперва в проеме показалась слепая маска, а следом – хорошо знакомое лицо. Кийяз сменил балахон на шаровары и рубаху, но по-прежнему – белые с золотом. Сандалии жреца были заляпаны кровью: чародей сразу понял, что главная башня пала.
– Поди прочь, юноша, – произнес старик. – Ты мне не нужен.
Мальчик, однако, пятился, почти вжался в Ханнана. С другого бока в чародея уцепилась Явана, с ненавистью глядя на жреца.
Должно быть, патриарх и здесь нашел бы, что сказать… чародей не стал ждать и слушать – он нанес удар. Не заботясь больше о щитах, он собрал силу, раскинутую им над крепостью, и валом бросил перед собой. К чести шахва, тот отреагировал быстро. Его щиты дрогнули, но выстояли, укрыв и его самого, и старика.
Целую минуту ничего не происходило. Это была не схватка – скорее, перетягивание каната: чья сила больше, кто дрогнет первым. Затем, не сговариваясь, оба отступили, замкнувшись каждый в своем щите.
В схватке воинов противники начали бы кружить, определяя, как движется враг, выискивая слабые места. Один на один маги, может, уподобились бы солдатам. Но за спиной у шахва стоял Кийяз, положив ему руки на плечи, – в Ханнана же вцепились девочка и слуга. Впрочем, ничто не мешало им пробовать мастерство друг друга.
Чародей вызвал порыв шквального ветра, Кийяз пошатнулся, но шахва быстро перестроил защиту, блокируя не только магию, но и потоки воздуха. В ответ он обрушил на щит мага череду резких и быстрых ударов, испытывая его на прочность. Как рой москитов, жалящих со всех сторон. Чародей лишь поморщился, но выстоял.
– Это и есть твое «не один»? – подал голос жрец. – Ей хотя бы исполнилось восемь?
Ханнан молчал, лишь крепче сжал ладошку Яваны. Пусть говорит. Тратя внимание на разговоры, он отвлекается. Шахва вывернул из парапета зубец и бросил в спину мага. Детская атака – Ханнан почувствовал движение, еще когда камень заворочался в своем гнезде.
Чародею начало казаться, что Искалеченный намеренно затягивает бой, пока его собратья не закончат в крепости. Маг не видел, что происходило внизу, но вряд ли дела шли хорошо. Защитники могли расправиться с отрядом в тылу, оказать сопротивление на стенах, но против трех шахва им не устоять.
Тогда-то юноша и решил, что настало время удирать.
Он рванулся в сторону, видно, намереваясь скользнуть мимо жреца и скатиться по лестнице. Ханнан не мог упустить одно из немногих своих преимуществ. Выбросив вперед руку, он поднял мальца в воздух и бросил к своим ногам.
– Твои «не один» бегут, маг из Круга? – не удержался жрец.
Воспользовавшись тем, что маг на секунду отвлекся, шахва воздвиг стену силы, прижав мага к парапету. Пока что щиты держались, но чародей с ужасом осознал, насколько он слабее противника. Дни заключения, усталость и противоборство со жрецами сказывались – вал силы загнал чародея в угол, с легкостью поглощая все атаки Ханнана.
Зажмурившись, чтобы не видеть, что он делает, маг потянулся вниз, к лежащему у его ног телу. Это было единственное, что Круг запрещал всегда: пить жизнь простых смертных.
Короткий удар – и чародей щедро зачерпнул высвободившуюся в миг смерти силу. Бросил жизненную энергию парня во врага. Он резал и кромсал незримую стену, проделывая бреши, черпая больше и больше из уже мертвого тела – пока не ощутил, что давление ослабевает. Под сдвоенным напором защиты дрожали, маг вот-вот должен был повалить вал и перейти в наступление.
Когда почувствовал, что со спины навалился такой же гнет. Другие Искалеченные. Они наконец добрались до него…
Должно быть, Явана догадалась, что их дела плохи. Она все схватывала на лету… Прижавшись к спине мага, она обвила его руками вокруг пояса. «Возьми мою силу, – тихо прозвучал ее голос. – Там дыра… И там. Только возьми побольше».
Легче сказать, чем сделать… Шахва не пытались взять его мастерством – они давили грубой силой, ожидая, пока щит не выдержит. Пелена силы меж магом и врагом и впрямь таяла. Ханнан видел это даже простым зрением.
Нужен один удар: тонкий, стремительный, как выпад клинка. Если боги будут милостивы, он убьет жреца, и – быть может – им даже удастся сбежать.
Чародей взял все, что у него было. Всю силу и оставшиеся ему годы, собственное здоровье и крохи теплившейся в мальчишке жизни… и то, что предлагала девочка… – собрал в клинок, придал форму, бросил вперед. Он никогда не пропускал через себя столько. Его тело подбросило в воздух, словно куклу на натянутых нитях силы. Она текла сквозь него огненной рекой, выжигая, оставляя по себе черный дымящийся провал. В его теле? В сознании? На краю Изнанки это одно и то же.
Все закончилось слишком быстро и неожиданно. То есть действительно все – не просто давление на щиты, чужая сила просто исчезла. Когда его, обессилевшего, с подкатывающей к горлу тошнотой бросило наземь, повсюду была смерть. Обожженные останки Кийяза. Горсть праха в обугленных одеждах – все, что осталось от Искалеченного. Ссохшееся, как старая мумия, тело у его ног.
Его окружала пустота. На много, слишком много локтей вокруг…
Ханнан в ужасе обернулся. И вздрогнул.
Потому что голова девочки бессильно откинулась назад, маленький алый рот открылся, а остекленевшие глаза, уже ничего не видя, уставились в полуденное небо.
В глотке мага застрял тугой неподатливый комок, что-то настолько острое, что нельзя было даже разобрать, что это, зашевелилось в груди. Запрокинув голову, будто воющий на луну волк, он зажмурился, не в силах совладать с собой.
С губ его сорвался хриплый прерывистый звериный вопль.
Когда подъем, вильнув в последний раз, прижался боком к обрыву, Ханнан остановился. Внизу, в двух десятках локтей под откосом кипело море. Пронизанное закатными лучами, мутное, серовато-карее, цветом оно напоминало глаза жреца. Море злилось, ему было мало крови – оно бросалось на скалу, брызгало с камней клочьями пены. Ханнан отступил от обрыва, пробормотал ругательство – и скорым шагом поспешил прочь.
Он добрался до ворот в сумерках: башни обернулись бесформенной черной грудой, а внутрь его пропустили размытые тени. Подступавшая ночь скрыла разрушения, и чародей был ей за это благодарен. Впрочем, двор он пересек почти бегом – разумеется, оправдывая это спешкой.
После тишины разрушенного сада главный зал казался едва ли не столичным салоном.
Здесь пахло ароматной водой и тлеющими в жаровнях травами. В зале было пустовато – после резни не всю мебель успели заменить, но пустоту с лихвой искупало обилие людей. Битва пощадила парочку местных богачей, по случаю завивших и умасливших свои бороды. Здесь были их женщины, в шелках и золоте, простые горожане и капитаны солдат. И, конечно же, маги.
Хорошо, что он не озаботился носилками и пришел позже. Ханнана никто не замечал. Кому интересен еще один простолюдин? Досадно лишь, что прятаться весь вечер не удастся. Чародей с удовольствием сбежал бы и от встречи с магами, что уж говорить о местных?