– Большую часть информации, добытой моей командой, я нанес еще накануне, – скромно ответил Аристарх.
– А почему же не представили мне ее еще вчера?
– Я считаю, что разведданные надо обязательно проверять и перепроверять. А нынешней ночью мои разведчики задержали курьера и нашли в его сумке подробную неприятельскую карту, вот я проверил и перепроверил имевшиеся у меня ранее данные. Думаю, что уже почти наполовину выполнил ваш приказ?
– Да-а, – удовлетворенно промолвил полковник, – Евгений Евграфович вырастил достойного сына. Вы знаете, – откровенно признался полковой командир, – я был уверен, что вы, именно вы, а никто другой сможете с честью выполнить эту нелегкую задачу. И я в вас не ошибся.
– Господин полковник, разрешите сегодня команде отдыхать? – спросил Аристарх. – Я хотел, чтобы гусары перед рейдом помылись в бане, да обмундирование свое привели в порядок. Уж больно они за время занятий подустали, да и пообтрепались малость.
– Хорошо! – разрешил полковой командир. – Только запланированного вами рейда не будет.
– Но почему? – недоуменно и обиженно уставился на полковника корнет.
– Потому что полк получил приказ завтра в четыре часа пополуночи после артиллерийской подготовки форсировать реку и в дальнейшем наступать на Львов, – торжественно объявил Нелидов. – Так что представленные вами сведения сегодня как нельзя кстати. Спасибо вам за это, корнет.
– Благодарю вас, господин полковник!
– Вопросы есть?
– Нет! У меня небольшая просьба, господин полковник, позвольте моей команде форсировать реку в составе шестого эскадрона…
– Нет! И еще раз нет! – категорически заявил Нелидов. – Вы уже побывали в деле, так дайте и другим показать себя. У штаба несколько другое мнение по использованию разведчиков в предстоящей операции, – уже в более благожелательном тоне закончил он. – У вас, насколько я знаю, все побывали на той стороне? – спросил полковой командир.
– На вражеской территории побывали все, за исключением меня и младшего унтер-офицера Кузьмина, – покраснев до кончиков волос, ответил виновато корнет.
– Что вы краснеете, как институтка? – неожиданно сморщился Нелидов. – Нечего вам там было делать. Ваша задача организовать разведку, а не ползать под носом противника. Пора бросать свои юнкерские замашки, a1 lа «впереди, да на лихом коне!». Тем более что в предстоящем деле вашим разведчикам отводится самая ответственная задача – вывести эскадроны к разведанным вами переправам с тем, чтобы полк мог с минимальными потерями форсировать реку и с ходу ворваться в расположение противника. Справится команда с этой задачей?
– Справится! – уверенно ответил Аристарх.
– Другого ответа я от вас и не ожидал, – удовлетворенно промолвил Нелюдов и, склонившись над полковой картой, добавил: – Давайте определимся с вами, где лучше второму, третьему, четвертому, пятому и шестому эскадронам форсировать реку.
– А первый эскадрон разве в бой не пойдет? – удивленно спросил Аристарх.
– Ее высочества эскадрон остается в резерве, – пояснил полковник Середников, – так же как и приданная нам артиллерийская батарея.
«Как хорошо, что я не попал в эскадрон ее высочества», – удовлетворенно подумал Аристарх.
Подойдя к карте, он указал полковому командиру пять самых удобных и безопасных мест для переправы полка и, получив разрешение удалиться, направился в свою палатку, чтобы как следует подготовиться к своем первому бою.
Отправив посыльного за вахмистрами и Кузьминым, Аристарх начал перебирать свой полевой гардероб. Сначала он сложил на кровати новые вещи, фуражку, китель, шаровары серо-синего цвета с коричневым кантом, высокие хромовые сапоги. Потом вытащил из чемодана широкий поясной ремень с муфтами и наплечными ремнями, кобуру, бинокль в футляре, полевую сумку и флягу. Кожа, подкрашенная в коричневый цвет, приятно пахла и податливо хрустела в руках. Отложив все это, корнет взял в руки тяжелый, вороненый, еще пахнущий смазкой револьвер системы «наган». Не торопясь разобрал его, любовно перебрав все части, насухо протер суконкой. Быстро собрав оружие, он взвел курок и плавно нажал на спусковой крючок, проверяя спуск. Револьвер сухо щелкнул.
«Это хорошо, что спуск мягкий, – подумал он, – не надо будет подтачивать шептало».
Резко выхватив из ножен шашку, Аристарх легонько провел по лезвию ногтем.
«Молодец, Кузьмин, – удовлетворенно подумал он, увидев на ногте глубокую отметину, – наточил как следует».
Осмотрев все свое хозяйство, Аристарх присел на кровати и задумался. Самые разные, отнюдь не героические мысли назойливо лезли ему в голову. Внезапно вспомнилась мнимая похоронная процессия, которую юнкера устроили в Красном Селе, где в импровизированном гробу он вместо Сорокина почему-то увидел себя. Быстро отогнал от себя это наваждение. Но на смену пришла еще более абсурдная мысль. Он вдруг подумал о том, как горько будут рыдать maman, Lise, прочитав в «Русском инвалиде» о его гибели. Рядом с ними он почему-то представлял не Лару, а круглолицую красавицу Дуняшу.
«Как я дурно поступил с Ларой, – запоздало раскаялся он, – надо написать ей хоть несколько строк. А что писать? Ведь я при всех офицерах от нее отказался. Ладно, – решил он, – отпишу после боя. И maman тоже после боя отпишу».
От всех этих мыслей Аристарху стало как-то не по себе. Он прекрасно помнил эпизод в «Войне и мире» Толстого, в котором князь Андрей размышлял о предстоящем сражении. Корнет искренне хотел, чтобы перед первым боем в его голове рождались только высокие и проникновенные, как у князя, мысли. Чтобы на память приходили только героические события, могущие в предстоящую бессонную ночь поднять его дух и дух его солдат. Но ничего такого в голову не лезло, и Аристарх внезапно со страхом подумал:
«А вдруг я так же, как и Николенька Ростов, испугаюсь и сбегу с поля боя. Не-ет! Лучше пуля, чем такой позор…»
– Ваше благородие, вахмистр Загородин, вахмистр Стронский и младший унтер-офицер Кузьмин прибыли! – прервал углубленное душекопание корнета унтер.
Все гусары были в походной форме и при оружии. Вахмистры с наганами в кобурах и шашками, а Кузьмин с шашкой и драгунской винтовкой за плечами.
– Слушайте боевую задачу, – стараясь говорить баском, громко объявил Аристрах, доставая из своей офицерской сумки карту. – В ходе предстоящей операции нашей команде предстоит самое ответственное задание. – Он внимательно оглядел подчиненных и, заметив, что они слушают его затаив дыхание, продолжил: – Полковой командир надеется на нас, верит нам и поэтому доверил быть впереди эскадронных колонн. Это для всех нас высокая честь, и ее надо непременно оправдать!
– Знамо дело, оправдаем! Погоним австрияков до самого их заглавного города, – поддержал Кузьмин зажигательную речь корнета.
Вахмистры промолчали, но по их лицам было видно, что хоть они и против лишней болтовни, но если прикажут, то в атаку хоть на самого черта пойдут.
– Все вы хорошо изучили оба берега и подступы к обороне противника и потому будете руководить переправой там, где вы уже не раз бывали. Вахмистр Загородин, организуешь переправу на правом фланге второго, третьего и четвертого эскадронов.
– Слушаюсь, ваше благородие!
– Вахмистр Стронский, организуете переправу пятого и шестого эскадронов!
– Слушаюсь, ваше благородие!
– Младший унтер-офицер Кузьмин остается при мне.
– Слушаюсь, вашбродь.
– До особого распоряжения командира полка на все время операции вы со своими людьми подчиняетесь: вахмистр Загородин – командиру третьего эскадрона, вахмистр Стронский – командиру шестого эскадрона.
– Слушаюсь, ваше благородие, – почти в один голос ответили вахмистры.
– Я буду находиться в шестом эскадроне. Вопросы?
– Все понятно, ваше благородие, – сказал за всех Загородин, – разрешите выполнять?
– С богом, братцы!
4
19 августа 1914 года войска Восьмой армии под командованием генерала от кавалерии Брусилова, встреченные незначительным сопротивлением застав австрийской пехоты и кавалерии, а также остатками уже достаточно потрепанной в приграничных стычках конной дивизии, быстро преодолели реку Збруч и, развивая наступательный порыв, вышли к значительно укрепленной неприятелем реке Серет, встретив наиболее упорное сопротивление у городов Тарнополь и Чортков. Немногочисленные австрийские войска, оказавшиеся там, были разбиты наголову. В ходе боев было взято несколько орудий, десятки пулеметов и сотни пленных. Более серьезный бой разгорелся на реке Коропец, но и там противник под натиском пехоты и кавалерии быстро обратился в бегство. Там была захвачена почти вся его артиллерия, много огнестрельных припасов, а также много пленных. При допросе они показали, что были уверены в том, что русские войска еще на Серете и что столкновение с передовыми частями армии оказалось для них большим неприятным сюрпризом.
Менее успешно продвигались по австрийской территории войска Третьей армии. Получив телеграмму главнокомандующего, в которой говорилось, что 3-й армии приходится очень тяжело и 8-й армии предписывается оказать ей усиленную поддержку, генерал Брусилов, имея от разведчиков достоверную информацию о том, что на реке Гнилая Липа находятся значительные силы противника, окапывающиеся на ее правом берегу, решил тремя корпусами совершить ночной фланговый марш, чтобы примкнуть к левому флангу 3-й армии и развернуться против главных сил противника, находившихся на Гнилой Липе.
На реке Гнилая Липа русская армия дала первое настоящее сражение и победоносно его завершила, с ходу захватив Львов.
Как и планировал полковник Нелидов, его эскадроны форсировали Збруч и, внезапным налетом уничтожив несколько кавалерийских застав противника, начали развивать наступление в глубину Галиции.
Бои, делаясь постепенно все серьезнее, были хорошей школой для необстрелянных войск. Первые боевые успехи подняли дух офицеров и солдат, дали им убеждение, что австрийцы во всех отношениях слабее их, и внушили им уверенность в своих командирах.