Светлана намека не поняла. Прилетела в Ленинград через три дня. Вошла в палату и разрыдалась. Миша долго не мог ее успокоить. Наконец сквозь слезы она улыбнулась:
— Мы с тобой еще вальс танцевать будем…
Там, в Ленинграде, разыскала лейтенанта Быкова высокая награда Родины — орден Красного Знамени. А еще спустя некоторое время пришел ответ от министра обороны СССР. Быков получил назначение во Фрунзенский районный военный комиссариат города Минска. Ему было присвоено очередное воинское звание.
Это раньше со стороны ему казалось, что служба в военкомате не бей лежачего. Как говорится, тишь, гладь да божья благодать. Лишь когда сам, что называется, вкусил военкоматских будней, понял, что ошибался. Конечно, военкомат — не линейная часть, но здесь тоже передовая. Передовая по подготовке юношей к службе в рядах Вооруженных Сил СССР.
По собственному опыту старший лейтенант Михаил Быков хорошо знает, что в армии ни один командир не ждет таких новобранцев, которые бы с первых дней метко стреляли, лихо водили боевые машины, знали как пять своих пальцев технику. Всему этому солдата научат. Но беда, когда молодой воин мешком висит на перекладине, когда после первых километров марша приходится тащить его на себе вместе с оружием и снаряжением. Еще большая беда, когда паренек не подготовлен морально к преодолению тягот и лишений воинской службы. Был у Быкова в Афганистане такой подчиненный. Ростом вымахал на голову выше взводного, а слабак слабаком. Однажды пришлось минометчикам своим ходом подниматься к перевалу. Тащили на руках плиту, двуногу, ствол и… номера расчета, у которого ноги подкосились на первом же подъеме. Другим тоже было нелегко. Шли, что называется, на самолюбии. А этот скис.
Своего бывшего подчиненного Быков вспомнил во время проверки одной из средних школ района. Сначала он смотрел бумаги. В них был полный ажур. Почти все десятиклассники — значкисты военно-спортивного комплекса, разрядники. А на деле показатели лишь нескольких парней соответствовали тем результатам, что красовались в протоколах. Грустная картина, что и говорить. Особенно, если представить себя на месте тех командиров, которым достанутся эти липовые значкисты и разрядники.
Откровенно поговорил с парнями. Ничего не утаивая, рассказал о всех трудностях солдатской службы. Это только в плохих кинофильмах она выглядит легкой и безоблачной. На самом же деле, не терпит хлюпиков и слабаков, требует собранности, воли, крепких мышц. Ребята слушали его без улыбок, без единого звука. Они верили каждому его слову.
Не лучше дело обстоит и с начальной военной подготовкой. Эффективной ее не назовешь при всем желании. Бывая по долгу службы в школах, профессионально-технических училищах, техникумах, старший лейтенант Быков не раз убеждался, что не хватает специально оборудованных для занятий классов, стрелковых тиров. Да и проблему военруков решать надо. Кто сегодня работает в школах? Как правило, офицеры запаса или отставники. Немало среди них и фронтовиков. Люди они заслуженные и, разумеется, опытные, подготовленные. Многое знают, о многом могут молодежи рассказать. Но нельзя сбрасывать со счетов их годы. А это не пустяк. Человек почтенного возраста не побежит с мальчишками кросс, не прыгнет с головокружительной высоты с вышки. «Делайте, как я сказал» — для юношей это сомнительный принцип. Куда больше им по нраву испытанное армейское правило: «Делай, как я!»
Михаил убежден: надо смелее доверять бывшим воинам-интернационалистам дело подготовки молодежи к службе. Они прошли испытание огнем, знают, как жестоко спросит реальный бой с того, кто не готов к нему. Например, Быков, не задумываясь, назначил бы военруком своего бывшего замкомвзвода сержанта Довганя. Специальных знаний маловато, опыта? Не велика беда, дело это — наживное. За таким мальчишки пойдут в огонь и в воду. Или вот недавно в военкомат заходили бывшие десантники сержанты запаса Коржаль и Кононов. Парни только что отслужили срочную в составе ограниченного контингента советских войск в Афганистане. Оба награждены медалью «За отвагу». Настоящие ребячьи комиссары. Быков разговаривал с ними: парни готовы хоть сейчас идти в школы, ПТУ, помогать допризывникам в подготовке к армейской службе.
Таких, как они, во Фрунзенском районе белорусской столицы много. Дать им конкретные поручения по работе с молодежью, помочь организовать клубы, секции, советы — об этом мечтает Быков. Кое-что из задуманного уже удалось сделать.
…В выходной день неожиданно встретил старшего лейтенанта Михаила Быкова в городе. В парадной форме, среднего роста, худощав, подтянут — он неспешно шел по Ленинскому проспекту, чуть прихрамывая на левую ногу. Поздоровались.
— Почему не отдыхаете? — спросил я Михаила.
— Не выходит, — виновато развел он руками. — Хотели с женой в деревню махнуть к родителям. Но позвонили из профтехучилища, пригласили на утренник. Как тут откажешь? Я ведь в солдатском строю…
Василий ЗданюкСОЛЬ НА ПОГОНАХ
У него обычное, немного скуластое русское лицо с внимательными серыми глазами, непокорный русый чуб и брови — как два колоска ржи. Ростом и силой не обижен, в плечах — косая сажень. Легок на подъем, ходит пружинисто и быстро. Представляю, как он в один прыжок, без всяких усилий запрыгивает на борт боевой машины пехоты.
У него звучная, удобная для военного человека фамилия — Иванов. Крикни в один выдох на привале: «Иванов, к начальнику штаба!» — и полетит команда вдоль колонны, нигде не задержится, не перепутается.
— На моей фамилии пол-России держится, — улыбается старший лейтенант Сергей Иванов. — Ну, а об армии и говорить нечего. Однофамильца в каждой роте встретишь. И среди мотострелков Ивановы есть… Мой дед Иванов всю войну в пехоте прошел, как в песне поется, пол-Европы по-пластунски пропахал. Давно умер, догнали фронтовые раны. Но любовь свою к пехоте успел мне передать…
Слушаю Сергея и не перестаю думать, каким был этот двадцатитрехлетний офицер там, в Афганистане, где еще недавно служил и где за выполнение интернационального долга удостоен высшей награды Родины — ордена Ленина. Таким, наверное, каким запечатлел его фотоаппарат товарища на цветных слайдах перед отъездом на Родину. Письмо из Афганистана Сергей получил утром, и мы с ним долго рассматривали слайды на свет. Вот он стоит, обнявшись, с подчиненными у БМП, вот устроился на огромном камне с автоматом на коленях… Сергей откладывал и вновь брал в руки слайды, пытаясь разглядеть на этих маленьких отрезках фотопленки что-то такое, что только он сам мог высмотреть. Видно было, что Иванов волнуется, как бы заново переживает дни и месяцы своей нелегкой службы в Афганистане…
Перед выпуском из училища Сергей подал рапорт с просьбой направить его для прохождения дальнейшей службы в состав ограниченного контингента советских войск в Афганистане. Ему отказали. Не помог даже диплом с отличием и первый разряд по скалолазанию. Зато в мотострелковом полку, куда прибыл лейтенант, рапорту дали ход и через неделю Иванов, не успев познакомиться с подчиненными, уже собирал чемодан. Пара дней на дорогу, и вот она, выжженная палящим солнцем небольшая равнина среди гор, где расположилось одно из мотострелковых подразделений. А еще спустя несколько дней он впервые услышал, как свистят над головой душманские пули, увидел весь в дыму, горящий кишлак и растерзанные тела мирных жителей.
Побывав в нескольких боях, лейтенант Иванов вскоре стал одним из лучших командиров взводов. Действовал умело, расчетливо, берег подчиненных.
…Разведчики обнаружили в глубокой пещере душманский склад боеприпасов. Надо было его уничтожить. Посмотреть по карте — до склада рукой подать. Но на местности все выглядело иначе. Добраться до цели можно только пешком, преодолев узкое и глубокое ущелье, а затем крутой подъем на господствующую высоту. Выполнение задачи возложили на взвод лейтенанта Иванова.
Путь мотострелков лежал через оставленный мирными афганцами кишлак. Прижимаясь к высоким дувалам, воины осторожно двигались по единственной улице селения. Оставалось пройти метров пятьдесят, как из виноградника, зеленой подковой окаймляющего кишлак, ударили пулеметы и автоматы.
Сергей мгновенно оценил обстановку. Принимать здесь бой бессмысленно: между дувалами они, как в тоннеле, душманы не дадут голову поднять. Лейтенант огляделся. Немного позади над остальными постройками возвышался двухэтажный саманный дом с окнами без стекол. Крикнул пулеметчику рядовому Валерию Савченко: «Беги на второй этаж! Прикрой оттуда!»
Томительно потекли секунды. Удастся ли Савченко проскочить? Удалось! Его пулемет ударил сверху резко, прицельно. Душманы отступили в виноградник. Перебежками воины взвода пробрались в саманный дом. Иванов пробежал взглядом по лицам: все здесь, никто не ранен. Толстые стены служили надежным прикрытием, а окна — бойницами. Расставив подчиненных по местам и организовав оборону, лейтенант приказал рядовому Ивану Сознавцу, бывшему трактористу из Гомельской области, выйти на связь с командиром роты. «Держитесь! — донесся сквозь треск автоматных и пулеметных очередей и помехи в эфире голос ротного. — Идем на помощь».
Оглушительно ударил душманский гранатомет. Еще раз. Дом наполнился дымом, пылью. Сверху по ступенькам скатился потный и чумазый Савченко. Куртка — в белых соленых разводах. В руках он держал покореженный пулемет.
— Командир! Пол-этажа снесли, сволочи. И пулемет разрывом гранаты согнуло.
— Хорошо, что сам жив, — крикнул Иванов. — Становись к окну!
Душманы осмелели. Но стоило им приблизиться к дому, как снова ударили автоматы, полетели гранаты. Оставляя раненых и убитых, бандиты скрылись в густых зарослях виноградника. Так повторялось несколько раз.
Сознавец вновь вышел на связь. Из слов командира было ясно, что на помощь им пока надеяться нельзя: рота ведет бой в нескольких километрах отсюда с основными силами банды. Надо держаться…
Они дрались в окружении целый день и целую ночь. Под утро Иванов в который раз начал пересчитывать патроны… Пятьдесят восемь, пятьдесят девять, шестьдесят… За ближним к дому дувалом мелькнули тени. Сергей мгновенно метнул гранату. Взрыв. Истошные крики, ругань… Осталось семь гранат. На одну-две атаки… Сидя на полу и вновь пересчитывая патроны, Сергей вдруг вспомнил, что сегодня — день рождения мамы. Собрались, наверное, дома за праздничным столом, вспоминают его…