ю под защитой знойного майского неба…
Ничто не предвещало погодных капризов. Стоял обычный, почти летний солнечный день. В воздухе витали сладкие цветочные ароматы. Всё цвело, распускалось, набухало и оживало. Буйство всех оттенков зеленого в природе радовало глаз и дарило наслаждение душе, уставшей от слякоти. Прекрасное время: ещё не душный июнь, но уже и не дождливый привередливый апрель.
В такую чудную погодку необъяснимо тянет на свежий воздух. Возникает желание слиться с природой и не слышать ничего, кроме весенней песенки ветра. Хочется смотреть на ласковое солнышко и ни о чём больше не думать, просто наслаждаться жизнью. Казалось бы, что может быть проще? Живи да радуйся! Однако не все могут позволить себе эту роскошь.
На одиноком холме, который разъединял две небольшие деревушки, сидела девчушка лет двенадцати. Прижав босые ноги к росистой траве, она пряталась в тени большого дуба. Тело изнывало от жары под ворохом старых лохмотьев, но расстаться хоть с одной из порванных тряпок девочка не решалась: боялась потерять вещь или забыть где-то. А ведь лето быстротечно, непременно вернутся морозы и тогда любая, даже самая дырявая кофта пригодится для согрева. Солнце было высоко над горизонтом и больно слепило глаза всякий раз, когда девочка поднимала свой взгляд к небу.
— Верни мне её, молю! — в который раз обратилась она к безмолвному синему небосводу, но оно лишь спрятало на мгновение солнце за тучи. В животе истошно урчало, и девочка понимала, что больше не может себе позволить бездействовать. До вечера нужно было отыскать ночлег на грядущую ночь и хоть чем-нибудь набить желудок, чтоб не тревожил во сне.
Девчушка поднялась с земли, отряхнула испачканную одежду и собралась уходить в деревню. Она окинула равнодушным взглядом округу: сотни домов перед глазами, и, кажется, весь мир на ладони. Но это был чужой мир, не её. Ей такого не надо. Девочка ещё раз взглянула на небо и сделала шаг вперёд, как вдруг боковое зрение уловило плавное движение совсем рядом. По глазам ударило загадочное свечение ярким переливом. Не успела девочка понять, что происходит, как на её ладонь, протянутую к небесам, приземлилась невероятно красивая пушистая снежинка. Синие глаза наполнились слезами:
— Спасибо! — крикнула девчонка куда-то в небо, расценив маленький кусочек зимы как дар свыше. Снежинка зазывно поблескивала на руке и даже не собиралась таять от человеческого тепла, но девочку это совершенно не удивляло.
— Ты поможешь мне найти маму, я знаю! — обратилась она к снежинке с трепетной верой в сердце и надеждой обрести семью. Снежинка, словно в подтверждение слов, еле заметно скользнула по ладони, указав острым и самым длинным концом на север. Теперь девчушка не сомневалась ни капельки — снежинка была послана ей в помощь. Рывком одной руки девочка сорвала с себя старые, ненавистные ей лохмотья, чтобы они не мешали ей в пути, и кинула их под дерево. Теперь, в одном более-менее непотрёпанном платье с длинными рукавами и юбкой-колоколом, жара ей больше не страшна. Совершенно не холодная, а лишь слегка прохладная на ощупь снежинка словно смеялась искристым переливом на хрупкой детской ладошке.
«Да пусть хоть потеряются все эти тряпки, — подумала девочка, осмотрев оставленные вещи, — там, куда меня приведёт снежинка, будет мама, а значит, уже никогда не будет холодно!»
На севере от холма располагался лес с высокими соснами и елями. Тёмный лес, почти непроглядный и труднопроходимый. Девочка всегда сторонилась его и обходила стороной, но сейчас, полностью доверившись судьбе, решительно шагала наугад по велению сердца и снежинки. Как долго она молила небеса даровать ей семью, вернуть ей маму! Но всё тщетно. Не один год своей жизни она провела в одиночестве. Не зная поддержки, тёплых слов и любви. И вот, наконец, в этот прекрасный майский день её мольбы были услышаны. Ей больше не придётся побираться по деревням и просить милостыню, она больше не услышит в свой адрес насмешек, её больше не назовут нищенкой и не кинут в неё камень. Теперь она будет с мамой: под самой надёжной защитой в мире.
Первые полчаса идти было легко и совершенно не страшно. Лес, как лес. Огромная, засаженная деверьями долина с протоптанными тропами и дорожками. Легко спутать с большим городским садом. Но едва путница свернула на север, куда указывала снежинка, как лес совершенно изменился. Словно это был уже совершенно другой, дикий и не тронутый человеком лес. Ни человеческих следов на поросшей дорожке, ни звуков пения птиц, и даже света меньше вполовину. Лес как будто сужался с каждым шагом, тропинки становились всё теснее. Верхушки деревьев со скрипом покачивались над головой, закрывая собой лучи солнца. Подул прохладный ветер, принесший за собой непривычный для мая морозный запах. Но девочка, не зная страха, пробиралась в самую чащу, не обращая внимания ни на что. Снежинка уверенно сияла на ладошке, а значит, бояться нечего!
Путница, преисполненная смелостью, ни разу не обернулась назад, не бросила ни единого взгляда на деревни. Там позади не было ничего, что держало бы её. Чужие улицы, чужие дома, чужие злые люди. Встречались, конечно, и добрые, но их можно было сосчитать на пальцах одной руки. С человеческой жестокостью девочка познакомилась слишком рано. Когда в три года её усыновила хозяйка рыбного магазина, малышка безумно обрадовалась, что теперь обретёт семью. А обрела лишь синяки и горький опыт. «Хочешь есть — должен работать» — первый и единственный закон выживания, который втолковывала ей новая мать день ото дня. Вместе со своими сводными сёстрами и братьями, такими же, как и она (бывшими детдомовцами), малышка просила милостыню у церкви, едва ей исполнилось четыре года. Естественно, все подаяния тут же следовало отдавать своей приемной матери, а если кто из детей утаивал хоть копейку, тут же получал жесточайшее наказание хлыстом. Неудивительно, что, не учитывая сегодняшнего дня, девочка считала самым счастливым днем в её жизни то воскресенье декабря, когда ей удалось сбежать из дома жестокой женщины. Жизнь на улице не была слаще, она таила в себе много скрытых опасностей и угроз. И всё же девочка была рада обретённой свободе. Хотя бы потому, что теперь она могла отправиться на поиски своей настоящей мамы. И отправилась! Отправилась, как только покинула город, в котором жила злая хозяйка рыбного магазина. Девочке тогда только исполнилось шесть лет, и она толком не понимала, с чего следовало начать поиски, но она была полна решительности и верила в лучшее. Однако все её детские мечты рушились одна за другой о борт людской безразличности. Раз за разом, когда малышка спрашивала у случайных прохожих, взрослых и, как ей казалось, надёжных людей, не знают ли они, где её мама, те либо поднимали её на смех, либо отмахивались от неё, как от надоедливой мухи. Так девочка вынесла второй в своей жизни закон выживания: ждать помощи не от кого, рассчитывать можно только на себя!
Ветер усиливался вместе с тем, как сгущался лес. Поток холодного воздуха стал приносить с собой хлопья снега, но девочка, казалось, этого не замечала. Она уверенно следовала по своему сияющему компасу и верила в чудо всем сердцем.
«Интересно, какая она? — вдруг мелькнуло в голове, и девчушка тут же звонко рассмеялась, — родная! Какая же ещё?!». Девочка с трепетом представила тот сладкий миг, когда руки матери сомкнутся на её плечах, и всё в мире в одночасье померкнет, перестанет иметь свой вес.
«У неё наверняка самые ласковые руки и самый добрый взгляд! Я увижу её — и стану самой счастливой на свете!» — под эти мысли было приятней одолевать извилистую дорогу, которая казалась бесконечно длинной. Ели и сосны мелькали по обе стороны тропы одна за другой, неба почти не была видно и снег усиливался. Май словно плавно перетекал в декабрь. Но какая разница, что творится в этом и без того непонятном мире, если ты в шаге от заветной мечты? Глаза юной путешественницы взволнованно горели верой, и эта вера освещала путь не хуже фонаря. Что бы ни случилось в дороге, какие бы препятствия и испытания не выпали на её судьбу, она знала, что преодолеет всё, если только наградой за мужество станет семья — пожалуй, единственное сокровище, ради которого стоит рисковать!
Девочка шла уже несколько часов, и усталость давала о себе знать болью в ногах, а конца леса не было видно и в помине. Снежинка всё так же зазывно сияла, продолжая подогревать надежду. Нагие ступни, исколотые елочными иглами в кровь, ныли, не давая покоя. Девочка перевязала их лоскутами, оторвав кусок ткани от подола, но это не слишком облегчило боль. Однако Бог, не одаривший её большой и дружной семьей, наделил девочку стойкостью и терпением, которые, как и сейчас, не раз спасали её.
Багровые лучи света всё реже проникали сквозь деревья, солнце пряталось за горизонт.
— Прошу тебя, — голос девочки уже не был столь уверенным и громким: — Приведи меня к маме до темноты!
Но снежинка молчала, настойчиво указывая на север. И девочка шла, превозмогая боль и нарастающую гнетущую тревогу, навеянную приближением ночи. Темнота и безлюдный лес — не лучшая компания для совсем юной особы, однако девочка просто не могла бросить начатое дело и сдаться. Она должна была найти маму во что бы то ни стало. Ещё в раннем детстве, стоя с протянутой рукой у входа в храм, малышка жадно наблюдала за молодыми мамами с их красиво одетыми детками. И не зависть, а взрослая чёрная боль заполняла маленькое сердце. А ещё мечта. Большая и светлая мечта — найти маму и больше никогда не отпускать её руки.
С наступлением темноты раздался первый жуткий протяжный вой. Девочка и до этого знала об обитании волков в этих местах. Следы на грунте от больших когтистых лап не оставляли места для сомнений. Но теперь, услышав злобный вой, девочка почувствовала, как сердце затрепыхалось в груди раненой птицей и упало в пятки. Пронзительный ветер приносил за собой всё больше и больше снега именно с той стороны, куда так спешила девочка. Узкую тропу припорошило, и теперь не так больно было ступать, однако к вечеру существенно похолодало и девчушку бросило в озноб.