Получив заявление Лысенко об отставке, Сталин вызвал его для
разговора. Наглая выходка Юрия Жданова возмутила Сталина, но возмущал
и Лысенко какой-то своей беспомощностью – Сталина считал, что тот мог бы
сам навести порядок в своей епархии. Надо сказать, что и Лысенко стеснялся
своего обращения к Сталину, но искреннее не представлял, как ему быть.
Когда он вошёл в кабинет, Сталин с ним поздоровался, предложил сесть, взял
со своего стола сшитые скрепкой листов 10 – заявление Лысенко об отставке.
- Я рассмотрел ваше заявление об отставке с поста президента
ВАСХНИЛ…
- Товарищ Сталин, инструкция, данная лекторам всех обкомов, считать меня шарлатаном, означает, что правительство не доверяет мне, следовательно, мое пребывание на этом посту становится невозможным, -
перебил его Лысенко дрожащим голосом.
Сталин не обратил внимания на эту тираду, но прервал начатую
мысль и задумчиво сообщил.
- Я запросил Управление пропаганды, дать мне прочесть доклад
Юрия …Жданова. Мне ответили, что они этот доклад не могут найти, -
Сталин хмыкнул. - Придется ориентироваться на ваш конспект этого
доклада, - ещё раз быстро просмотрел заявление Лысенко, уже испещрённое
красным карандашом сталинских пометок, подумал и бросил его снова на
стол.
- Кстати, товарищ Лысенко, мне сообщили, что вы кормите коров
шоколадом, чтобы увеличить жирность молока...
- Даже так?? – удивился Лысенко. - Товарищ Сталин, я что – так
сильно похож на идиота? У коров сложный желудок, это не свинья, коров
можно кормить хоть шоколадом, хоть мармеладом, коровы шоколад не
переработают. Такую клевету могут распространять только полные дураки.
Сталин усмехнулся.
- Дураки-то они может и дураки, но с учеными званиями. А о чем
тут с этим шоколадом может идти речь, ведь не бывает дыма без огня?
- Не знаю! – резко ответил Лысенко. - …Хотя… Тут вот, что
может быть. Коровам, для правильного питания обязательно необходимы
грубые корма – солома. А она денег стоит. А наши шоколадные фабрики
получают сырье для производства шоколада – какао-бобы. Так эти бобы
приходят в скорлупе, ну, как арахис или фисташки. На шоколадных
фабриках эту скорлупу – она называется какавеллы - счищают и
выбрасывают. Ну, я и вывез с шоколадной фабрики несколько машин этой
скорлупы, чтобы попробовать, нельзя ли ею в рационе коров заменить часть
соломы? Вот, может, поэтому и начали клеветать, что я кормлю коров
шоколадом?
- Получилось заменить? – поинтересовался Сталин.
- Нет, коровы не едят, пустили на подстилку.
354
- Товарищ Лысенко, во всех науках ученые используют заявления
в соответствующие органы, для борьбы с научными противниками, - начал
Сталин, прохаживаясь по кабинету. - Вот не так давно наши славные физики
написали коллективное заявление на имя моего заместителя Берии с
требованием запретить критиковать теорию относительности Эйнштейна.
Так сказать, руки прочь от товарища Эйнштейна! Но нигде нет того, что
творится в руководимой вами сельхознауке. Ваши научные оппоненты, как с
цепи сорвались, сколько я вас помню, на вас потоком идут и идут заявления
от
вейсманистов
с
обвинениями
в
вашей
глупости,
научной
несостоятельности, шарлатанстве и желании обмануть правительство. Как вы
сами на это смотрите – почему так?
- Товарищ Сталин, за всю свою жизнь я не сделал ни одного
доноса на своего научного оппонента. Прошу вас, не заставляйте меня это
делать.
- Действительно, - выражение лица Сталина приняло сердитое
выражение, - написание доноса в некоторых случаях это подлость, - Сталин
помогал себе пальцем, направленным на Лысенко. - Но в других случаях
подлостью является не написание доноса…
Лысенко быстро понял, о чём речь, и возразил, перебивая.
- У меня первый случай – я не считаю допустимым вмешивать в
научный спор никого, кроме ученых.
- Мы вас за эту позицию уважаем, - Сталин изучающе посмотрел
на Лысенко, - но я не прошу вас называть фамилии. Я прошу вас объяснить в
принципе, что происходит?
Лысенко задумался.
- Вы этого, может, и не помните, но в тридцатых годах все учёные-биологи единодушно утверждали, что я являюсь самым выдающимся
генетиком Советского Союза, поскольку только у меня были открытия в этой
области. Вы этого можете не помнить, но тогдашний президент ВАСХНИЛ
Вавилов в 1933 году даже на международном симпозиуме по проблемам
генетики и селекции в США мою теорию стадийного развития растений
назвал крупнейшим мировым достижением в области физиологии растений
за последнее десятилетие. И этой моей теорией пользуются не только
селекционеры-мичуринцы у нас, ею уже пользуются и селекционеры на
Западе. Они, правда, не говорят об этом, но из технологии выведения ими
новых видов следует, что они мою теорию знают и используют.
Товарищ Сталин, ведь меня в 1938 году и избрали президентом
ВАСХНИЛ именно потому, что я считался самым выдающимся генетиком
СССР. И вот избрали, и сразу началось.
- Зависть?
- Нет… Ну, может и зависть, но я не считаю это главным.
- Тогда что?
- Я начал требовать от всех практического результата – новые
продуктивные сорта растений и породы животных. А вейсманисты, опираясь
355
на свою лженауку, не могли такие результаты получать. Я с ними никогда не
ругался, я неоднократно заявлял вейсманистам: давайте не спорить, все равно
вейсманистом я, мичуринец, не стану. Давайте дружно работать по строго
научно разработанному плану. Давайте брать определенные проблемы, получать заказы от Министерства сельского хозяйства СССР и научно их
выполнять.
- А я думал, что вейсманисты просто поддерживают течения, модные на Западе, - хмыкнул Сталин. - Думал, что это пережиток того
положения, когда русские ученые, считая себя учениками европейской
науки, полагали, что надо слепо следовать западной науке и раболепно
относились к каждому слову с Запада.
- Это тоже есть, - согласился Лысенко, - но главное – в их
практической бесплодности. Вот вы мне прошлый раз привели высказывание
американца Форда о том, что сдавшихся больше, чем побежденных. А я
приведу тоже американскую поговорку: кто умеет, тот работает, кто не умеет
– тот учит, как работать. И у нас сегодня так: мичуринцы работают на
Министерство сельского хозяйства, а вейсманисты преподают в
университетах и институтах. И преподают только вейсманизм, а не
мичуринскую генетику. Я считаю, товарищ Сталин, что правительство
должно вмешаться в процесс обучения нашей молодежи.
Тут Лысенко, сам того не понимая, Сталина «достал» и Сталин
перебил его очень раздраженно.
- Спасибо, товарищ Лысенко, что и вы нашли мне работу.
Товарищу Сталин совсем заняться нечем и он должен за вас расставлять
преподавательские кадры! – Сталин быстро вернулся к столу и занял своё
место. - Негодный вы президент, абсолютно негодный! Какой Вы, к черту, организатор, если будучи президентом сельскохозяйственной Академии, не
можете организовать за собой большинство?! Я бы сейчас же принял у вас
отставку, …если бы у меня в запасе был еще хотя бы один Лысенко.
Лысенко сидел покрасневший, поняв, наконец, что Сталина
разозлила его, Лысенко, управленческая беспомощность – согласился стать
Президентом ВАСХНИЛ, руководителем науки, так руководи ею! Но Сталин
быстро успокоился и начал деловым, распорядительным тоном.
- Решим так. ЦК назначит дискуссию по вопросу обеих генетик: мичуринской и вейсмановской. Вы подготовьте доклад и готовьтесь на этой
дискуссии выдержать бой вейсманистов. Доклад предварительно пришлете
мне для прочтения, - снова раздражённо, - чтобы потом не оказалось, что и
вы его потеряли. После этой дискуссии и решим, что с вами делать. Все, до
свидания! …Нет, постойте, присядьте еще ненадолго, - Сталин немного
помялся. - Вы по-прежнему уверены, что ветвистая пшеница не пойдет в
производство.
- Да, собственно, уже не так уверен.
- И что поколебало вашу уверенность?
356
- У вас товарищ Сталин, появились мощные сторонники. В Горках
Ленинских энтузиастом, уверенным, что ветвистая пшеница пойдет, являются сильнейший генетик Авакян и… И мой отец, Денис Никанорович.
А мой папа это крестьянин от бога. Знаете, про таких раньше говорили: он
весной оглоблю посадит, а осенью у него телега вырастет.
Сталин расплылся в довольной улыбке и потом нарочито
назидательно почеркнул.
- Папу надо слушать, папа плохого не посоветует! – но потом уже
серьёзно. - Я приветствую ваши опыты с ветвистой пшеницей в
подмосковных районах. Но плохо, что Вы производите опыты с этой
пшеницей не там, где это «удобно» для пшеницы, а там, где это удобно вам
как экспериментатору. Ведь пшеница эта - южная, она требует какого-то