Хрущёву надо было немедленно запугать Кузнецова таким развитием
событий и он равнодушно подтвердил.
- Ага! Правильно говорит Андрей Александрович, он плохого не
посоветует. Ну, пошлет вас партия за этот заговор с покаянием куда-нибудь в
Сибирь парторгами на великие сталинские стройки. Грамотные коммунисты
в Сибири ой как нужны.
- Мы вас, как единомышленника, просим помочь, а вы издеваетесь! –
оскорбился Кузнецов.
Хрущёв «довернул гайку».
360
- Просто вы с Вознесенским не знаете, как в таких случаях помогают
единомышленники. Где-то в начале 37-го разбирали мы на пленуме ЦК
измену Бухарина и Рыкова, тогда членов ЦК, а их единомышленники, Косарев и Якир, еще не были разоблачены, и тоже были членами ЦК.
Создали комиссию человек в сорок членов ЦК, заслушали Ежова, потом
Рыкова с Бухариным, нужно решать. Товарищ Сталин предлагает провести
следствие, чтобы все выяснить, а потом исключить их из партии и выслать из
Москвы. А единомышленники, Косарев и Якир, предлагают следствие не
проводить, а тут же Бухарина и Рыкова расстрелять.
Так вы что, хотите, чтобы я вам помог, как Косарев и Якир помогли
Бухарину и Рыкову?
- Вы могли бы переговорить со Ждановым…
- Да вы со страху совсем ополоумели! У товарища Сталина много
товарищей, но душевный приятель у него один – Жданов. И Жданов это
ценит. Для него вы против товарища Сталина – ничто, пустое место. Это
Жданов пока молчит потому, что не хочет позора, но долго он молчать не
будет! А я заикнусь, он немедленно Сталину доложит, поскольку поймет, что
дело не только в вас! - некоторое время оба стояли в задумчивости. - Есть
один человек, который вам поможет.
- Кто? – с надеждой в голосе спросил Кузнецов.
- Огольцов.
- Как?!
- А у него такие ампулки есть, которые он в нужных случаях нужным
людям выдает, - с деланным равнодушием пояснил Хрущёв. - Вот у вас как
раз такой случай.
Кузнецов даже задохнулся от возмущения.
- Да как ты…да как ты смеешь такое предлагать?!!
В ответ Хрущёв прошипел со злобой:
- А ты что думал, что власть тебе, как рюмку коньяка, на серебряной
тарелочке поднесут? Да за нее нужно драться беспощадно, и лично драться, и
только тогда ты ее получишь!… - затем продолжил спокойно. - А тут удачно
очень – у Жданова сердечный приступ. Ну, умер и умер – сгорел на работе.
Ну ладно, я пошел! - пошел было, но приостановился и окинув рукой
розарий, язвительно добавил. - Ты это, когда тебе, как парторгу, дачку в
Сибири дадут, ты не розы, ты огурчики посади. Если, конечно, они там расти
будут.
Никита даже не думал, что уже преступил все пределы, поскольку в
голове его была одна мысль – спастись! Ему казалось, что та страшная
подлость, которую он только что совершил, – последняя, он не хотел думать, что подлость имеет свойство тянуть за собой все новые и новые подлости, и
все более страшные.
И он понимал, что за человек Кузнецов, и когда на следующий день
уезжал в Киев, не сомневался, что скоро снова вернется.
1 сентября 1948 года,
361
Тель-Авив, кабинет премьер-министра Израиля,полдень.
Премьер-министр Израиля Бен Гурион вызвал для напутственной
беседы Голду Меир, свою соратницу в борьбе за дело сионизма, такую же
преданную только что образовавшемуся Израилю, как и он сам. Израиль
продолжал войну за свою независимость, и положение его было очень
тяжелым.
- Голда, у тебя необычайно трудная миссия, ты посылаешься в
Москву не просто послом, ты должна разрешить ряд задач, решения которых, казалось бы, исключают друг друга.
- Я и так понимаю, Давид, что представительство Израиля в СССР
в моих задачах отходит на десятое место.
- Вот именно. Ты свою роль понимаешь и без меня, но я, все-таки
обязан обсудить ее, чтобы быть уверенным, что мы понимаем ее точно.
Во-первых. Тебе надо организационно укрепить лобби Израиля в
СССР. Мы должны иметь сторонников Израиля во всех ключевых
структурах СССР, включая правительство. Везде обязаны быть люди, охваченные стремлением помочь Израилю. У нас сегодня очень мало денег, и
для создания из гоев такого лобби в СССР, требуется твой ум. Что касается
собственно евреев для лобби Израиля, то не стоит ориентироваться на евреев
в правительстве СССР – это, скорее всего, интернационалисты и враги
Израиля. Нам хватит в СССР евреев на вторых ролях – в аппарате
правительства, правоохранительных и судебных органов, в прессе. Евреев в
этих структурах СССР очень много, они и без нас сплочены желанием
получше устроится в жизни, поэтому эта часть задачи не видится очень
сложной.
Что касается первых лиц СССР, то здесь лучше иметь подход
через их жен-евреек. Не забывай, Голда, что из 10 членов их высшего органа
власти, Политбюро, трое, Молотов, Ворошилов и Андреев, женаты на
еврейках.
- Как говорят русские, ночная кукушка лучше всех кукует, -
усмехнулась Голда.
- Примерно так. Ты должна сделать все, чтобы мы смогли
выкачать из СССР как можно больше помощи, особенно помощи оружием и
боевой техникой.
- А людьми?
- Пока не надо. Мы и так не справляемся с устройством
прибывающих эмигрантов. Но готовить их переезд необходимо. Однако, Голда, нам не нужны эти посредственные интеллигенты из СССР. Нам
нужны евреи-рабочие и крестьяне, евреи-практикующие инженеры и
строители. А они и в СССР хорошо живут, к тому же, они атеисты, поэтому
вытащить их в Израиль будет очень трудно. Поэтому, главной твоей задачей
является разжигание антисемитизма. Тебе требуется создать атмосферу при
362
которой местные гои будут ненавидеть всех евреев. Это будет фундамент для
будущих переездов евреев из СССР в Израиль.
- Но это может вызвать репрессии против евреев.
- Забудь о евреях вообще. Есть евреи, которые полезны в Израиле
и для Израиля. Это и есть евреи. И есть еврейский мусор, который только и
годится, чтобы подложить его в костер антисемитизма и жаром этого костра
заставить как можно больше евреев служить делу Израиля, - помолчал, презрительно усмехнувшись. - Когда во время последней мировой войны
меня упрекнули в том, что я, Давид Бен Гурион, не предпринимаю мер для
спасения советских евреев от массового уничтожения, я ответил, что для
меня одна дойная корова в Палестине, дороже сотни пейсатых в СССР.
Формально это жестоко, но мы строим Израиль в очень жестоких условиях
противостояния арабов и чуть ли не всего мира, и моя жестокость к
еврейскому мировому балласту, это продолжение моей любви к народу и
будущему Израиля.
- Я поняла, Давид. Я могу кого-то использовать в СССР?
- Там есть еврейский антифашистский комитет. В этом комитете и
так было много наших людей, но в начале года в нем удалось заменить
председателя. Слишком он уж был коммунистическим. Теперь этот комитет
вполне наш.
И еще одна задача. Она очень трудна, трудна настолько, что я тебе
ее не ставлю для исполнения.
- Тогда зачем о ней говорить?
- Тебе может представиться случай ее решить, кроме того, такая
умная женщина может и поторопить этот случай.
Меир заинтересовано.
- Я заинтригована, что же это?
- Гои продажны, их можно купить деньгами или женщинам. Но в
СССР сейчас очень неприятное государственное устройство. Там царь, так
же преданный своему народу, как и мы с тобой преданы Израилю. Его не
купишь. Мы можем предоставить этому царю гарем из сотни самых
прекрасных Юдифь, он этим гаремом будет пользоваться, но это ничего не
изменит. Мы в Израиле славим этого царя за его помощь Израилю, но это
наш враг. И чем быстрее его не станет, тем лучше для Израиля…
4 сентября 1948 года,
«Ближняя» дача Сталина,
вторая половина дня
4 сентября 1948 года Советский Союз и ВКП(б) похоронили одного из
своих вождей - Андрея Александровича Жданова. После похорон Сталин
пригласил членов Политбюро и секретарей ЦК помянуть товарища на свою
дачу.
На кухне дачи повар жарил к поминкам блины, и забежавшая за
посудой Валентина Истомина настойчиво потребовала:
- Главное – кутю сварите.
363
-Валя, ну какая кутя, они же в бога не верят.
- Верят – не верят, поминки ведь, как без кути?
А в столовой Валентина и Матрена Бутусова заранее раскладывали на
столе приборы, сервировали стол тарелками, рюмками и фужерами, бутылками с минеральной водой, потом поставили принесенные с кухни
блюда с блинами и тарелки с кутей. На столике сбоку обеденного стола уже
стояли запасные стопки глубоких и мелких тарелок, закрытые судки с пищей.
Наконец вошел комендант дачи Орлов, с подоткнутым за ремень в виде
фартука полотенцем, он нес в руках большую супницу.
- Матрена, подвинь тарелки, я щи поставлю.
Бутусова помогла разместить супницу и мельком взглянула в окно на