ода каждый год
снижались цены на товары массового спроса, и сегодня результат этого
снижения таков. У нас, в СССР, в 1952 году хлеб стоит всего 39% от цен
конца 1947 года, молоко - 72%, мясо - 42%, сахар - 49%, сливочное масло -
37%. А за эти же пять лет в США цены на хлеб выросли на 28%, в Англии -
на 90%, во Франции – более чем вдвое. Цены на мясо в США увеличились на
26%, в Англии - на 35%, во Франции - на 88%. Похожая картина и по другим
сопоставимым продуктам питания. У нас сегодня только по одному товару
производство находится на уровне несколько меньшем, чем до войны. Это
водка…
435
А вот Маленков объявляет: «Слово предоставляется делегату
съезда, известному советскому драматургу товарищу Корнейчуку».
- Товарищи! – сообщал Корнейчук. - В Киеве недавно гостил
крупный итальянский ученый. Когда он увидел великолепное здание с
ажурной мачтой телецентра, он сказал: «Италия до сих пор не имеет
телецентра. Правда, нашему народу не до телевидения». Да, во многих
странах Европы о телевидении пока еще и не мечтают, а у нас телевизоры
идут в магазины потоком, и телецентры построены уже во всех крупных
городах…
А вот на трибуне Хрущев докладывает делегатам подробности
изменения Устава.
- В проекте измененного Устава предлагается преобразовать
Политбюро в Президиум Центрального Комитета партии, организуемый для
руководства работой ЦК между пленумами. Такое преобразование
целесообразно потому, что наименование «Президиум» более соответствует
тем функциям, которые фактически исполняются Политбюро в настоящее
время. Текущую организационную работу Центрального Комитета, как
показала практика, целесообразно сосредоточить в одном органе –
Секретариате, в связи с чем в дальнейшем Оргбюро ЦК не иметь…
15 ноября 1952 года
Москва,
Полдень.
Задачей любого съезда партии в области управления партией
являлись выборы ее Центрального Комитета. Соответственно, съезд и избрал
125 членов ЦК и 110 кандидатов в члены ЦК (имевших совещательный голос
и являвшихся резервом для замены выбывающих членов ЦК). После
окончания съезда эти 235 человека собрались на свой пленум, который
проводился закрыто, то есть без посторонних, чтобы из состава членов ЦК
избрать 25 членов и 11 кандидатов в члены Президиума партии и 10 ее
секретарей.
Промолчавший весь съезд, на пленуме ЦК Сталин говорил более
полутора часов.
- …Нельзя, чтобы эйфория хозяйственных и внешнеполитических
побед Советского Союза закрыла нам глаза на тяжелейшую проблему нашей
партии – это отсутствие надлежащей теории развития коммунистического
движения. То, что социалистическая революция произошла в аграрной
России, то, что ее повторил аграрный Китай, то, что ни в одной
индустриально развитой стране социалистической революцией и не пахнет, говорит о том, что марксизм нуждается в серьезном переосмыслении. Куда
мы идем, какие принципы движения у нас должны быть? Вот в чем вопрос!
Без теории нам смерть!
А в партии разрабатывать теорию нам некому. Последнее
Политбюро, укомплектованное испытанными вождями партии, показало
свою неспособность к решению мало-мальски новых задач. Или трудных
436
задач. Товарищ Ворошилов показал свою капитулянтскую позицию еще в 41-м, когда отказался возглавить войска прорыва второго кольца блокады
вокруг Ленинграда. Войск ему было мало! А где их тогда было взять?!
Спасибо, товарищу Мехлису, иначе удушили бы немцы Ленинград. Товарищ
Молотов умственно обленился, вникать в трудные задачи не хочет, все
надеется, что найдет каких-то специалистов, которые за него будут думать, за
него будут вождями партии. Товарищ Микоян никогда и не пробовал думать
над проблемами коммунизма, считает, что ему для торговли четырех правил
арифметики больше, чем достаточно. Это преданные партии коммунисты, но
они загубят партию своим отказом от решения ее проблем.
Нам нужен приток свежих сил в управление партией. Именно по
этой причине я предлагаю усилить Президиум молодыми министрами, знающими хозяйство, и молодыми партийными работниками, еще не
разучившимися думать самостоятельно.
После чего предложил пленуму персональный состав президиума, который вызвал шок у Хрущева и Маленкова – они просто не знали
большинства предложенных Сталиным людей, поскольку это были молодые
партийные работники-идеологи и министры Правительства СССР. Сталин
явственно ставил партию под контроль советской власти тем, что
большинство в Президиуме партии стало принадлежать не старым
партийным бонзам, а идеологам и представителям советской власти.
Единственным спасением, единственной соломинкой для
партийных чиновников было то, что сам Сталин оставался в управлении
партии – оставался ее секретарем, неважно, что не генеральным секретарем, ему никакие должности и звания и раньше не были нужны: все и так знали, что он Сталин.
И Сталин попробовал эту соломинку сжечь – он попробовал уйти
из управления партией, потребовал освободить себя от должности секретаря
партии. А без Сталина на посту секретаря партии, без Сталина в качестве
вождя собственно партии, все партийные чиновники теряли реальную власть.
С уходом Сталина из управления партией, всем руководителям
страны становилось опасно исполнять команды партийных чиновников –
того же Хрущева или Маленкова. Представьте себя министром, который по
требованию секретаря ЦК снял директора завода. А завод стал работать хуже
и возникает вопрос – зачем снял? Секретарь ЦК потребовал? А зачем ты
этого придурка слушал? Это раньше, когда секретари ЦК были в тени
Сталина, были его людьми, то их команда – его команда. А после его ухода
из секретарей – извини!
По Уставу все органы партии избираются либо прямо
коммунистами, либо через их представителей (делегатов). Для того чтобы
коммунисты избирали на партийные должности нужных людей, на все
выборы в нижестоящие органы партии приезжали представители
вышестоящих органов и убеждали коммунистов избирать тех, кого
чиновникам надо. Но как ты их убедишь, какими доводами, если голосование
437
на всех уровнях тайное? Только сообщением, что данного кандидата на
партийную должность рекомендует ЦК. А «рекомендует ЦК» это значит
рекомендует Сталин. В этом случае промолчит даже тот, у кого есть веские
доводы выступить против предлагаемой кандидатуры. И дело не в страхе, а в
том авторитете и культе, который имел Сталин: была Личность и был ее
культ.
Обеспечив себе авторитетом Сталина избрание низовых
секретарей, партийные чиновники с их помощью обеспечивала избрание
нужных (послушных чиновникам ЦК) делегатов на съезд ВКП(б) (КПСС). А
эти делегаты голосовали за предложенный партийными чиновниками список
ЦК, т.е. за тех же Хрущева и Маленкова. Круг замыкался. Высшие
партийные чиновники таким не сложным способом обеспечивали
пополнение собственных рядов только себе подобными.
Хрущев и Маленков с ужасом представили, что будет, если Сталин
уйдет с поста секретаря ЦК. Они, оставшиеся без Сталина секретари ЦК, привезут в какую-то область нужного человека на должность секретаря
обкома, и будут говорить коммунистам области, что «товарища Иванова
рекомендует ЦК». А кто такой этот ЦК? 10 секретарей, каких-то хрущевых-маленковых? А вот директор комбината, которого лично знает и ценит наш
вождь Председатель Совета министров товарищ Сталин, считает, что
Иванова нам и даром не надо, а лучше избрать товарища Сидорова. И за кого
проголосуют коммунисты? За привезенного Хрущевым и Маленковым
Иванова или за местного Сидорова, которого они знают как умного, честного
и принципиального человека?
А раз нельзя пристроить на должность секретарей обкома нужных
Хрущеву и Маленкову людей, то как обеспечить, чтобы секретари обкома
прислали на съезд нужных (послушных Хрущеву и Маленкову) делегатов? И
как тогда обеспечить собственное попадание в члены ЦК?
Уход Сталина из ЦК (уход вождя СССР из органов управления
партией) был страшной угрозой для партийных чиновников, ибо
восстанавливал в партии демократический централизм – внутрипартийную
демократию. А при этой демократии люди, способные быть только
погонялами и надсмотрщиками, в руководящих органах партии становятся
ненужными…
А трибуне Сталин формулировал свою просьбу к ЦК.
- …И на конец, товарищи. Вы должны учесть, что я уже стар, не
все бумаги успеваю прочесть, а у меня три должности – Председателя
Совмина, члена Политбюро и секретаря партии. Товарищи, я согласен быть
членом Политбюро, то есть, извините, оговорился по старой памяти, Президиума ЦК, но из секретарей ЦК прошу меня уволить. Ну, что я за
секретарь, если доклад съезду не могу прочесть? Я уже…
Когда Сталин начал просить освободить его от обязанностей
секретаря ЦК, на лице Маленкова возникло ужасное выражение – не то чтоб