личным мнением. И это мнение всё больше и больше его тревожит.
- Товарищ Сталин, Товарищ Эйхе прав – нельзя терять контроль над
выборами, иначе выберут явных антисоветчиков. Мы попробовали провести
такие выборы в одном сельсовете. Председателя совета, хорошего партийца, оклеветали в том, что он пьяница, связан с одной колхозницей, и на этой
основе его провалили путем отвода. Провалили и секретаря парторганизации
и избрали явно не наш, враждебный сельсовет. Мы считаем, что это не что
иное, как попытка показать на практике, как можно организовать
мероприятия антисоветского порядка, направленные во время выборов
против нас. Сначала надо искоренить врагов народа, а уж потом такие
выборы…, - говорит один член ЦК и Сталину трудно ему что-то возразить.
Его ещё более решительно это мнение поддерживает следующий
член ЦК.
- Товарищ Сталин! Разве уголовники за советскую власть? Они
против советской власти, они не хотят жить по нашим законам.
Неисправимых уголовников надо к стенке…
И на этот вопрос было трудно возразить.
- Товарищ Сталин, вы видите, что троцкисты натворили в Испании?
Неужели мы должны ждать, что и они у нас такое натворят?
- Товарищ Сталин! Вы же не считаете, что Гестапо не работает и
Гитлер не имеет у нас свою агентуру? А мы что – сами собираемся помочь
«пятой колонне» Гитлера сформировать фашистское правительство, допустив их к выборам? – а что ответишь на это?
- Товарищ Сталин! В 1914 году с началом Первой мировой
французы во рвах Винсентского замка расстреляли всех своих уголовников.
А мы, коммунисты, должны допускать их выборам?! – пример не совсем к
месту, но и контр-пример сразу не найдешь.
- Товарищ Сталин, у нас еще нет своей интеллигенции, а та, что
есть, это гнилая прослойка. Скажи ей, что на Западе в магазинах 100 сортов
колбасы, и она мать родную продаст, а не то, что социализм. И именно эта
гнилая прослойка надует в уши рабочему классу, что угодно, - а что
возразишь этому члену ЦК, если и сам так думаешь?
-
Товарищ
Сталин,
секретариат
распространил
образцы
избирательных бюллетеней, в них вписано аж три кандидата в депутаты! Так
нельзя, люди проголосуют черт знает за кого, а не за коммунистов, - член ЦК
возмущённо демонстрирует образец бюллетеня…
28 июня 1937 года,
заседание Политбюро,
вторая половина дня
105
На Политбюро собрались, как и прошлый раз, Сталин, Молотов, Ворошилов, Калинин, Косиор, Каганович, Андреев, Чубарь. Нужно было
что-то решать по вопросу, поставленному Эйхе. Недолго обсуждали вопрос, ввиду отсутствия альтернативных вариантов.
- У нас нет выхода, - подвёл черту Молотов. - Или мы примем
решение разрешить Эйхе создать тройку и провести репрессии, либо он
поставит этот вопрос на Пленуме и тогда это решение завтра примет Пленум.
Тогда мы лишимся контроля над репрессиями. Лучше уж один Эйхе, чем все.
- Молотов прав, - поддержал Сталин. - Я – за разрешение Эйхе
создать тройку. Попробуем упредить. Возможно, Западно-Сибирским
крайкомом дело и ограничится.
2 июля 1937 года,
заседание Политбюро,
вторая половина дня.
Однако Западно-Сибирским крайкомом дело и ограничилось -
маховик репрессий начал раскручиваться, и члены Политбюро уже не могли
его остановить.
- После Пленума у меня побывало 9 первых секретарей обкомов и
крайкомов, - сообщил Сталин. - Все требуют разрешения создать тройки и
провести репрессии по примеру Эйхе.
- Товарищ Сталин, - в голосе Ворошилова появились официальны
нотки, - но ведь репрессии действительно надо проводить, иначе у нас все
кончится, как в Испании.
- Так если бы они просили репрессии для защиты СССР, - вздохнул
Сталин, - а они ведь просят для ликвидации конкурентов. «Пятую колонну»
можно было бы уничтожить с помощью судов, а не внесудебными
репрессиями.
- Ну, уж нет! – заявил Калинин. - Вот судам репрессии доверять
нельзя! Если в составе тройки будут высшие лица областей – первый
секретарь, прокурор области и начальник УНКВД, - то мы будем знать с кого
спросить за необоснованные репрессии, и члены троек это знают. Будут
бояться. А судьям те же секретари обкомов прикажут, и потом будут
говорить, что они, секретари обкомов, тут не при чем, - что это, дескать, судьи так присудили. Нет, пусть лучше эти тройки, чем полная
безответственность.
- Если мы не дадим им права на репрессии, то они на следующем
Пленуме объявят нас антипартийной группой и переизберут, - Каганович
видел положение безвыходным.
- Ну, что же, придется нам дать разрешение создать репрессивные
тройки всем краям областям и республикам. Так, по крайней мере, мы
сохраним контроль над количеством репрессированных, - Молотов
пододвинул к себе проект решения Политбюро, написал «За», расписался и
передал бумагу для росписи Ворошилову.
10 июля 1937 года,
106
заседание Политбюро,
вторая половина дня
Сталин снял с верха пачки очередной документ и взглянул на него.
- Не успели мы разослать решение Политбюро, разрешающее на
местах создавать репрессивные тройки, как появилась первая ласточка.
- Небось, Хрущёв? – понимающее спросил Каганович.
- Он самый. Передовик наш. Просит разрешить ему репрессировать
по Москве и Московской области, - в уме подсчитывает - …почти 32 тысячи
человек, из них просит расстрелять …8,5 тысяч человек, а себя просит
утвердить членом тройки.
- Когда успел подсчитать? – недоверчиво усомнился Ворошилов.
- Горяч больно…, - проворчал Молотов, пододвигая к себе просьбу
Хрущёва.
- Предлагаю в составе тройки его утвердить, - внёс предложение
Сталин, - а с числом, тех, кого разрешить ему репрессировать, разобраться
отдельно…
1 сентября 1937 года,
окрестности Сочи,
раннее утро
По пологому склону с уже коричневой высохшей травой галопом
скакакла группа всадников, впереди, Сталин и Будённый, сзади, немного
поотстав, скакали Власик и двое телохранителей. Будённый придерживает
коня.
- Хватит, перейдем на шаг, пусть кони дыхание восстановят.
Шефов догоняет Власик:
- Товарищ Сталин, вон пастух овец пасет, давайте купим баранчика
и вечером шашлык сделаем.
Подъехали к отаре и договорились сразу же - пастух выбрал
лучшего барашка. Телохранители неуклюже начали привязывать его за
седлом на спину лошади Власика, баран сползает, Буденный сплевывает от
досады, легко соскакивает с лошади и показывает, как это надо делать, выговаривая:
- Вас послать барана украсть, так не справитесь!
А в это время Сталин разговаривал с пастухом.
- Коба, я не могу взять у тебя деньги! – чуть ли не с ужасом говорил
пастух.
- Я не царь, чтобы ездить дань собирать. Ты работаешь, а я тут
отдыхаю. Не видишь – мы на лошадях катаемся. Баран денег стоит, вот
прими, не обижай!
Сталин сунул деньги в руки пастуху и сел на коня.
- Коба, меня род не поймет, меня горы не поймут!
- Поймут! – успокоил его Сталин. - Вот приеду к тебе в гости, тогда
угостишь!- улыбнулся он.
Буденный и Сталин поехали рядом.
107
- И ситуация, Семен Михайлович, двойственная, - продолжил
Сталин начатую ещё до галопа мысль. - С одной стороны, с хозяйственной, мы продолжаем развиваться невиданными для остального мира темпами, и
по уровню развития промышленности уже вышли на первое место в Европе.
Но с другой стороны, состояние нашей внешней безопасности все время
ухудшается. Наши мирные инициативы проваливаются одна за другой.
Хотели создать оборонительный союз - Восточный пакт – и после многих лет
переговоров получили жалкий договоришко, по которому мы оказываем
помощь Чехословакии, если Чехословакия нас попросит, и если Франция
тоже согласится оказать помощь Чехословакии. Малую Антанту – военный
союз Польши и Румынии против нас – столько лет просим распространить
свой союз не только против нас, но и для защиты Польши и Румынии при
нападении на них Германии, и ничего не выходит! Финляндия не то, что от
союза с нами, от предложения помощи, если на нее нападут, отказывается.
Ни с Германией, ни с Японией нет ни то, что договоров о мире и дружбе, как
у других стран Европы, а хотя бы пакта о ненападении.
Похоже, Семен Михайлович, скоро настанет твой черед работать.
Как не отодвигаем мы войну, а воевать придется.
- Да мы что, раз уж такая будет судьба, - невесело ответил
Будённый. - Вот только, чтобы тыл был единым, а не как у Николая II, чтобы
не раскалывал нас в тылу никто…
10 октября 1937 года,
кабинет Сталина,
полдень.
В кабинет вошли и окружили стол Сталина Микоян, Жданов, Ежов, Молотов, Ворошилов, Калинин, Косиор, Каганович, Андреев, Чубарь. Начал