месяц. Летал на всех типах самолетов, включая Ту-4, на тот момент самом
большом нашем бомбардировщике. Алкоголика, тем более, сына Сталина, врачи бы к полетам не допустили. И ничего из командной деятельности
Василия в сериале абсолютно нет, есть только затянутые сцены ни о чем и
надоедающие сцены пьянства, пьянства и пьянства Василия.
Откуда взялись эти обвинения Василия в запойном пьянстве?
В сериале дело представлено так, как будто Василий после смерти
Сталина вдруг ни с того, ни с сего начал обвинять членов Политбюро в
предательстве умершего отца. Однако в фильме это предательство никак не
объясняется, поэтому и не понятно, чего Василий хочет? А реальный
Василий что-то знал о том, что Сталин умер не своей смертью, а отравлен, причем, с участием членов Политбюро, и Василий пытался сообщить об этом
миру, в частности, Китаю. Вот за это сына Сталина держали в тюрьме: изоляцией сына Сталина, Политбюро предотвращало утечку нежелательных
сведений. Ну, а чтобы никто не воспринимал всерьез сведения о том, что
Сталин отравлен, Василия объявили хроническим алкоголиком - дескать, какой с болтовни алкоголика спрос? И авторы сериала продолжают дело
Политбюро и именно поэтому старательно внедряют в умы зрителей, что
Василий был беспробудным пьяницей, ни слова не говоря зрителям о
главном смысле его жизни - о его командной деятельности в авиации.
У нас в России появилось такое понятие – понты. Это явное и скрытое
хвастовство. Так вот, Василий в фильме показан органическим понторезом.
Этот киношный Василий режет понты непрерывно и по любому поводу – и
потому, что он сын Сталина, и потому, что у него есть то, чего у других нет.
Повторю, авторы сериала лепили этот персонаж по образу и подобию своему.
10
Но и сам Сталин показан, как понторез, который тоже режет понты при
любой возможности и перед всеми, включая жену и детей.
Что характерно, сценарист писал эпизоды с реальных фактов жизни
Сталина и его сына Василия, но извращал эти факты, превращая их в понты.
Вот пара примеров, которые я потом дам в книге.
У Сталина рос приемный сын, Артем Сергеев, – сын погибшего друга
Сталина. Артем был ровесник Василия, они были близки как братья и вместе
воспитывались. Артем Сергеев оставил подробные воспоминания о том, как
и чему Сталин их с Василием учил. Вот, к примеру, Сталин, возвращаясь с
сыновьями после совместно просмотренного спектакля «Дни Турбиных», сначала объяснил детям спектакль - объяснил, что в Гражданскую войну
хорошие люди были не только у красных, но и белых. Затем отец узнает, что
и Василий, и Артем хотят быть командирами. И Сталин их спрашивает: « А
какой предмет для военного самый главный?» Мы наперебой отвечали:математика, физика, физкультура», - вспоминает Артем Сергеев. – «Он
нам: «Нет. Русский язык и литература. Ты должен сказать так, чтобы
тебя поняли. Надо сказать коротко, часто в чрезвычайных условиях боя. И
сам ты должен понять сказанное тебе. Военному выражаться надо ясно и
на письме, и устно. Во время войны будет много ситуаций, с которыми в
жизни ты не сталкивался. Тебе надо принять решение. А если ты много
читал, у тебя в памяти уже будут ответ и подсказка, как себя вести и что
делать. Литература тебе подскажет»
Лет через 5 немцы, разрабатывая свой Боевой устав «Вождение войск», с которым они покорили всю Европу, вписали в Устав единственное
требование к приказу своих генералов: «Язык приказов должен быть прост
и понятен. Исключающая всякое сомнение ясность важнее формы. Ничего
не говорящие выражения и обороты не годятся, так как влекут к
полумерам, высокопарные же выражения притупляют подчиненных».
Ведь если бы авторы сериала воссоздали этот эпизод таким, каким он
был в действительности, то сколько бы наших офицеров, о грамотности
которых ходят анекдоты, узнали, что для офицера русский язык и литература
являются профильными предметами? Но авторы фильма извратили эпизод до
неузнаваемости, представив дело так, что Сталин учил детей истории партии, да еще и хвастался перед ними тем, что единственный ее знает.
Еще пример. Василий Сталин, подражая отцу, стремился быть
защитником слабых и часто дрался даже со старшими сверстниками.
Однажды отец делал ему за это выговор, и Василий, оправдываясь, сказал, что он же Сталин. Сталин удивился: «Ты Сталин? Нет, ты не Сталин. И я не
Сталин, - он подвел сына к окну и показал висящий на улице огромный
портрет Сталина. – Вот он Сталин. А мы с тобой люди и должны себя вести
как люди». Насколько изящен этот эпизод, и насколько тонкая мысль! А в
фильме, на заявление Василия, что он Сталин, Сталин звереет, душит сына и
дает ему пощечину с воплем: «Это я Сталин!».
11
Закончу рассказ о сериале. Это не сериал о Сталине и его сыне, и не о
тех государственных деятелях. Это фантазия о том, какая мерзость была бы в
то время в стране, если бы должности Сталина и руководителей того времени
занимала нынешняя «государственная элита» СНГ. Но надо ли для этого
смотреть кино? Для этого хватает телевизионных новостей и политических
ток-шоу.
О художественном вымысле
Насколько много вымысла в этой книге?
Начну с того, что сам Сталин, обсуждая после войны проблемы съемки
фильма «Иван Грозный», высказался в том смысле, что даже в произведениях
о
конкретных
исторических
деятелях
или
персонажах,
авторы
художественных произведений имеет право на художественный вымысел.
Поэтому, как говорится, терпи, вождь, и вымыслы по отношению и к себе.
Однако, что имеется в виду под художественным вымыслом? Вот, скажем, были в истории Петя и Катя и известен факт их встречи, а затем, спустя несколько лет надежно установлен факт рождения у них ребенка. А
несколько лет между этими фактами это белое пятно в их истории – ничего
об этих годах неизвестно. Вот художник и имеет право заполнить это белое
пятно правдоподобным вымыслом, скажем, о том, как Петя носил Кате
цветы, как Катя ревновала Петю, как Петя дрался за Катю с соперником и
тому подобное. Главное, чтобы этот вымысел был сам по себе правдоподобен
и вел сюжет от первого известного факта ко второму. Может, этого и не
было, но почему это не предположить, если такие события и такое поведение
обычны для людей в таких ситуациях?
Вот этим приёмом пользуюсь и я, правда, меняю некоторые события
для того, чтобы не перегружать повествование. Скажем, в начале книги будет
эпизод, в котором Сталин и Ворошилов в 1920 году подо Львовом
отстреливаются от польских кавалеристов. На самом деле сведений о таком
событии нет, но зато есть сведения что Сталин и Ворошилов в 1919 году на
Дону примерно так отстреливались от белоказаков, которые атаковали
штабной поезд, в котором Сталин и Ворошилов ехали. Или, к примеру, Ленин, беседуя со Сталиным на кухне своей кремлёвской квартиры, моет
посуду. Мыл ли Ленин посуду, беседуя со Сталиным, - не известно, но
французский революционер, беседовавший с Лениным на кухне, весьма
удивился этому обстоятельству – тем, что Ленин после обеда сам помыл
тарелки. Таким приёмом я позволяю себе сократить количество эпизодов в
книге, показав исторические личности той эпохи со стороны, характерной
для них, но малоизвестной.
В этой книге, к примеру, есть момент обсуждения нового Устава
партии, который выдуман мною от начала до конца и не имеет ни единого
фактического подтверждения, скажем, ни единого свидетельского показания, что такое обсуждение было, а именно - что было обсуждение техники
отстранения КПСС от государственной власти на XIX съезде партии.
12
Я исходил из того, что раз управление сталинского СССР было
коллективным, и раз разбираемое событие произошло, то это событие
должно было предварительно обсуждаться коллективным руководством -
Политбюро.
Но вот, что интересно – ни один член Политбюро или ЦК не то, что
даже словом не намекнул, что изменение Устава партии предварительно
обсуждалось на Политбюро или в ЦК, но ни словом не осудил или не
похвалил изменения Устава – как будто никаких изменений и не было! Я
ведь специально изучал этот вопрос и выискивал любую крупицу сведений
об этом съезде.
Да, по теме XIX съезда кое-какие воспоминания у действующих лиц
того времени есть, но их воспоминания ни словом не касаются тех
глобальных изменений Устава партии, которые были проведены.
Вот делегат того съезда писатель К. Симонов вспоминает, какая была
реакция членов ЦК, когда Сталин попытался уйти из управления партией:
«…на лице Маленкова я увидел ужасное выражение – не то чтоб испуга,нет, не испуга, а выражение, которое может быть у человека, яснее всех
других или яснее, во всяком случае, многих других осознавшего ту