взвалил эту головную боль на нас.
- Ну, вообще-то, во многих странах пленными занимается
министерство внутренних дел…, - попытался успокоить шефа Кобулов, который в это время работал начальником Главного экономического
управления НКВД СССР.
Но это привело Берию в ещё более раздражённое состояние.
- А что в этих странах министру внутренних дел сообщают об этом, когда десятки тысяч пленных уже сгоняют на территорию его страны? Мне
могли хотя бы неделю назад сказать, что НКВД будет заниматься пленными?!
- А сколько их будет?- Кобулов переводил разговор в деловое русло.
Берия, немного успокоившись, пожал плечами.
- Кто же это знает? Может миллион, может полмиллиона, кто знает, сколько там немцы нам оставили.
Кобулов свистнул.
- Ничего себе! Куда же мы их денем? И как с ними обращаться?
- Начнем с начала, - Берия взял в руки карандаш и пододвинул к себе
блокнот для черновиков. - Нужно создать управление по делам
военнопленных. Разработать положения, как об этом управлении, так и о
военнопленных. Следовательно, начинать нужно с будущего начальника
этого управления, ему все и поручить…
- Нет у меня людей, Лаврентий Павлович, честное слово никого нет, –
Кобулов запротестовал, не дожидаясь, когда шеф закончит фразу, - все
перегружены сверх меры этой же войной с Польшей. Никого не могу дать!
- Но человек-то все равно нужен.
В это время Кобулов уже обдумал ситуацию и понял, что выхода нет, и
заботу о пленных придётся взвалить на себя. После некоторого раздумья он
решил, что нужно воспользоваться кадровыми ресурсами Ворошилова, раз
товарищ маршал вызвал такое раздражение шефа.
- Есть у меня на примете в наркомате обороны очень толковый
распорядительный майор.
- Звони, приглашай к нам и сегодня же начинайте разрабатывать
положения о пленных, - немедленно согласился Берия. - Завтра проекты
положений мне на стол!
15 ноября 1939 года,
заседание Политбюро,
вторая половина дня.
После разрешения накопившихся вопросов, Хрущёв попросил.
- Я, товарищи, прошу пару слов для информации, а поскольку я с
сентября не присутствовал на заседаниях Политбюро из-за польской войны и
139
присоединения Западных областей к Украине, то думаю, что мне можно дать
пару минут для этой информации.
- Говори Никита Сергеевич, - согласился Молотов.
- Все детали вы знаете, хочу сказать о собственном впечатлении от
увиденного. Народ западной Украины просто таки рвался в СССР, - Хрущёв
сообщил об этом тоном человека, искренне изумлённого. - Когда мы в
Польшу входили, западные украинцы и дорогу указывали, и машины из грязи
вытаскивали, и кормили, и сами с поляками дрались. Вы на общенародное
голосование гляньте, мы же его за три недели провели, едва избирательные
участки открыть успели, об агитации и пропаганде и речи не было – не
успевали, да и вести эту агитацию от нас почти некому было. А народ? 95 %
избирателей Западных областей пришло на выборы и более 90%
проголосовали за наших депутатов. Вот она – наглядная победа марксистко-ленинских идей!
- Спасибо, товарищ Хрущёв. Это хорошо, что вы так говорите, но
должен дополнить вашу информацию, - усмехнулся Сталин. - В чистом виде
это было бы победой марксистских идей, если бы это голосование было в
1920 году, когда мы были разорены, раздеты и голодны. А теперь мы богаты.
А богатых все любят. Чего же к богатым не присоединиться?
Видя, что Хрущёв несколько не понимает, о каком богатстве идёт речь, Молотов дополнил Сталина.
- У них в Польше в прошлом году бюджет был 2,5 миллиарда злотых, а
у нас 124 миллиарда рублей. При пересчете по золотому курсу и в пересчете
на душу населения у нас на каждого советского гражданина приходится 564
грамма золота из бюджета, а у них всего 12 грамм. Наш советский человек от
своего государства получает в 47 раз больше, чем получал средний поляк от
Польши. А ведь украинцы в Польше получали от польского государства
меньше, чем поляки. Так что же удивляться, что украинцы и белорусы так
рвутся в СССР?
Кстати, в Литве положение такое же – в ней на душу приходится 16
грамм золота бюджета, а в Латвии вообще 13. Мы еще увидим, как население
прибалтийских стран будет рваться в СССР. Повторю, богатых все любят.
- Если у тебя, товарищ Хрущёв, все, - спросил Сталин, - то я попрошу
слова для тяжелого вопроса.
- У меня все.
- Вы все, - посмотрел на Хрущёва, - или почти все в курсе этого
вопроса, поэтому я сделаю очень краткое вступление.
Царь Петр прорубил окно в Европу, построив Петербург. К сожалению, это не только окно в Европу, но двери из Европы к нам. Если какая-нибудь
сильная европейская держава захватит ленинградские порты, то у нее
открывается просторный путь с хорошо обустроенными дорогами во всех
направлениях вглубь России. А переброска войск из Европы на эти
направления будет осуществляться самым дешевым транспортом - морским.
140
Одновременный удар с двух направлений – из Польши и из Ленинграда для
нас смертелен.
Ни царь Петербург, ни мы Ленинград не способны защитить силами
Балтийского флота, если будем иметь дело с флотами таких государств, как
Германия или Англия. Единственный способ защиты Ленинграда – это
способ, найденный еще при Николае II – перегородить устье Финского залива
морскими минами и не давать противнику эти мины снять. Но у царя по обе
стороны Финского залива были земли империи, а у нас это буржуазные
Эстония и Финляндия. Царь мог по обоим берегам установить батареи для
защиты минных полей и наблюдательные пункты, а мы не можем. У нас
Ленинград беззащитен.
Полтора года мы просим Финляндию дать нам возможность защитить
Ленинград. Предлагали военный союз, предлагали построить совместные
базы, просили продать клочок земли на полуострове Ханко, чтобы построить
там батареи и аэродром для защиты минных полей – не согласились!
Просили сдать этот полуостров в аренду, просили обменять на втрое большие
территории, просили необитаемые острова в Финском заливе – на все
получили отказ!
Мы тут недавно узнали из разведсводок, что, оказывается, без каких-либо усилий с нашей стороны, финский маршал Маннергейм стал нашим
союзником и предложил финскому правительству не только отдать нам
просимые острова, но и отодвинуть границу от Ленинграда, обменяв всё это
у нас на землю. Даже этот ярый белогвардеец понимает, что нельзя идти на
конфликт с соседом в вопросе безопасности соседа! Но финское
правительство не стало слушать и Маннергейма! – Сталин в сердцах ударил
по столу ладонью. - Подчеркну, нам не нужна ни финская земля, ни
Финляндия, финское правительство отказывает нам не в своей земле, оно
отказывает нам в нашей безопасности. Если говорить в общем, то есть
принципиально, то финское правительство умышленно держит открытым
путь для захвата Ленинграда и для удара по СССР с северо-запада.
- Зачем это им? – удивился Хрущёв.
Сталин на мгновенье задумался, продумав, как начать попроще, и
объяснить покороче.
- Ты слышал о линии Маннергейма?
- Да, это укрепления финнов на нашей границе, - Хрущёв даже немного
обиделся от такого вопроса.
- Не совсем так, - начал Сталин. - Это укрепления всего на 140
километрах советско-финской границы, а 900 километров этой нынешней
границы ничем не защищены, и финны не собираются их защищать
никакими укреплениями.
- Не понял, - Хрущёв растеряно смотрел на Сталина.
- Вот такой образный пример. У тебя есть огород, и ты хочешь
защитить его забором от потравы скотом. Для этого ты окружишь огород
141
забором со всех сторон. Так ведь? А, если ты построил забор только у одной
стороны, то что это значит?
- Это значит, что скот все равно огород потопчет.
- Я не об этом спросил – что это значит с твоей стороны, чего ты таким
строительством хочешь?
Хрущёв недоумевал.
- Не знаю, может, я просто дурак, что не доогородил…
- Нет, ты не дурак, просто ты хочешь увеличить свой огород, и
оставшуюся часть забора хочешь построить уже на новых его границах.
Зачем тебе тратить деньги на забор на старых границах, если тебе потом надо
будет достраивать забор уже на новых границах?
Финны же не скрывают, что их цель – это Великая Финляндия, а
Великая Финляндия включает в себя всю нашу Карелию и Кольский
полуостров. А сухопутная граница Великой Финляндии идет от Финского
залива до Ладожского озера (эта часть и прикрыта линией Маннергейма), от
Ладоги по реки Свирь до Онежского озера, а далее вдоль системы Беломоро-Балтийского канала до Белого моря. Вот поэтому финны далее линию
Маннергейма и не достраивают: ждут, когда Карелия станет финской, и они
достроят эти укрепления уже вдоль их новой границы Великой Финляндии.