- Мы с самого начала ведем с ними работу - пытаемся вызвать у них
желание вступить в польскую армию, которую мы сформируем, чтобы эта
польская армия вместе с Красной Армией воевала в будущей войне с
немцами, - сообщил Берия. - Успехи этой работы у нас крайне небольшие.
Едва ли мы имеем несколько сот лояльно настроенных к СССР польских
офицеров. Остальные же настроены к нам крайне злобно, вызывающе
злобно. Более того, узнав, что кто-то из офицеров согласен с нами
сотрудничать, остальные офицеры лагеря этому офицеру устраивают
невыносимую жизнь обструкцией, откровенным издевательством.
- Не может нам шляхта простить то, что мы вошли в Польшу? –
поинтересовался Молотов.
- Формально – да, но по существу, думаю, дело не только и не столько
в этом, а в том, что они опущенные офицеры.
- Что ты имеешь в виду? – теперь уже поинтересовался и Ворошилов.
- Они же уже струсили воевать с немцами в сентябре, и теперь мечтают
просидеть в плену до конца войны, - пояснил Берия. - А получается, что мы
их снова зовем на войну. А они войны боятся. И понимают, что мы будем в
армию Польши отбирать только тех, кто лоялен к СССР, ведь этой будущей
145
польской армии предстоит воевать вместе с Красной Армией. И поэтому они
демонстративно высказывают свою ненависть к СССР, чтобы мы их снова не
послали на войну с немцами. Своей ненавистью к нам они прикрывают свою
трусость. Трусость изобретательна.
- Может ты и прав, - задумчиво согласился Сталин. - Но получается
несправедливо. Честные офицеры находятся в таких же и даже худших
условиях, чем трусливые. Их надо разделить. Офицер, отказывающийся
освобождать свою родину, это преступник. Давайте этим преступникам
дадим Особым совещанием по 3 – 5 – 8 лет лагерей (в зависимости от их
злобности к СССР), и пусть зарабатывают на свой хлеб в лагерях для
преступников. А честных офицеров оставим в лагерях для военнопленных, как материал для создания у нас польских войск.
- Но нам, для представления дел польских офицеров на Особое
совещание, требуется провести следственную работу в лагерях с ними. Так
сказать, отделить чистых от нечистых, - напомнил Берия.
- Ну, так проводите, только побыстрее. Пусть эти трусливые дармоеды
до конца войны не в лагере военнопленных отдыхают, а помашут лопатой в
лагерях для преступников. Может о чести вспомнят. Потом дадите записку в
Политбюро с их количеством и предложениями по составу Особого
совещания. Срок до марта вас устроит?
- Попробуем успеть, - пообещал Берия.
- Кстати, товарищ Берия, а как обстоят дела с финскими пленными? –
вспомнил Сталин.
- Лагерь для них подготовлен, но пленных очень мало.
Сталин вздохнул.
- М-да… В войне с Финляндией многое идет не так, как мы
предполагали.
Сталин при этом как бы и не смотрел в сторону Ворошилова, но
Ворошилов от этих слов опустил голову.
2 декабря 1939 года,
Карельский перешеек, 7-я армия,
вторая половина дня
Дорога в заснеженном лесу, вдали на дороге горели три легковых
автомобиля, из леса вокруг был слышен треск выстрелов, на дороге стоял
Мехлис с адъютантом и несколько командиров, к ним подбежал командир
батальона.
- Товарищ армейский комиссар, мы окружены, осталась грузовая
машина, на которой можно проскочить не по дороге, а по льду озера, уезжайте!
- Капитан, вы сума сошли! – несколько удивлённо ответил Мехлис. -
Как я, комиссар Красной Армии, брошу красноармейцев в бою?! Дайте
приказ посадить в машину тяжелораненных, и оправляйте её!
- Да вы же в плен попадете!
Мехлис жестко посмотрел на комбата.
146
- Не попаду, исполняете приказ!
Комбат дает распоряжение одному из командиров, тот убегает
исполнять, Мехлис спрашивает.
- Где нам нужно пробиться к своим? – увидев, что комбат тянется к
полевой сумке, чтобы достать карту. - К черту карту, мы на местности!
Комбат, проваливаясь в сугробы ведет к опушке и показывает рукой:
«Вон туда!». Мехлис командует:
- Всем присесть, спрячьтесь за кусты! Бинокль! - осматривает
простирающуюся поляну, редкие кусты и финские позиции у уже
чернеющего от вечерних сумерках редкого леса на противоположной стороне
поляны. Прилетающие от финнов редкие пули сбивают ветки с деревьев.
Отдал бинокль и показывает рукой вокруг себя. - Эти кусты - рубеж атаки.
Всех живых скрытно на рубеж – на четвереньках, ползком! Все пулеметы в
цепь! Оставьте в тылу пару пулеметов, прикрыть нас сзади! Готовность к
атаке через десять минут
Комбат убегает выполнять распоряжение Мехлиса, а тот, стоя на
коленях за кустом, пристегнул маузер к коробке-прикладу. Пригнувшись, справа и слева от него, подбегают красноармейцы и приседают за кустами, наконец подбегает и комбат.
- Готовы.
- Командуйте! – приказывает Мехлис комбату.
Комбат, немного замешкав.
- Передать по цепи! Приготовились к атаке! Направление – три высокие
сосны на горизонте! Пулеметы, по кромке леса – огонь!
Один за другим пулемётов разразились треском, огонь с финской
стороны прекратился. Мехлис вскакивает и машет маузером:
- За Ленина, за Сталина! Вперед!
Побежал вперед, красноармейцы пытались его обогнать и прикрыть
собою.
31 декабря 1939 года,
Кремль,
ночь на 1 января 1940 года
СССР условием заключения договора о ненападении с Германией
поставил требование к Германии предоставить себе кредит в 300 миллионов
марок под 4,5% годовых, и на сумму этого кредита (а потом и просто
торгового соглашения) поставить в СССР оружие, станки и целые
производства для изготовления оружия и боевой техники. В частности, уже к
1 августа 1940 года Германия, кроме огромного количества станков и
оборудования гражданского назначения, а также цветных металлов, поставила в СССР образцы оружия и лицензии для его производства на 44,9
миллиона марок. В том числе: самолеты «Хейнкель Хе-100», «Мессершмитт-109», «Мессершмитт-110», «Юнкерс Ю-88», «Дорнье До-215», «Бюккер Бю-131», «Бю-133», «Фокке-Вульф», авиационное оборудование, в том числе
прицелы, высотомеры, радиостанции, насосы, моторы, 2 комплекта тяжелых
147
полевых гаубиц калибра 211 мм, батарею 105-мм зенитных пушек, средний
танк «Т-III», 3 полугусеничных тягача, крейсер «Лютцов», различные виды
стрелкового оружия и боеприпасы, приборы управления огнем и т.д.
В ответ СССР поставлял в Германию только сырьё и некоторые
руды, в частности, было поставлено на 180 миллионов марок (в скобках млн.
марок): кормовые хлеба (22,00); жмыхи (8,40); льняное масло (0,60); лес
(74,00); платина (2,00); марганцевая руда (3,80); бензин (2,10); газойль (2,10); смазочные масла (5,30); бензол (1,00); парафин (0,65); пакля (3,75); турбоотходы (1,25); хлопок-сырец (12,30); хлопковые отходы (2,50); тряпье
для прядения (0,70); лен (1,35); конский волос (1,70); обработанный конский
волос (0,30); пиролюзит (1,50); фосфаты (половина в концентратах) (13,00); асбест (1,00); химические и фармацевтические продукты и лекарственные
травы (1,60); смолы (0,70); рыбий пузырь (Hausenblasen) (0,12); пух и перо
(2,48); щетина (3,60); сырая пушнина (5,60); шкуры для пушно-меховых
изделий (3,10); меха (0,90); тополевое и осиновое дерево для производства
спичек (1,50).
Немцы пошли на эти поставки в надежде, что СССР не успеет ими
воспользоваться – не успеет запустить производство оружия по немецким
технологиям и на немецком оборудовании, не успеет скопировать образцы, не успеет использовать в войне с самими немцами.
Но когда начались реальные поставки с обеих сторон, немцы
поняли, что это их «обувают», а не они. И послали в Москву посла по
особым поручениям, который прилетел как раз под Новый 1940 год.
В СССР впервые Новый год стали праздновать в 1935 году, но
праздник, как замена Рождеству, легко прижился и к 1940 году стал
любимым праздником советского народа, особенно, детей. Итак, в ночь на
Новый год в Кремле, в одной из комнат для переговоров с одной стороны
длинного стола сидел Риттер с сотрудниками, а с другой стороны Сталин, Молотов, Микоян и нарком судостроительной промышленности Тевосян.
Переговоры только начались, новогодние угощения на столе представлял
чай, «Боржоми» и пока ещё пустые пепельницы.
- …Господин Риттер, - жёстко и раздельно чеканит Сталин, - мы
уважаем вас, как посла по особым поручениям дружественной нам Германии, но мы не можем терпеть ваши намеки на то, что мы мошенничаем!
- Господин Сталин, приношу извинения, если вы меня так поняли, но мы закупили у вас 3 миллиона тонн железной руды, а вы нам поставляете
породу со своих рудничных отвалов, которую сами выбрасываете. В ней
всего 38,42% железа, мы не можем давать ее в доменные печи! Нам нужна