руда не менее, чем с 50% железа.
- Вы не правы, господин Риттер, - несколько смягчает тон Сталин.
- Это тоже руда, но с пониженным содержанием железа. Это мы не можем её
давать в свои доменные печи, а у Германии есть фабрики по обогащению
такой руды способом Лурги и Рени. Мы, кстати, хотим закупить у вас
148
оборудование и технологию таких фабрик, после чего сможем поставлять
вам руду с 50% железа, а сейчас она нам самим нужна…
Переговоры шли трудно, вопросов было много, пепельницы
быстро заполняются окурками.
- Хорошо, - как бы соглашается Сталин, - мы понимаем, что
Германия воюет, мы не просим у вас все 14 башен 15 дюймовых орудий, давайте сократим эту строчку до трех башен. Но тогда поставьте нам два
перископа и несколько аккумуляторов для подводных лодок. Они нам нужны
как образцы для улучшения собственного производства аккумуляторов и
перископов.
- Но нам самим не хватает перископов, - уверяет Риттер.
- Не может быть, чтобы фирма «Цейс» не могла дополнительно
изготовить пару перископов…, - вмешивается Микоян.
Время идёт, весь советский народ уже вовсю празднует Новый
год, а в Кремле пепельницы уже полны окурков.
- Так вы подтверждаете поставку тяжелого крейсера? – Сталин
подошёл к рассмотрению очередной строчки в списке товаров, подлежащих
поставкам из Германии в СССР.
- По нашим данным вы могли бы поставить два крейсера, - давит
на Риттера Тевосян.
- Господа, - напоминал Риттер, - Германия ведет войну на море с
Англией, нам самим очень нужны корабли, но хорошо - мы поставим вам
крейсер «Лютцов» в кредит, однако за крейсер «Зейдлиц» мы хотели бы
получить золото хотя бы в частичную предоплату.
Сталин переглянулся с Молотовым.
- Мы подумаем…, - Молотов не смог ответить сразу.
Помощник поменял пепельницы, унёс пустые стаканы с чаем, занёс полные.
- …Вы просите за образцы боевых самолетов очень высокую цену,
- морщится Сталин
- Это так, - согласился Риттер, - но в эту цену входят лицензии и
технологии на их постройку…
Время идёт, пепельницы вновь наполовину полные.
- …Но нам самими нужны автоматические линии по производству
снарядов. Фирма «Хассе Вреде» не может выполнить ваш заказ, - уверяет
Риттер.
- А пусть она даст чертежи, а мы разместим заказ на эти станки на
других немецких заводах…, - не уступает Микоян.
Пепельницы опять полны окурков.
- …Хорошо, - как бы сдаётся Сталин, - мы вам поставим железную
руду с 50% железа, но в 1941 году, а вы поставьте нам обогатительные
фабрики в 1940 году…
Забегая намного вперёд, сообщу о довольно интересной судьбе
купленного у немцев в кредит крейсера «Лютцов». Опасаясь начала войны с
149
немцами, СССР отбуксировали ещё недостроенный корабль из Германии, как
только немцы спустили его на воду, – без энергетической установки, рулей и
винтов. К началу войны сами достроить не успели, и крейсер встал на защиту
Ленинграда как несамоходная плавучая батарея «Петропавловск». Тем не
менее, «Петропавловск» оказался самым деятельным крупным надводным
кораблём ВМФ СССР. При защите Ленинграда и при прорыве блокады, он из
своих сначала 4-х, а после выхода из строя одного орудия – из 3-х 203-мм
немецких орудий главного калибра, расстреляв стволы, выпустил по немцам
1946 немецких же снарядов. Так уж получилось, но собственно советские
линкоры не расстреляли по немцам и боекомплекта: «Парижская коммуна»
(Чёрное море) израсходовала 1159 снарядов из своих 12 орудий главного
калибра; «Октябрьская революция» (Балтика) – 1140 снарядов; «Марат»
(Балтика) – 1529 снарядов. По сумме перекрыл показатель «Петропавловска»
только крейсер «Максим Горький», который из своих 9-ти 180-мм орудий
выпустил по немцам и финнам 2311 снарядов. Таким образом «Лютцов»
затраченные на него деньги оправдал. Но, главное, покупка «Лютцова» не
дала немцам использовать этот крейсер против советского флота и флотов
союзников.
18 января 1940 года,
кабинет Сталина,
поздний вечер
Сталин просмотрел принесённые Берией документы и отложил их
для более внимательного изучения позже.
- Мы это рассмотрим на Политбюро, - решил Сталин. - Как идут
дела по реабилитации невиновных?
- Количество дел резко уменьшилось, - сообщил Берия.
- А скольких освободили?
- Точной статистики пока нет.
- Приблизительно.
- Пока более 300 тысяч человек.
Сталин изумленно покачал головой, вздохнул.
- Да, крепко поборолись чрезвычайные тройки и суды с
внутренними врагами, - помолчал, а потом спросил жестким от ненависти
голосом. - Ну, и как воздается судьям по этим делам их?
Берия понял, что вопрос о членах чрезвычайных троек, осудивших
такое количество человек. Тройки состояли из первых секретарей обкома, начальников НКВД и прокуроров области. Берия начал с партийных
деятелей.
- Как воздается секретарям обкомов и вообще членам ЦК, вы
знаете: ЦК сам рассматривает их дела перед тем, как передать их в НКВД.
Сталин грустно усмехнулся – он не мог простить этим людям, что
они отказались от честных выборов. И он снова вернулся к этому вопросу.
- И ведь что интересно, эти люди могли стать под суд критики
народа на альтернативных выборах. Если бы народ прокатил их на выборах, 150
это был бы мягкий приговор. Но они и боялись приговора народа, не
захотели встать под суд народа. Они затребовали себе право расстреливать, чтобы остаться у власти. Ну, что же. Теперь они встали перед судом, который
тоже имеет право расстреливать. Хотели расстреливать других - получите
расстрел и для себя.
А как с остальными «специалистами по репрессиям», не членами
ЦК?
- С судьями, прокурорами и следователями поступаем двояко.
Если есть факты, что они умышленно фабриковали дела, скажем, не
назначали экспертиз, не учитывали показания свидетелей защиты, - таких
под суд и, в зависимости от того, как они успели отличиться, суд
приговаривает или к расстрелу, или дает лет 15. А тех умников, кто следов не
оставил и уверяет, что осуждал невиновных на основании собственного
убеждения в том, что они виновны, направляем на Особое совещание и даем
по максимуму, что может дать Особое совещание, – 10 лет.
Думаю, что такой масштабной расправы за заведомо
неправосудные приговоры, еще в истории не было.
- Хорошо бы, чтобы наши судьи, прокуроры и следователи это
запомнили и зарубили на носу – выносить нужно только законные и
справедливые приговоры.
Разумеется, Сталин чувствовал и свою вину за этих невинно
репрессии тех людей, кто был невиновен. Да, он не хотел этой лавины
приговоров чрезвычайных троек, но ничего не смог придумать, чтобы
предотвратить этот вред от их деятельности. Ему хотелось выговориться.
- Тут троцкисты, да и просто умники за рубежом, пеной исходят, доказывая, что я диктатор. И поэтому, дескать, судьи по моим приказам
осуждали невиновных. И обыватель их слушает и верит. Пусть так – я и в
самом деле рука диктатуры пролетариата, но обывателю невдомек, что
диктатор устанавливает свою диктатуру законом, а не личными приказами
судьям или еще кому. Раз он диктатор, то может принять любой закон и этим
законом приказать судье. А если судья судит вопреки закону диктатора, то
это этот судья становится диктатором потому, что получается, что не
диктатор, а этот судья принимает собственные законы и по ним судит. Тот, кто нарушает законы диктатора, тот сам становится диктатором. Тот, кто
нарушает законы, тот враг диктатора. И диктатура пролетариата не может
допустить, чтобы кто-то нарушал ее законы.
За исполнением законов диктатуры пролетариата следят
следователи, прокуроры, судьи, и чтобы была диктатура пролетариата, нам
нужны только честные судьи, судящие по закону, а не по просьбе
начальников, не за взятку, не по своей глупости. Дурак? Уйди из судей, освободи место умному. Не ушел? Не пеняй на диктатуру пролетариата за то, что она тебя самого расстреляла за твои неправосудные приговоры.
Ладно. Это я отвлекся, - опомнился Сталин. - И скольких судей, прокуроров и следователей покарала диктатура пролетариата?
151
- По судьям и прокурорам не готов отвечать, а из НКВД, - достал
из портфеля толстую записную книжку, - в прошлом году уволили 7372
человека. Это 22,9 процента от общего количества оперативных кадров
НКВД. Из них 66,5 процента отдали под суд. Из всех 6174 человек
руководящих работников всего НКВД СССР убрали 3830 человек (62
процента).
Взамен приняты 14 506 человек (45,1 процента от всей
численности оперативных сотрудников наркомата). В том числе в
Центральный аппарат НКВД СССР на оперативные должности в
госбезопасности приняли 3460 человек, из них 3242 – по призыву из