партийных и комсомольских организаций.
Сталин покачал головой.
- Не боишься? Как будешь с врагами бороться с этими …детьми?
- Товарищ Сталин, это госбезопасность, а в госбезопасности лучше
иметь честных непрофессионалов, чем профессиональных мерзавцев.
- Это везде так.
- У нас – особенно.
4 апреля 1940 года,
посёлок Катынь, Смоленской области,
раннее утро
К строящейся дороге Смоленск-Витебск три конвоира подвели
группу, человек в 50, польских офицеров. Все офицеры в блестящих сапогах, но со споротыми погонами и знаками отличий. Один из офицеров, по виду
старший в звании, раздражённо обратился к работнику НКВД, ожидавшему
поляков вместе с мужичком невысокого роста с мерной саженью в руке и с
грудой лопат у ног.
- Вы не имеете права заставлять нас работать! Мы пленные
офицеры польской армии, по Женевской конвенции вы не имеете права
заставлять нас работать!!
- Это вы раньше были пленными, а сейчас вы заключенные, осужденные Особым совещанием при НКВД, - равнодушно ответил работник
НКВД, и было видно, что этот вопрос звучит не в первый раз, и ему надоело
говорить об одном и том же. - И тут вам не Женева, а СССР. А в СССР, кто
не работает, тот не ест! Не хотели и не хотите воевать с немцами, значит
стройте дорогу, по которой воевать с немцами поедем мы – Красная Армия.
Вот вам десятник, он покажет, как землю копать. Норма - 6 кубов
в день. Сколько наработаете, столько и съедите! У меня и не такие, как вы, уркаганы работают! Все! Приступайте к работе!
Мужичок разводит руками и тонким голосом.
- Разбирайте паны лопаты, работать будем!
3 мая 1940 года,
заседание Политбюро,
вторая половина дня
152
- Товарищи, как не оттягивай разрешение этого вопроса, а
разрешать его надо, - прохаживающийся по кабинету Сталин развёл руками. -
На мартовском пленуме вы все слышали доклад товарища Ворошилова по
итогам войны с Финляндией. Честный, самокритичный доклад. А потом я
четыре дня участвовал во всеармейском совещании по этим итогам, слушал
выступления командиров, воевавших с финнами. Кто-то был честен, кто-то
хвастался, кто-то привирал. Я в своем выступлении постарался всех
приободрить, хотя впечатление от войны и от выступлений командиров
осталось тяжелое.
Война показала, что наша армия к настоящей, тяжелой войне не
готова, и не готова по вине наших командиров, в конечном итоге, по вине
товарища Ворошилова, - сделал паузу, - по нашей вине. Что нужно сказать о
нашей армии, если говорить откровенно.
Связь и управление войсками совершенно неудовлетворительны.
Войсковая разведка в первый период вообще оказалась неспособной вести
зафронтовой поиск. Навыки взаимодействия пехоты, авиации и танков
практически отсутствовали. Тактическая подготовка войск крайне
неудовлетворительна. Подвижность дивизий ниже всякой критики, и это
сводит на нет их ударную силу. Штабы всех уровней оказались неспособны
организовать эффективное ведение современного общевойскового боя.
Начальствующий состав не подготовлен к ведению современного
общевойскового боя. Рядовой состав, наш советский человек, обладая
высокими индивидуальными качествами, тактически не подготовлен, слабо
обучен и поэтому низко эффективен. Качество вооружения (авиация, танки, артсистемы) – находились на очень высоком уровне и в большом количестве
– одних танков было 7 тысяч машин, но неграмотность и неумение в
применении этого оружия, тоже свели эти наши преимущества на нет.
Огромные деньги, вложенные в оборону, с кровью оторванные от народного
хозяйства, должного эффекта не принесли.
(Конечно, был явный виновный в этом безобразии – нарком
обороны Ворошилов. Разумеется, виновны были все, и некоторые из
сидящих за столом, осознавали свою вину, но вина Клима в такой войне
выпирала).
- Если мы будем прощать такое, - продолжил Сталин, - то нас не
поймут, а в армии существующая ситуация будет принята как должное.
Скажут: а-а, они там наверху поговорят, поговорят и замолкнут. Поэтому мы
должны показать, что не прощаем такой плохой работы никому. Мы обязаны
снять с должности наркома обороны товарища Ворошилова.
В кабинете повисло тяжёлое молчание, все понимали
необходимость этого шага, наконец тишину прервал Ворошилов.
- А как быть с моим членством в Политбюро?
- Как товарищи решат. А у меня, как к товарищу по Политбюро, к
товарищу Ворошилову нет вопросов, - Сталин опять помолчал. - Наша
армия, это не армия товарища Ворошилова, и вина за плачевное состояние
153
Рабоче-крестьянской Красной Армии лежит на всех нас. Не только
Ворошилова, нас всех следовало бы наказать. Да, можно сказать, что мы
доверились Ворошилову, но что от того? И он мог бы сказать, что доверился
Генштабу и командующим округам, но он так не говорит. Поэтому я ему
верю.
- С нашей виной все понятно, - подтвердил Каганович, - но кого
вместо Клима?
- Давайте спросим его самого, - ответил Сталин.
- Да я уже давно думаю над этим…, - Ворошилов ещё раз
задумался. – Маршал Буденный самый сильный фронтовой полководец, но
увлечен селекцией лошадей и боюсь, что он не войдет в работу наркомата с
головой. Это не его. Реальный бой, сражение – вот, что его. Маршал Кулик
сильный фронтовик и знаток войны, но чрезвычайно славолюбив…
- Да и сластолюбив не в меру…, - напомнил Молотов.
- Да и не по годам сластолюбив, - вставил слово и Сталин, которого тоже раздражала эта черта Кулика. - 50 лет мужику, а он женится на
школьнице.
- Маршал Шапошников, может, и самый грамотный военный, но
боится начальства, никогда начальству не перечит и не спорит. Молодые…, -
молодых генералов было много, и Ворошилов задумался.- Молодые
генералы разбиваются на группы, хвалят друг друга, тащат друг друга
наверх, интригуют против соперничающих групп, доносы пишут и все
интригуют против нас – стариков. Тут даже не знаю, кого можно предложить
– все они для меня темные лошадки. Штерну я почему-то не верю…
- Льстит прямо в глаза, - вспомнил Сталин.
- Думаю, что лучшей кандидатурой будет Семен Тимошенко, -
наконец решился назвать своего приемника Ворошилов. - Мужик очень
башковитый, военному делу предан с головой, честен и не боится начальства
– и правду скажет, и, если в чем-то уверен, то будет доказывать свою
правоту… Других кандидатур не вижу.
- У кого есть еще предложения по кандидатурам? – спросил
Молотов. - Тогда давайте сначала обсудим и проголосуем вопрос снятия
товарища Ворошилова с поста наркома обороны…
5 декабря 1940 года,
Берлин, кабинет Гитлера,
Вечер.
У Гитлера проходило совещание узким кругом лиц. За столом
сидели приглашённые Гитлером: генерал-фельдмаршал Браухич –
Верховный
главнокомандующий
сухопутными
войсками;
генерал-
фельдмаршал Кейтель – начальник штаба Верховного командования; генерал-полковник Гальдер – начальник Генерального штаба сухопутных
войск и рейхсмаршал Геринг – главнокомандующий Военно-воздушными
силами.
154
- С тех пор, как я вам, господа Браухич и Гальдер, в июле поручил
выполнить предварительные наметки плана войны с Россией, я постоянно
думал над этой проблемой. И сегодня я окончательно уверен в том, что нам
нужно провести эту кампанию и в короткие сроки завоевать Россию, завоевать, не дожидаясь окончания войны с Англией, - начал Гитлер.
- Не опасно ли это, мой фюрер, сможем ли мы выдержать войну на
два фронта? – выразил общее опасение Браухич.
- Видите, ли, Браухич, не в наших геополитических интересах
наносить Англии тяжелое поражение, - повторил Гитлер мысль, которую
никогда и не скрывал, и поэтому выдавал текст на одном дыхании и
практически автоматически. - В таком случае, ее обширные колонии захватят
Япония и США, при этом США за счет британских колоний увеличат свою
мощь настолько, что это будет представлять угрозу для Рейха уже в
недалеком будущем. А Англия и США это соперники: США уже давно
покушается на колонии Англии своим долларом, пытаясь вытеснить фунт
стерлингов и сделать доллар мировой валютой. Нам выгоднее иметь двух, враждующих между собою соперников – Англию и США, чем одного, но
очень сильного - США.
Нам нужен мир с Англией, поэтому война с Англией должна
вестись не на ее уничтожение, а на принуждение Англии к миру с нами. На
континенте Англия сегодня нам не угрожает, поэтому мы просто обязаны
эффективно использовать те вооруженные силы, которые создали трудом и
гением немецкого народа на благо немецкого народа. Использовать, пока это
вооружение не устарело, и пока русские не усилятся ещё больше.
Итак, война с Россией, - Гитлер перевёл дыхание.
Политические цели войны: захватить и поставить под свой