ещё и щедрый, поскольку британская разведка уверяла Черчилля, что
русские продержатся не больше десяти дней. А американские военные
эксперты рассчитали, что мы продержимся не больше трех месяцев. Три
месяца прошло, конца войны не видно, и всё потому, что наши люди, всё же, уже совершенно другие, чем были при царе… А это должно вселять
оптимизм.
3 октября 1941 года,
восточнее Ярцево, Смоленская область,
вторая половина дня
182
Замаскированная траншея на опушке леса, в короткой траншее у
стереотрубы наблюдает за боем командующий 16-й армией генерал-лейтенант Рокоссовский. Бой идёт на сравнительно открытом пространстве в
километре впереди, рядом с Рокоссовским лежит на бруствере и в бинокль
смотрит начальник артиллерии армии генерал Камера, в траншее еще
несколько командиров, телефонистов и ординарцев.
Впереди видны наши окопы, а в их районе кучные разрывы немецких
снарядов, оттуда слышен уже слабый треск стрелкового оружия.
Рокоссовский отстранился от стереотрубы, наклонил голову к земле, прислушиваясь.
- Гул моторов явственнее!
- Батарея 76-миллиметровых противотанковых орудий с минуты на
минуту будет здесь, - сообщил Камера.
Рокоссовский обернулся и увидел в километре в тылу наших войск уже
почти развернувшуюся батарею 122-мм гаубиц, потом снова посмотрел на
гребень высоты, с которой ждали немцев. Скомандовал Камере.
- Дайте приказ на гаубичную, пусть даст 12 осколочных по гребню и за
гребень высоты, немцы, похоже, там накапливаются.
Камера смотрит на карту, командует телефонисту.
- Клену, осколочной, квадраты 30-66, 32-66, 12 гранат!
Вдруг один из командиров закричал.
- Танки!
Рокоссовский прильнул к в стереотрубе и увидел, как из-за гребня
поднимаются башни 5 танков.
-
Товарищ
Рокоссовский,
76-милииметровые
подъехали,
разворачиваются на прямую наводку…, - успокаивал Камера.
- Где? – среагировал Рокоссовский.
-. Впереди нас слева в кустах.
Рокоссовский довернул стереотрубу и увидел, как артиллеристы у
кустов отводят запряжки лошадей от пушек УСВ, раздвигают станины.
- Наши побежали! – опять закричал тот же командир.
Рокоссовский опять навёл стереотрубу на поле боя и увидел, как
красноармейцы, выскакивая из окопов, в одиночку и группами, пригнувшись, испуганно оглядываясь, бегут назад - по направлению к НП Рокоссовского.
Несколько секунд думает, затем скомандовал: «Всем оставаться здесь!», - а
сам выскочил из окопа НП и, сверкая орденами на груди, красными
петлицами на воротнике кителя и лампасами на бриджах, молча пошёл
навстречу убегающим из окопов бойцам. Немного помедлив, за ним из окопа
выскочил и генерал Камера, догнал Рокоссовского, и два генерала пошли
рядом. Они не дошли метров 50 до набегающих на них паникующих
красноармейцев и молча остановились. Их заметили в толпе
Красноармейцев, толпа смутилась и замедлила бег, от набегающих
красноармейцев начали раздаваться крики: «Стой! Стой! Не видишь –
183
генералы стоят?!». Толпа красноармейцев остановилась в нерешительности.
И вдруг усатый пожилой солдат закричал.
- Дай команду! Дай кто-нибудь команду!! – и видя, что команду дать
некому, сам закричал. - В цепь! Ложись! Вон немцы! Огонь!
Красноармейцы дружно разворачиваются, рассыпаются в цепь, начинают стрелять по немцам.
Вступила в дело и загрохотала батарея противотанкистов. На гребне
высоты сначала вспыхнул и остановился один немецкий танк, потом второй.
Остальные развернулись и на большой скорости начали отходить.
Цепь красноармейцев поднялась и побежала к своим окопам.
12 октября 1941 года,
кабинет Сталина,
вечер.
В кабинете Сталин, как обычно, прохаживался, заглушая боль в
ноге, и слушал доклад командующего Юго-Западным направлением маршала
Тимошенко.
- …У Ростова мы построили 9 противотанковых укрепрайонов, немцы Ростов не возьмут, не должны. А если возьмут, то он им не дешево
достанется. И я собираюсь нанести во фланг немцам удар, когда они у
Ростова завязнут. Нужна помощь, товарищ Сталин. Я понимаю, что
положение под Москвой тяжелое, но и на юге идет война. Я прошу
небольшое пополнение людьми и немного оружия и техники…
- Ваш удар на юге может оказаться спасительным для Москвы, -
подтвердил Сталин, - я вам его согласовываю, но помочь ничем не могу, -
сообщил Сталин извиняющимся тоном, - рассчитывайте только на то, что у
вас есть в наличии, и что сможете найти на месте.
- Товарищ Сталин, Западный фронт Жукова по прямой 400 км, а
мои Юго-западный и Южный – 700 км. У меня 9 армий на 700 км, и у
Жукова 9 армий, но на 400 км, кроме того, у Жукова в тылу Ставка
формирует 3 новые резервные армии, а у меня в резерве только что
вышедший из боев 1-й кавалерийский корпус. Ставка дает Жукову 100 тысяч
человек пополнения, а мне – ничего, Жукову дает 2000 стволов орудий, а
передо мною Первая танковая армия Клейста, я прошу 200 противотанковых
орудий и 150 полевых, мне не дают ни одного! Просил 200 танков – не дали, Жукову направили 300. Просил 250 станковых и 500 ручных пулеметов – и
этого не дали! Винтовок просил 30 тысяч – не дали…
Сталин внезапно остановился с видом человека, которого осенило.
- Вы сказали, что у вас в резерве 1-й кавалерийский корпус? Мы
подадим составы, отправьте его под Москву.
- Товарищ Сталин, ну почему?!
- Потому, что на юге войсками Красной Армии командует маршал
Тимошенко, а под Москвой командуют всего лишь генерал Жуков и товарищ
Сталин. А если серьезно, Семен Константинович, Москва есть Москва.
Сделайте все, что сможете, а я при первой возможности помогу, чем смогу.
184
Но сейчас ничего не дам, - Тимошенко вздохнул и направился к выходу, Сталин проводил его до двери, пожал руку и извиняющимся тоном добавил, -
не могу!!
Но дверь открыл Поскребышев и доложил.
- Прибыл командующий Дальневосточным фронтом генерал армии
Апанасенко.
- Приглашайте и принесите нам чаю, лимоны, печенье.
Сталин тепло поздоровался с генералом, посадил напротив себя, начал угощать чаем.
- Ну, как, товарищ Апанасенко, полностью вошли в курс дела на
Дальнем востоке?
Апанасенко настороженно смотрит на Сталина, прекрасно
понимая, что это не более, чем прелюдия, а вызвали его не для этого.
- Думаю, вошел. Сейчас маршала Блюхера не стал бы
расстреливать, - отхлёбывает чай. - Четвертовал бы!
- Почему так? – усмехнулся Сталин крутому нраву генерала, знакомому Сталину ещё с Гражданской войны.
- Весь Дальний восток соединен с Россией единственной веткой
железной дороги, идущей вдоль границ, а на этой ветке 52 крупных моста и
тоннеля! Пятьдесят два! А Байкало-Амурская магистраль только начата
строительством. Взорвут японские диверсанты любой мост или тоннель, и
Дальний восток от России отрезан полностью.
- А автомобильные дороги?
- А их нет! 10 лет сидел Блюхер на Дальнем востоке и даже не
сообщил никому, что нужна параллельная железной дороге автомобильная
дорога.
- Нужно срочно строить автомобильную дорогу! – Сталин понял, в
чём дело.
- Не надо, - махнул рукой Апанасенко, - уже построил. Построил
шоссе Хабаровск-Куйбышевка-Восточная, протяженностью 946 километров.
За 4 месяца. В сентябре сдали. Всех на голову поставил – крайком, горкомы, райкомы, - спать не давал, но построили. С помощью сил фронта, конечно.
Двух секретарей райкомов в солдаты сдал. Не хотели организовывать
строительство, поэтому сами лопатами махали.
- А мы не знали…, - удивился Сталин.
- Зачем вам знать? Это мое дело, дальневосточное, - отодвинул
стакан.- Товарищ Сталин, возьмите меня сюда, хоть армией командовать, хоть корпусом. Ну, что же я - война идет, а я в тылу сижу?!
- Какой тыл?! С японцами пока ничего не ясно, вот вступят они в
войну Юго-Восточной Азии, завязнут в ней, тогда посмотрим. А сейчас и не
думайте!
Кстати, мы сейчас железнодорожное полотно с построенного
участка Байкало-Амурской магистрали снимаем и перевозим для
185
строительства железной дороги, соединяющей Сталинград с Саратовом.
Помогите и в этом вопросе.
Апанасенко что-то прикинул в уме, а затем изучающее посмотрел
на Сталина.
- Собрались немцев к Волге подманить?
- Рано об этом говорить, - Сталин смутился, удивившись
прозорливости этого генерала.
- Разумно! – согласился Апанасенко.
- Товарищ Апанасенко, мы с вами с Гражданкой, с Первой конной
знакомы, поэтому не буду заходить издалека: Москве нужно помочь.
- Это понятно, немцы вам тут по голове надавали, а что такое
Москва, можно не объяснять. На сегодня оправил 8 дивизий. Организована
проверочно-выпускная станция – Куйбышевка-Восточная. На этой станции