Только что поступили сведения - видимо, чтобы помочь своим
войскам под Ростовом, 2-я танковая армия Гудериана правым флангом
отвернула от московского направления и ударила по нашему Юго-западному
189
фронту в направлении на Ливны и Елец. Впереди у них 34-й корпус (45-я и
134-я немецкие дивизии). Надо искать силы остановить их.
- Нет! – резко возразил маршал. - Хватит нам отбиваться!
Попробуем и здесь проучить немцев. Пока я буду занят Клейстом и
Ростовом, вы с товарищем Костенко готовьте новую наступательную
операцию на нашем северном фланге. Цель - разгром ливненской
группировки противника ударом под ее основание. Ищите и собирайте силы, которыми мы нанесем удар. Задача – окружить и уничтожить в этом районе
этот 34-й корпус Гудериана.
27 ноября 1941 года,
кабинет Сталина,
вечер.
Сталин снял трубку телефонного аппарата.
- Здравствуйте, товарищ Рокоссовский. Доложите обстановку.
…Нет, товарищ Рокоссовский, о принимаемых вами мерах говорить не надо.
Я понимаю, что вы делаете все, что в ваших силах. Тяжело вам? …Прошу
продержаться еще некоторое время, мы вам поможем, - кладет трубку и
снимает трубку другого телефона. - Здравствуйте товарищ Шапошников.
…Что у нас сегодня в резерве, - берет карандаш и кладет перед собою
бумагу. - Пометьте: три дивизиона «Катюш» в 16-ю армию Рокоссовскому.
…Они уже разгрузились? …Оба противотанковых полка в 16-ю. …Четыре
роты противотанковых ружей тоже Рокоссовскому, на его участке большая
активность немецких танков. …Два, нет, три батальона танков в 16-ю. …Это
из московского ополчения? …Две тысячи человек в 16-ю.
В это время зашел Поскребышев, дождался конца разговора.
- Начальник штаба Западного фронта звонит.
- Почему он, почему не Жуков? Соединяйте! Да, слушаю, товарищ
Соколовский, - слушает, лицо мрачнеет. - …Значит, вы предлагаете
командный пункт Западного фронта перенести в здание Белорусского
вокзала, а штаб фронта переместить в Арзамас, я вас правильно понял?
…Товарищ Соколовский, у вас там, на командном пункте, есть лопаты?
…Обыкновенные, саперные. …Очень хорошо! Вы там с Жуковым пока
копайте себе могилы, а я выезжаю к вам вступить в командование Западным
фронтом, - резко кладет трубку, встает, нервно ходит, звонок телефона. -
Слушаю. …Я так и понял, товарищ Жуков, что вы не собираетесь отступать
и сдавать Москву, не собираетесь переносить штаб в Арзамас. …Очень
хорошо! Доложите обстановку!
В это время в приемной у Сталина генерал-лейтенант
Василевский, Власик и Поскребышев.
- Генштаб уже эвакуирован, но нам, остающимся в Москве
генштабитстам, надо знать, когда будет эвакуироваться в Куйбышев товарищ
Сталин, нам нужно время, чтобы свернуть работу первого эшелона Генштаба
и тоже эвакуироваться, - объяснял Василевский. - Товарищ Поскребышев, спросите у товарища Сталина.
190
- Вы с ума сошли! – возмутился Поскрёбышев. - Я ему позавчера
из кремлевского полка принес ручной пулемет и десять дисков – пулемёт у
товарища Сталина в кабинете в платяном шкафу стоит, а вы у меня такое
просите! Сами спрашивайте!
- Мне неудобно.
- А мне удобно?! Вы идти боитесь, а за вас должен от товарища
Сталина все получить?!
- Надо не прямо спрашивать, а сбоку, - подсказал Власик. - Поезд
товарища Сталина уже подготовлен и ждет. Спроси его, когда грузить
кремлевский полк? Полк должен будет эвакуироваться вместе с товарищем
Сталиным, мы и вагоны для полка прицепили к его поезду, так мы узнаем, когда и товарищ Сталин собрался эвакуироваться из Москвы.
Поскрёбышев заглянул в кабинет Сталина, тот работал с
документами. Поскребышев вошёл.
- Товарищ Сталин, вагоны для кремлевского полка для отправки
на Куйбышев прицеплены к вашему поезду. Товарищи спрашивают, когда
грузить полк?
Сталин поднял голову и недоумённо посмотрел на Поскребышева.
- Зачем его грузить? Если немцы подойдут к Кремлю, я этот полк
поведу в атаку, - снова углубился в документы.
29 ноября 1941 года,
штаб группы немецких армий «Юг» в Полтаве,
полдень
В кабинете командующего группой армий «Юг» генерал-фельдмаршала Рундштедта прилетевшие из Берлина Гитлер, фельдмаршал
Браухич и генерал-полковник Гальдер выслушали доклад командующего.
Осознав, что именно просит Рундштедт, Гитлер закричал, стуча ладонью по
столу с картой.
- Это невообразимо потому, что не допустимо!! Я запрещаю
отводить 1-ю танковую! Я запрещаю оставлять Ростов!
- Мы полагали, мой фюрер, - объяснял Рундштедт, - что
Тимошенко проводит отвлекающую атаку, чтобы уменьшить наше давление
на Ростов. Никто не ожидал, что у него есть силы для такого удара.
- Они полагали! Браухич, вы видели – они полагали! И это говорит
немецкий фельдмаршал! Тимошенко провел вас, как школьников!! - смотрит
на лист бумаги. - Боже мой! Вы уже оставили русским трофеями 150 танков
и 250 орудий! Такого позора немецкая армия еще никогда не испытывала!
Слушайте меня, Рундштедт! Сейчас Гудериан на северном фланге
Тимошенко ввел в прорыв 34-й армейский корпус, Тимошенко вынужден
будет перебросить туда войска из-под Ростова, поэтому я запрещаю Ростов
сдавать, я запрещаю отводить войска за Миус!!
- Мой фюрер, это не поможет, - настаивал чопорный и знающий
себе цену Рундштедт, - 14-й танковый корпус уже разбит русскими и как
боевая единица не существует. Клейсту нечем закрыть брешь на севере.
191
- Ничего не знаю! – отрезал Гитлер. - Вы сами залезли в задницу, подставленную Тимошенко, вы виноваты в этой ситуации, вы сами обязаны
из нее и выпутаться, а я и так помогаю вам больше, чем кому-либо!
- Виноват в этой ситуации тот, кто приказал мне наступать на
Ростов, - Рундштедт, не привыкший к такому обращению сам закипал.
- Я?? Я виноват?! Рундштедт, вы позор немецкой армии! Браухич, сорвите с него Рыцарский крест, он его недостоин!! - Браухич, держась рукой
за сердце, опускается на стул и сует себе под язык валидол. - Рундштедт, я
освобождаю вас от командования группой и отправляю в резерв – на свалку
старых пердунов! Гальдер, немедленно вызвать фельдмаршала Рейхенау, я
ему вручаю командование группой армий «Юг»!
Боже мой! До чего докатился немецкий генералитет!!
1 декабря 1941 года
кабинет Сталина,
поздний вечер
Сталин вызвал для разговора Мехлиса, поздоровавшись с ним сел
за стол и стал набивать трубку.
- Товарищ Мехлис, под Москвой тяжелейшее положение, но не
менее тяжелое положение и в Ленинграде. Немцы его блокировали, но
оставалась связь по Ладожскому озеру. Сейчас, с захватом немцами Тихвина, перерезана единственная железная дорога до станции Войбокало, с которой
шли грузы на Ленинград по Ладоге. Немцы стремятся к Свири, чтобы
соединиться там с финскими войсками и замкнуть вокруг Ленинграда второе
кольцо, на этот раз, сплошное. Это будет смерть Ленинграда. Возможно, и
смерть СССР, если учесть, что немцы высвободившиеся из-под Ленинграда
войска бросят на Москву.
Мы пытались деблокировать Ленинград, 10 сентября послали туда
Жукова, а 12, как выяснилось сейчас, Гитлер дал приказ не штурмовать
Ленинград, а взять его измором, блокадой. И Гитлер приказал войскам
прорываться к Свири. У Жукова было достаточно войск, чтобы из
Ленинграда прорвать блокаду, но он это сделать не смог.
- Зачем же вы поставили командовать его фронтом, защищающим
Москву? – удивился Мехлис перемещению Жукова из Ленинграда под
Москву.
- Здесь Жуков у меня под присмотром, а маршалов я вынужден
использовать там, куда у меня руки не доходят. Кроме того, мне нужен кто-то опытный и здесь, в Москве, чтобы разгрузить меня от должности наркома
обороны. Да и из кого мне выбирать? Ты знаешь кого-то лучше Жукова или
Конева? Скажи, я назначу командовать Западным фронтом его.
- Пока не знаю, - согласился Мехлис с такой оценкой кадровой
обстановки.
- И я тоже. Есть подающие надежды, но пока рано о них говорить, опять задумался. - Хотел назначить Ворошилова, но он потребовал столько
войск…, - глубоко затянулся табачным дымом. - Лев Захарович! Пытаются
192
отбить немцев от Ладоги три наши армии – 4-я, 52-я и 54-я. Сил должно
хватать, оружием я помочь не могу. Нужно поднять их воинский дух, поскольку эти армии еще никогда не одерживали никаких побед над
немцами.
Я приказываю вам, товарищ Мехлис, и прошу вас, Лев Захарович, выехать под Ленинград и обеспечить уничтожение этого второго кольца
немецкой блокады.
Мне больше некого послать.
Повторю, мне нечем помочь Ленинграду материально, возможно, я
сам буду просить вас помочь материально Москве, но советский народ
надеется на вас! И я тоже…
7 декабря 1941 года,
наркомат боеприпасов