возвышенной цели защиты своей родины, а есть лишь одна грабительская
цель - покорить чужую страну, а наши войска, имеющие цель защиты своей
поруганной Родины, не имеют такой дисциплины и терпят ввиду этого
поражение.
Не следует ли нам поучиться в этом деле у наших врагов, как учились в
прошлом наши предки у врагов и одерживали потом над ними победу?
Я думаю, что следует.
ВЕРХОВНОЕ ГЛАВНОКОМАНДОВАНИЕ КРАСНОЙ АРМИИ
ПРИКАЗЫВАЕТ:
1. Военным советам фронтов и прежде всего командующим
фронтами:
213
а) безусловно ликвидировать отступательные настроения в
войсках и железной рукой пресекать пропаганду о том, что мы можем и
должны якобы отступать и дальше на восток, что от такого отступления не
будет якобы вреда;
б) безусловно снимать с поста и направлять в Ставку для
привлечения к военному суду командующих армиями, допустивших
самовольный отход войск с занимаемых позиций, без приказа командования
фронта;
в) сформировать в пределах фронта от 1 до 3 (смотря по
обстановке) штрафных батальонов (по 800 человек), куда направлять средних
и старших командиров и соответствующих политработников всех родов
войск, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или
неустойчивости, и поставить их на более трудные участки фронта, чтобы
дать им возможность искупить кровью свои преступления против Родины.
2. Военным советам армий и прежде всего командующим
армиями:
а) безусловно снимать с постов командиров и комиссаров
корпусов и дивизий, допустивших самовольный отход войск с занимаемых
позиций без приказа командования армии, и направлять их в военный совет
фронта для предания военному суду;
б) сформировать в пределах армии 3-5 хорошо вооруженных
заградительных отрядов (по 200 человек в каждом), поставить их в
непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники
и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникеров и
трусов и тем помочь честным бойцам дивизий выполнить свой долг перед
Родиной;
в) сформировать в пределах армии от 5 до 10 (смотря по
обстановке) штрафных рот (от 150 до 200 человек в каждой), куда направлять
рядовых бойцов и младших командиров, провинившихся в нарушении
дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на трудные
участки армии, чтобы дать им возможность искупить кровью свои
преступления перед Родиной.
3. Командирам и комиссарам корпусов и дивизий;
а) безусловно снимать с постов командиров и комиссаров полков и
батальонов, допустивших самовольный отход частей без приказа командира
корпуса или дивизии, отбирать у них ордена и медали и направлять в
военные советы фронта для предания военному суду
б) оказывать всяческую помощь и поддержку заградительным
отрядам армии в деле укрепления порядка и дисциплины в частях.
Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах, штабах.
Народный комиссар обороны
И.СТАЛИН».
214
Окоп. На бруствере пулемет Максим. В окопе возле пулемета три
солдата: пожилой усатый солдат и двое возраста до 30 лет обсуждают приказ.
- Я тебе так скажу: солдат что солдат - он, как все. Все стоят, и он
стоит, все побежали, и он побежит. Оно, если бы начальство первым не
бежало, так и солдаты не бежали бы. Поздно, поздно дал приказ товарищ
Сталин. Если бы в мае дал, так на юге, небось, не бежали бы до Волги.
- Не надо: «все, как все». Есть такие суки, что и выстрела не
слышали, а их уже и нет. В мае шли пополнением в дивизию, человек 100.
Лейтенант вел, в лесу на просеке остановились на привал. И 4 человек сразу
смылись. Пошли в лесок, вроде по нужде, и только их и видали.
- Лейтенант глупый, нечего незнакомых в лесу останавливать.
- Пошли искать, а они винтовки подсумки бросили, так мне
пришлось до дивизии вторую винтовку нести.
- Это что же им за наказание – арестантские роты! Они, значит, в
тылу будут сидеть в арестантских ротах, а мы здесь, а потом вместе в атаку
пойдем – так, что ли?
Старый солдат осторожно приподнялся и посмотрел в щель щитка
пулемёта.
- Вроде так, - второй солдат тоже хотел приподняться и
посмотреть над бруствером, но старый его осадил. - Не высовывайся, забыл
про вчерашнего снайпера? Может он и сегодня тут.
- Так кого наказывают этими ротами – трусов или нас? Стрелять
этих сук, дезертиров и трусов, надо, стрелять! Вишь, чё удумали. Мы тут
гибни, а они размечтались в тыл удрать, наших вдов крыть! Стрелять, никаких арестантских рот! Чтобы другим не повадно было!
- А что на труса пулю тратить, пусть немцы тратят, когда его в
атаку погонят.
- А как же эти заградительные отряды? Они что – по нам стрелять
будут?
- Почему по нам? Ты что, без приказа в тыл бежать собрался?
- Я? Нет.
- Так чего волнуешься? – старый солдат снова приподнимается
посмотреть, и по щиту резко бьет пуля, слышен выстрел. Солдат резко
приседает. - Бл…ть, опять тут! Но я, кажись, вспышку выстрела заметил, -
командует второму солдату. - Беги к ротному, скажи - снайпер за пнями. С
десяток пней в 300 метрах от нас и левее. Там других пней нет. Пусть
минометчиков попросит эти пни минами закидать.
А в полковом тылу на поляне стрелковая рота прослушала приказ
№227 и теперь обедает. Под тенью раскидистого клёна расположилось
командование роты: старший лейтенант, два бывалых сержанта и
молоденький, в новенькой форме младший лейтенант. Едят из котелков кашу
и беседуют.
- Это правильно, что этих эсэсовцев в отдельную роту направляют,
- одобрил старший лейтенант. - А то пришлют такого к тебе, а ты потом
215
ночей не спи – не сбежал ли он к немцам? Ни в караул его не пошли, ни в
дозор. Сбежит, а тебя потом в СМЕРШ затаскают – почему не уследил?
- Каких эсэсовцев? – удивился младший лейтенант, который
слышал, что эсэсовцы это лучшие войска у немцев.
- Самострелов – тех, кто в руку или в ногу сами себя стреляют, чтобы в госпиталь попасть, - пояснил старший лейтенант. - В их делах слово
«самострел» сокращенно пишут – С/С. Вот их и зовут эсэсовцами. Их
осуждают к расстрелу, но потом меняют расстрел на пребывание на
передовой. Пришлют такого, а на кой он нам нужен, - зевает.
Подходит солдат.
- Комбат послал сказать, что меняться будем только в 12 ночи, та
рота, которая сейчас в окопах, проводника пришлет.
Старший лейтенант, растягиваясь на простеленной земле шинели.
- О, еще и выспаться успеем.
13 августа 1942 года,
Кремль,
полдень
Сталин принимает премьер-министра Великобритании Уинстона
Черчилля. Оба сидят в креслах у низкого журнального столика.
-
Господин Сталин, сегодня немцы достаточно быстро
продвигаются к Волге и к Кавказскому хребту. Сможет ли русская армия не
допустить проход немцев к Турции или Ирану и вторжение их в зону
британских интересов? Я спрашиваю это к тому, чтобы Британия могла
заранее подготовиться, если это крайне неприятное для нас событие все же
произойдет. Кроме того, такое быстрое и глубокое наступление немцев на
ваши источники нефти должно вызывать и у вас глубокое беспокойство.
Сталин изучающее посмотрел на Черчилля.
- Господин Черчилль, вы испытанный и опытный солдат
Британской империи, думаю, нам проще будет поговорить у карты, - встали и
подошли к большой карте, разложенной на столе. - Да, немцы быстро
продвигаются на восток и юго-восток нашей страны, но меня это не особо
беспокоит. На своем пути в Иран по Волге и Каспию или вдоль Волги и
восточного берега Каспия, им нужно будет взять Сталинград. Сейчас их 6-я
армия подошла и теряет силы на внешнем обводе обороны Сталинграда, который мы построили еще в прошлом году. Сейчас немцы развернули и
свою 4-ю танковую армию на Сталинград.
- Это опасно?
- Немцы – это всегда опасно. Но в данном случае мы заранее
построили железную дорогу к Сталинграду по левому берегу Волги, можем
маневрировать крупными силами, поэтому немцы здесь и закончат свое
продвижение в Иран.
На юге они дошли до Краснодара и Майкопа вот здесь, и до
Нальчика вот здесь, - Сталин показывает на карте. - Они уже уперлись в
наши укрепления на горных проходах или еще не дошли до них.
216
- У вас там построены укрепления? – уточнил Черчилль.
- А как же иначе? Кроме того, эти укрепления защищают 25
дивизий, да и продержаться этим дивизиям нужно всего пару месяцев. Потом
перевалы засыплет снегом. Что касается потери нефтеисточников на
северном Кавказе, то мы уже сделали запасы нефти, разместив их на Урале, а
нефтяные скважины Северного Кавказа забили так прочно, что немцы их не
вскроют. Стало быть, у немцев есть все возможности потерять в этом