можно было в нем удавить, поручается 3-му Белорусскому фронту
Черняховского и вам, 1-му Белорусскому. Черняховский с севера, а вы с юга
должны прорваться к Минску и таким образом окружить немецкую 4-ю
армию. Но при этом вам нужно разбить по дороге к Минску 9-ю армию, а
Черняховскому – 3-ю танковую армия немцев. И чтобы разбить 9-ю армию, вам нужно ударить одним сильным кулаком.
Если вы не сможете прорваться к Минску быстро, то немцы
перебросят с Галиции свои танковые дивизии и вы уже никогда не
пробьетесь. Окружения не получится, группа армий «Центр» устоит, наша
летняя кампания провалится, сотни тысяч советских людей будут убиты зря.
Вы понимаете, что вы мне предлагаете вам согласовать?
- Товарищ Сталин, вы и Генштаб все это наступление видите на карте, а я на брюхе облазил всю линию своего фронта, - мрачно ответил
Рокоссовский. - На Рогачевском плацдарме мы не разместим большие силы, он как горлышко у бутылки, через которое мне надо будет продавить три
армии. Нас немцы здесь легко остановят, если мы не распылим их силы на
еще один мощный удар. Надо наносить два главных удара, и 1-й Белорусский
готов нанести два удара и прорваться!
Товарищ Сталин! У меня прекрасные командармы – Горбатов, Батов, Белов, Лучинский, Романенко! Им нужен простор для маневра и инициативы.
Сталин уже не скрывал недовольства.
- Выйдите еще раз в приемную и еще раз подумайте!
Рокоссовский вышел, Сталин повернулся к Ворошилову.
247
- Климент Ефремович, партизаны готовы ударить в Белоруссии по
немцам с тыла?
- Мы начнем за сутки до наступления фронтов. Поднимаем все
партизанские отряды сразу, примерно 250 тысяч бойцов. Планируем в одну
ночь взорвать все стратегически важные мосты между Днепром и Минском, и за Минском тоже, и наметили в тылу у немцев разрушить
железнодорожное полотно всеми способами не менее, чем в 11 тысячах мест.
Порвем немцам железную дорогу в клочья! Одновременно будем устраивать
засады на всех мало-мальски важных автомобильных дорогах. Постараемся
сделать так, чтобы немцы не смогли ни резервы к фронту подать, ни
боеприпасы. А по мере продвижения фронтов, будем захватывать
стратегически важные пункты до прихода наших.
- Хорошо, - ответил Сталин, оценив услышанное. - Пойду, позову
Рокоссовского, - пригласив и пройдясь по кабинету снова спросил. - Товарищ
Рокоссовский, так как все же 1-му Белорусскому наносить удар – в одном
месте или в двух?
- В двух! – непреклонно ответил Рокоссовский.
- Все! – резко подытожил Сталин и ускорил своё хождение по
кабинету, в молчании потянулась минута, после которой Сталин принял
решение. - Я принимаю план товарища Рокоссовского, но теперь, товарищ
Рокоссовский, на вашей совести двойная ответственность – за успех 1-го
Белорусского фронта и за то, что вы возложили на меня ответственность за
провал всей нашей летней кампании.
- По моей вине она не провалится, - чётко ответил Рокоссовский.
10 июля 1943 года,
1-й Белорусский фронт, западнее Минска,
вторая половина дня.
На опушке рощи одиноко стоял танк Т-34-85, рядом с ним ремонтная
«летучка» - «студебеккер» с будкой. На танке был разбит ленивец - переднее
колесо, поддерживающее и направляющее гусеницу, - его меняли экипаж и
ремонтники летучки, всего 7 человек. Командир танка лейтенант сидел на
башне и курил, ремонтом командовал механик-водитель танка.
- Вдвоем берись за лом, дергай, дергай! Не, не пойдет. Давай сначала
кувалдой…
Вдруг у лейтенанта вытянулось лицо, он вскочил во весь рост на
башне.
Ё…(удар кувалдой) твою мать!!
Все выпрямились и посмотрели в направлении, в котором смотрел
лейтенант. В полукилометре из противоположного леска выходят густые
цепи немцев и разворачиваются вдоль дороги. Из-за подъёма дороги и
дальше спуска в наш тыл, оттуда немцев плохо видно. Крик снизу:
«Уходим!». Лейтенант оглядывается – еще в полукилометре по дороге
ничего не подозревая об опасности, из нашего тыла пылит советская
стрелковая часть.
248
- Стой!! – командует лейтенант, принявший решение. - Наводчик и
заряжающий в башню! Радист, вытаскивай свой пулемет наружу, механик –
бери автомат! - наводчик и заряжающий заскакивают в люки башни, за ними
в башню прыгает лейтенант, на ходу командуя. - Заряжай осколочной!
Наводи по ближайшим!
Башня обездвиженного танка, оказавшегося на фланге немецкой цепи, поворачивается по направлению к немцам. Ремонтники бросились к своему
«студеру», радист головой вперед заскакивает в люк механика-водителя, за
ним точно так же до половины засовывается в люк механик и тут же
вылезает обратно с ППШ. Ремонтники бегут обратно от летучки с
карабинами, укрываются за танком, готовятся стрелять.
- Пока патроны не жгите, немцы еще далеко! – командует механик, возглавивший оборону снаружи танка.
Хлопнула выстрелом пушка танка и тут же за нею начал стрелять
башенный пулемёт. Радист выскочил наружу уже через люк башни со своим
пулемётом и двумя запасными дисками, установил пулемёт прямо на крыше
танка и добавил пулемётного огня. Пушка била каждые 6-7 секунд, внизу
захлопали выстрелы карабинов ремонтников, добавились короткие очереди
ППШ механика.
Командиры нашей идущей пехоты при пушечных выстрелах
выскочили из строя и в бинокли начали смотреть в ту сторону, в которую вед
огонь танк, раздались команды, треть колонны побежало влево, треть вправо, пехота развернулась в боевую линию, цепи побежали к гребню высоты, пересекающему дорогу, залегли, пулеметчики быстро собрали «максимы» и
через пару минут пехота обрушила на немцев шквал своего огня.
Всё было кончено в 10 минут, а через полчаса на затихшем поле
стояли в одиночку и группами немцы с поднятыми руками. У некоторых в
руках были белые платки. Цепь нашей пехоты по обе стороны дороги
прочесывала местность, осматривая убитых, отсылая живых немцев на
пригорок, где в окружении наших солдат уже собралось несколько сот
пленных. К раненным немцам подзывают целых и заставляют забирать
раненных с собой к месту сбора. И со стороны танка, в помощь пехоте, пошла цепь в пять человек во главе с лейтенантом, а легко раненные радист и
один из ремонтников остались у танка. Механик стволом автомата подозвал
стоящего невдалеке немца, опустил ему левую руку, снял с неё часы и
показал на пункт сбора пленных: «Ком, ком!». За небольшим кустиком
лейтенант наткнулся на немецкого капитана в танкистской форме. Тот
полулежал, опираясь спиной на сгнивший пень, зажимая левой рукой рану на
бедре. На одной ноге у него был сапог, на второй ботинок, на шее Рыцарский
Крест. Рядом валялся автомат с отстегнутым магазином, магазин был пустой.
Капитан с ненавистью посмотрел на лейтенанта.
Лейтенант, с ТТ в руке подошёл к нему и тоже в упор посмотрел на
немца.
249
- Что, отвоевался? – опустил пистолет и дал команду своему экипажу.
- Хмара, подгони штуки четыре фрица, пусть командира своего заберут! – и
снова немцу, зло. - Это вам, суки, не 41-й год!
Тот же день,
кабинет Сталина,
вечер.
У Сталина в кабинете начальник оперативного отдела Генштаба, генерал Антонов собирал карты и заканчивал докладывать.
- …По полученным от пленных данным и по захваченным
документам, в группе армий «Центр» у немцев было 43 генерала. Двое
застрелились, еще 8 уже найдены убитыми, либо убиты, но не найдены, – у
немцев их нет. Ну, и 21 генерала мы взяли в плен. О разгроме немцев можно
судить и по этим данным – группа армий потеряла более 70% генералитета.
Общие ее потери группы армий «Центр» наш Генштаб оценивает в 400 тысяч
человек.
- Наши полководцы, начиная от Суворова, не стесняются
преувеличить потери противника, - Сталин не спешил верить победным
реляциям.
- Этого полководцы во всех странах не стесняются, наши не
исключение, - заступился за своих Антонов. - Но, в данном случае, Генштаб
учел этот фактор.
- Скажите, товарищ Антонов, а насколько всё же наши полководцы
преувеличили число немецких пленных?
- Убитых преувеличить не трудно, а вот с пленными сложнее: пленных фронты сдают в НКВД по счету, и НКВД их строго учитывает, поскольку на них выделяется довольствие. Число пленных, безусловно, точное.
- Как вы считаете, сколько среди этих пленных может быть
совершенно целых – не раненных?
Антонов несколько удивился вопросу, не понимая, к чему он.
- Учитывая обстоятельства их пленения, думаю …до половины, а, может, и больше.
- То есть, на 50 тысяч целых немцев можно рассчитывать?
- Вполне.
- У наших людей от этой войны мало поводов для радости. Я думаю, что перевозя пленных на восток, нужно сгрузить целых немцев в Москве и
провести их по улицам столицы. В 41-м они хотели устроить парад своих