— Это не ответ. Вы бы просто могли делать минимум дел и не рисковать своей шеей Большинство так и делает. У вас наверное есть какая-то вера в то, что вы делаете?
— Ну, я не знаю, донна. Мне кажется что я никогда не смогу избежать какой-нибудь потасовки.
Она вздохнула.
— Я думала о вас лучше, Доминик.
— Прошу прощения.
— Цинизм в моде, но он уже наскучил. Я не думала, что вы побоитесь сказать: «Человечество стоит того, чтобы за него подраться».
Флэндри поморщился. Она задела его за живое.
— Слишком уж часто об этом говорят, донна, все слова стали пустыми, я… мне очень нравятся некоторые древние изречения типа: «Лучшая крепость — та, которая основана на любви народа». Это Макиавелли.
— Кто? А, не имеет значения. Мне все равно, что сказал какой-нибудь мертвый ирландец. Я хочу знать, к чему вы стремитесь, что вас беспокоит. Вы — будущее. Что дала вам Земля, чтобы требовать у вас взамен жизнь?
— Ну, скажем… м-м-м место жительства… э-э-э… защиту, образование.
— Скудные подарки, — сказала она. — Вы были бедны?
— Да нет, пожалуй, донна, незаконнорожденный сын довольно благородного человека. Он направил меня в очень хорошую школу, а потом в Академию Военного Флота.
— И вы почти никогда не бывали дома?
— Нет, не мог быть. Моя мать занималась тогда оперой. Ей нужно было думать о своей карьере. Мой отец — ученый-энциклопедист, все остальное для него, скажем так, несущественно. Таков уж он есть. Они выполнили свой долг по отношению ко мне. Я не могу пожаловаться, донна.
— Вы, по крайней мере, и не жалуетесь, — она дотронулась до его руки. — Зовите меня Персис.
Флэндри сделал глоток.
— Какая трудная, суровая жизнь была у вас, — задумчиво проговорила она. — И тем не менее вы сражаетесь за Империю.
— В действительности она была не так уж плоха… Персис.
— Хорошо. У вас прогресс, — на этот раз ее рука задержалась на его руке.
— Я имею в виду, что мы очень хорошо развлекались в перерывах между учебой. Боюсь, что в Академии на меня заведено досье, с упоминанием всех провинностей. Ну, а потом была пара учебных поездок, где со мной и случились всякие неприятности.
Она придвинулась ближе.
— Расскажите…
И он начал плести небылицы стараясь, чтобы они были позабавнее.
Она подняла голову.
— Вы довольно разговорчивы, — сказала она, — но почему вы так робки со мной?
Он поглубже втиснулся в кресло.
— Я-я… видите ли… у меня никогда не было случая научиться… ну… как вести себя в таких обстоятельствах…
Она была так близко, что сквозь духи он ощутил ее запах. Глаза девушки были затуманены, губы приоткрыты.
— Ну вот как раз и тот случай, — прошептала она. — Вы же ничего не боитесь, правда?
Позже, в его каюте, она поднялась на одном локте и долго изучающе его рассматривала. Ее волосы струились по его плечу.
— А я думала, что я у тебя первая, — сказала она.
— Почему, Персис? — улыбнулся Флэндри.
— Мне так казалось. В каждую минуту этого вечера ты точно знал, что надо делать.
— Я должен был действовать. — сказал он. — Я влюблен в тебя. Что мог с собой поделать?
— Ты думаешь, я этому поверю? Ладно, но только на время этой поездки. Иди ко мне еще.
Глава десятая
Древняя столица Ардайг разрослась и окружила залив, где река Ойс впадала в океан Вилвидх, пригородные районы Ардайга слились в мегаполис который тянулся далеко на восток к горам Гун. Тем не менее город сохранил очарование старины. Жители столицы хранили традиции и были гораздо чопорнее и неторопливее остальных мерсеян. Это был культурный и художественный центр Мерсей. Хотя Большой Совет ежегодно собирался здесь, а замок Эфон являлся официальной частной резиденцией Ройдгунов, большая часть правительственных учреждений располагалась в Тридайге. Новая столица была молодой, с развивающейся промышленностью; там кипела жизнь, строились планы, возникали проекты, подчас достаточно дерзкие. И всех удивляло, что Брехдан Айронрид захотел построить резиденцию Военного Флота в Ардайге.
Особых возражений против этого не было. Брехдан был не только главой Большого Совета; во время космической службы, перед тем, как стать владыкой Вах Инвори, он достиг чина адмирала флота и воздушный флот до сих пор был его любимым детищем. Характерно, что он не потрудился даже объяснить, почему выбор пал именно на Ардайг. Такова была его воля. Следовательно, так тому и быть!
В действительности, он и самому себе не смог бы дать никаких логичных объяснений. Экономика, региональные отношения — все это не имело никакого значения. Он очень хотел, чтобы рядом был безмятежный, спокойный Дангодхан. Каким-то особым образом Брехдан сознавал, что будет справедливее, чтобы начало мерсеянскому величию было положено в вечном городе Мерсеи.
И здание адмиралтейства росло ярус за ярусом, пока однажды на рассвете его тень не накрыла Эфон. Воздушные суда кишели над резиденцией, как морские птицы. С наступлением темноты в окнах загорался свет, и казалось, что во тьме сияют созвездия глаз гоблинов; а сигнальный маяк на вершине этого огромного сооружения распугивал звезды. Но здание адмиралтейства не нарушало гармонии зубчатых стен, купольных крыш и каменных шпилей старинных зданий. Брехдан тщательно следил за этим. Пожалуй, адмиралтейство удачно вписывалось в архитектуру города, было связующим звеном между силуэтами старого квартала и очертаниями современных зданий. Апартаменты Брехдана занимали верхний этаж адмиралтейства.
Вскоре после захода солнца Брехдан находился у себя в кабинете. Кроме него самого, только три живых существа имели право туда входить. Пройдя через просторный вестибюль, который охраняла стража, они должны были приблизить глаза и руки к сканирующим пластинам на бронированной двери. Только при опознании двери открывались: процедуру идентификации должен был проходить каждый. В противном случае срабатывала сирена и автоматические бластеры.
Внутри бункера были установлены воздухоочистители космического типа и термостаты. Стены, пол, потолок — все было черного цвета; на их фоне черный мундир Брехдана был едва различим, а медали, казалось, блестели вдвое ярче. В кабинете стояла обычная конторская мебель и оборудование: стол, переговорное устройство, компьютер, диктофон. Но в центре комнаты на деревянном резном пьедестале покоился опаловый ящик.
Брехдан подошел к нему и включил второй цикл идентификации. Послышалось жужжание, замигали тусклые огоньки — прибор включился. Он провел пальцем над корпусом. Фотоэлементы послали команды в блок памяти. Электромагнитные поля начали взаимодействовать с деформированными молекулами. Информация была собрана и проанализирована. За одну или две наносекунды на экране высветились нужные ему данные — сверхсекретные, доступные только Брехдану да трем его ближайшим доверенным сотрудникам.
Брехдан видел этот доклад раньше, но, учитывая межзвездный масштаб (каждая планета была обособленным миром, старым и бесконечно сложным), запомнить все специфические детали было довольно сложно. Чтобы облегчить процесс принятия решений, связанных со сверхсекретными данными, часть Совета хотела установить больше машин, но он был против этого. Зачем подражать землянам? Посмотрите, в какое состояние пришли их владения. Личное правление, возможно, было менее стабильным, но более гибким. Не очень мудро связывать себя единым подходом в этой, до конца непознанной, Вселенной.
— Крак! — он щелкнул хвостом Швильт был полностью прав, надо заняться этим делом, не откладывая. Провинциальный правитель с неразвитым воображением упускал отличную возможность привести еще одну планетарную систему под власть расы.
А пока Брехдан направился к столу. Уловив, что он отошел, экран стал меркнуть. Брехдан нажал на кнопку переговорного устройства. Вызов пролетел через треть планеты.
Швильт Губитель Кораблей проворчал:
— Вы разбудили меня, нельзя ли было выбрать более подходящее время?
— Которое было бы неподходящим для меня, — засмеялся Брехдан. — Дела, связанные с землянами, не будут дожидаться, пока нам всем станет удобно. Я все проверил. Лучшее, что мы можем сейчас сделать, — это как можно скорее послать туда флот вместе с подходящей заменой для Гэдрола.
— Легко сказать, но Гэдрол будет возмущен этим и, надо сказать вполне справедливо, а у него есть влиятельные друзья. И потом, там земляне. Они услышат о нашем захвате и даже несмотря на то, что это произойдет на отдаленном от границы участке, отреагируют соответствующим образом. Мы должны спрогнозировать, что они предпримут, проанализировать, как это повлияет на развитие событий на Старкаде. Я предупредил Лифрита и Прядвира: чем скорее мы вчетвером встретимся для обсуждения этой проблемы, тем лучше.
— Я пока не могу. Прибыла делегация землян. Сегодня вечером я должен быть на приеме, устроенном в их честь.
— Что? — Швильт щелкнул челюстями. — На этой дурацкой церемонии? Вы серьезно?
— Вполне. Потом я должен увидеться с ними. Согласно земному этикету было бы просто ужасно, если… ф-р!.. премьер-министр Мерсеи с пренебрежением отнесется к особому представителю Его Величества.
— Но ведь все мероприятие — сплошной фарс!
— Они об этом не знают. Если мы слишком поспешно развеем их иллюзии, то лишь поторопим события и выбьемся из графика. К тому же, вселяя в них надежду на решение старкадского вопроса, мы можем смягчить эмоциональные коллизии, которые возникнут, когда мы оккупируем Тирайн. А это, в свою очередь, означает, что я должен буду продолжать эти переговоры дольше, чем намеревался. И, наконец, я хочу лично познакомиться с влиятельными членами их группы.
Швильт потер позвонки на своей голове.
— Странных вы заводите друзей.
— Таких, как ты, например — усмехнулся Брехдан. — Послушай, старкадский план — ни что иное, как путь, который мы должны пройти с заранее просчитанной скоростью. За ним нужно почти ежедневно наблюдать, лелеять его, видоизменять в свете последних событий. Любой непредвиденный поворот — великолепный ход землян, изменения в отношениях самих местных жителей… да все, что угодно, — может разрушить нашу скоординированность и свести на нет всю стратегию. Чем больше данных скопится в нашем подсознании тем глубже будут наши суждения Мы должны научиться манипулировать их эмоциями так же, как и их военной логикой, ведь они — чуждая нам раса; нам нужно научиться представлять себя на их месте. Как говорится у них, мы должны научиться игр