г подойдет близко.
Он быстро проверил системы. Вернувшись из контрольного помещения, Флэндри обнаружил Персис в кресле второго пилота.
— Я не помешаю тебе? — робко спросила она.
— Как раз наоборот, — ответил он, — только ничего не говори, пока мы не разовьем сверхскорость.
— Хорошо, — пообещала она. — Я ведь не полный ноль, Ники. Если ты танцовщица из низшей касты, то быстро научишься выживать. Космос — другое дело, конечно. Но это первый раз когда я что-то сделала для других, а не для себя. Очень хорошее ощущение. Страшно, конечно, но хорошо.
Он провел рукой по ее спутанным темным волосам, гладкой щеке и утонченному профилю. Пальцы коснулись подбородка. и он поцеловал ее в губы.
— Не знаю, как тебя благодарить, — прошептал он. — Я делал это главным образом из-за Макса Абрамса. Мне было бы очень зябко и неуютно лететь одному с его призраком. А сейчас у меня есть для кого жить. Это ты!
Он сел. Почувствовав его прикосновение, мотор проснулся.
— Поехали, — сказал Флэндри.
Глава четырнадцатая
Рассвет занялся над Ардайгом. Из башни на горе Эйд литавры посылали свои древние молитвы. Тень от здания Адмиралтейства легла поперек Ойсы. Она отливала синевой в тумане, скрывающем раннее движение на реке. На суше же черные тени поглотили Замок Эфон.
И все-таки Брехдан Айронрид решил принять землян здесь, а не в своем новом гнезде.
«Он потрясен, — думал Абрамс. — Он быстро оправился, но ему нужна помощь предков».
Те кто входили в зал для аудиенций, обычно были ошеломлены. словно внезапно оказавшиеся в царстве сна. Им требовалось время, чтобы понять то, что они видят: диспропорции огромного мощеного пола, высоких стен, узких окон, скругленных сверху и снизу, зубчатых сводов под потолком — непривычные по земным канонам, это мир, где господствует свой собственный «порядок». Маски на выцветших гобеленах и шуршащих боевых знаменах не содержали никакой человеческой символики. Потому что это был Старый Вилвидх, когда применение машин еще не сделало все стандартным и таким безликим. Это был кладезь Мерсеи. Нужно было увидеть подобное место, чтобы окончательно понять, что мерсеяне никогда не станут родственной землянам расой.
«Хотел бы я, чтобы здесь были и мои предки», — подумал Абрамс. Вместе с Хоксбергом он приближался к помосту. В тишине гулко звучали их шаги. Пахло фимиамом. Абрамс вспомнил Даяну: «У меня тоже есть место во Вселенной, не стоит забывать об этом». Под вырезанным из черного дерева драконом в черной мантии их ожидал Владыка Вах Инвори. Мужчины поклонились ему. В ответном приветствии он поднял короткое копье и ударил им о пол. Затем резко сказал:
— Свершилось зло.
— Какие новости, сэр? — спросил Хоксберг. Глаза его ввалились, уголок рта нервно подергивался.
— По последним данным, истребитель блокировал детекторную систему Флэндри на гиперволне. Он может поймать его, но на это потребуется время. А между тем оба корабля ушли за пределы досягаемости.
— Я выражаю, Протектор, мое глубочайшее сожаление. И выдвигаю обвинение против этого преступника. Если его поймают живым, с ним можно обращаться, как С обычным пиратом.
«Да, — подумал Абрамс, — его выжмут, как лимон, да еще протащат через гипнозонд. (Хорошо хоть, он не знает никаких жизненно важных секретов. А его свидетельские показания обо мне не сделают мое положение хуже, чем сейчас). Господи, пусть уж лучше его сразу убьют».
— Мой лорд, — сказал он, — вам и Владыке я выражаю официальный протест. Доминик Флэндри выполняет императорское поручение. Как минимум, он должен предстать перед трибуналом. Но его дипломатическая неприкосновенность не может быть отменена простым приказом.
— Он был аккредитован не правительством Его Величества, а мной лично, — раздраженно сказал Хоксберг. — То же самое касается и вас, Абрамс.
— Успокойтесь, — приказал ему Брехдан.
Хоксберг с изумлением смотрел на массивное зеленое лицо, выражавшее полное спокойствие. Брехдан остановил свой взгляд на Абрамсе.
— Командующий, — сказал мерсеянин, — когда прошлой ночью вас задержали, вы заявили о том, что у вас есть информация, которую я должен лично услышать. Когда мне это передали, я не возражал. Вы хотите поговорить наедине?
«Так, началось. Я как-то хвалился Доминику, что ни при каких обстоятельствах из меня не удастся вытащить ни слова, а если удастся, то они поплатятся за это; ну вот, сейчас я совершенно безоружен и могу попытаться оправдать свое хвастовство. Моим бедным мозгам придется поработать, мне нельзя попасть в камеру для допросов».
— Я благодарю Владыку, — сказал Абрамс, — но дело касается и лорда Хоксберга тоже.
Сердце Абрамса бешено колотилось, но говорил он спокойно:
— Все дело в законе, Владыка. По Альфзарской конвенции Мерсея подтвердила принятие правил войны и дипломатии, которые развивались и действуют на Земле. Вы их переняли, и это говорит о том, что они действуют. Если же вы сейчас хотите объявить нас персонами нон-грата и отослать, у правительства Его Величества не будет оснований для претензий. Но предпринимая любые другие действия против нас, вне зависимости от источника нашей аккредитации, вы даете повод для разрыва отношений, если — не для войны.
— Принадлежность к дипломатическому корпусу не дает права заниматься шпионажем, — сказал Брехдан.
— Но, Владыка, предполагается также, что и правительство, к которому они посланы, не будет шпионить за ними. Фактически Двир Крюк был внедрен ко мне в качестве шпиона. Едва ли это дружественный акт, Владыка… Тем более в преддверии переговоров. Так уж получилось, что его симпатии оказались на стороне землян…
Брехдан слегка улыбнулся.
— Я не верю, что так получилось, командующий. У меня такое впечатление, что ваши маневры были предприняты для того, чтобы известить его, где вы выйдете с ним на связь. Примите мои комплименты вашему искусству.
— Владыка, правительство Его Величества будет возражать против таких утверждений.
— Как смеете вы говорить от лица Империи! — взорвался Хоксберг.
— А как смеете вы, мой лорд! — огрызнулся Абрамс. — Я всего лишь предполагаю, а согласится Владыка или нет — это совсем другое дело.
Брехдан потер подбородок.
— Обвинения и контробвинения. Возражения и контрвозражения…
— Да, без сомнения.
— Как вы думаете, что предпримет Империя?
— Это компетенция Политического Управления, Владыка. И что оно решит, зависит от ряда факторов, включая настроение. Если курс, выбранный Мерсеей, покажется разумным, Земля будет склонна ответить соответствующим образом.
— Я полагаю, что для нас разумный курс подразумевает и отказ от взаимных обвинений, — сухо сказал Брехдан.
Абрамс развел руками.
— А как же еще? Нужно ли говорить, что Двир и Флэндри действовали импульсивно и без моего ведома? Разве мы не поступим мудро, если не будем в связи с ними затрагивать чести целых планет?
— М-м… Да, хорошо сказано. Хотя, честно говоря, я разочарован в вас. Я бы лучше следил за своими подчиненными.
— Владыка, то, что случилось с Флэндри, уже ни вы, ни я не в состоянии контролировать. Он и его преследователи ушли далеко за пределы досягаемости, и связи с ними нет. Может, это звучит высокопарно, но я все же хочу послужить Империи!
— Это мы еще посмотрим, — злобно сказал Хоксберг.
— Я просил вас помолчать, — произнес Брехдан. — Нет, командующий, на Мерсее ваши слова совсем не высокопарны, — он склонил голову. — Мое почтение. Лорд Хоксберг меня очень обяжет, если будет считать вас невиновным.
— Сэр, — запротестовал виконт, — его необходимо держать под домашним арестом в посольстве, пока мы находимся здесь. Что случится с ним по возвращении будет зависеть от того, как он служил, и от его правительства.
— Я настоятельно прошу командующего остаться с персоналом, — сказал Брехдан. Он подался вперед всем телом. — А сейчас, посланник, пришла ваша очередь. Если вы хотите продолжать нынешнее обсуждение, то и мы — тоже. Но есть ряд непременных условий. Волей случая Флэндри может спастись, а он владеет военным секретом. Таким образом, мы должны отправить быстроходного курьера в ближайшие региональные штаб-квартиры землян с нашим общим донесением. Если Земля откажется от него и будет вместе с Мерсеей участвовать в его задержании или уничтожении, тогда она докажет свое искреннее желание мирных отношений, и Большой Совет Его Высочества будет рад внести соответствующие коррективы в свою политику. Вы приложите к этому свои усилия?
— Конечно, сэр! Конечно!
— Земная Империя, однако, очень далеко, — продолжал Брехдан. — Я не думаю, что Флэндри направится к ней. Наши патрули для страховки перекроют наиболее вероятные маршруты. Но ближайшая база землян находится на Старкаде, и если ему каким-то образом удастся ускользнуть от нашего истребителя, я думаю, он наверняка полетит туда или на Бетельгейзе. Этот район обширен и неизвестен, так что у наших разведывательных кораблей будет ничтожный шанс перехватить его, пока он не окажется поблизости от места своего назначения. Следовательно, если он уйдет от преследования, я бы хотел охранять подходы к месту назначения. Но поскольку у моего правительства не больше желания раздувать конфликт, чем у вашего, вы должны сообщить своему командованию, что эти корабли не представляют никакой угрозы для них и не нужно им высылать подкрепление. Пожалуй, лучше даже, если они окажут содействие. Вы подготовите для них такие приказы?
— Немедленно, сэр, — сказал Хоксберг. Надежда возвращала его к жизни. Он совершенно не обращал внимания на взгляд Абрамса.
— Скорее всего это окажется ненужным, — сказал Брехдан. — Истребитель предполагал настигнуть его в течение трех дней. Понадобится еще немного времени, чтобы доложить нам об исполнении задания. Мы можем пока быть спокойными так же, как и правительство Его Величества, а сейчас нам лучше приняться за работу. Проводите меня, пожалуйста, в соседний кабинет, — он поднялся и на секунду остановил свой взгляд на Абрамсе.