— Капитан корабля негуманоидов не имеет права на человеческие чувства мне прожужжали об этом все уши когда я был еще кадетом. Мне придется давать начальству достаточно много объяснений по более серьезным вопросам.
Ровиан издал звук который можно было расценить как смешок.
Шли часы. Вирджил разрастался на экране Ровиан сообщил:
— Последние данные о корабле указывают: его экипаж решил, что мы направляемся к Дидо, и намерен прибыть туда одновременно с нами. Пока с кораблем не установлено никакой связи, хотя он должен уже принимать наши передачи.
— Странно. А что известно о самом корабле?
— Судя по излучению на наших радарах, тоннаж и мощность близки к нашим, но это не флотская модель.
— Аэнеас без сомнения мобилизовал на службу все что умеет летать от метелок до корыт. Вряд ли это судно решится на драку с серийным кораблем подобным нашему.
— Если только его спутник, — Ровиан имел в виду второе судно появившееся на кране вскоре после того, как изменилось их положение относительно солнца.
— Ты сказал мне что тот второй корабль может при быть на Дидо лишь после нас если только не уйдет в гиперпространство, а я сомневаюсь что его капитан настолько обожает Дидо чтобы отважиться на то при такой гравитации. Нет это должно быть еще один разведчик посланный на всякий случай.
Тем не менее когда «Азеноув» приблизился к третьей планете, Флэндри приказал команде находиться в состоянии боевой готовности.
Дидо была перед ним — большой крутящийся шар из снежно-белых облаков. Ни одна луна не сопровождала ее в этом вращении. Региональное «Пособие для лоцмана» описывало планету следующим образом: орбита умеренно-эксцентрическая, средняя величина радиус-вектора равна одной астрономической единице; масса, диаметр, а следовательно, и гравитация на поверхности лишь очень незначительно отличаются от земных; период вращения вокруг своей оси равен восьми часам сорока семи минутам с отклонением на тридцать восемь градусов; кислородно-азотная атмосфера горячее и плотнее, чем это требуется для людей, но пригодна для дыхания; д-аминный биохимический состав безвреден для человечества, но и особой пользы ему не приносит — вот, в основном, и все. Миры слишком многочисленны, и информация о каждой вращающейся планете должна быть лишь самой необходимой.
Облачившись в защитный костюм, но оставив непокрытой голову, Флэндри вызвал по видеофону Катрин Мак-Кормак. Ее лицо на экране, выглядывающее из шлема, напомнило изображения женщин-воинов в старинных книгах, которые Доминику приходилось читать.
— Итак? — спросила Катрин.
— Я бы хотел связаться с вашей исследовательской базой, — сказал он, — но как, скажите на милость, ее найти в этом молочном супе?
— Она может не ответить на ваш вызов.
— А с другой стороны, может и ответить И вероятность этого увеличится, если ее обитатели узнают, что мне известно их местонахождение. Этот корабль, что пасется рядом с нами, вынуждает ее к молчанию, а… В общем, если на ней сидят ваши старинные приятели, то они смогут ответить вам.
Она подумала.
— Хорошо, я вам доверяю, Доминик Флэндри. База Порт Фредериксен… — короткая слабая улыбка, — ее основал один из моих предшественников на западном краю Барка, как мы называем самый большой континент Тридцать четыре градуса, пять минут, восемнадцать секунд северной широты. Думаю, вы можете проверить эти данные по радару.
— Плюс термические, магнитные и тому подобные помехи. Спасибо Готовьтесь к разговору через полчаса или час.
Взгляд ее был серьезен.
— Я скажу им правду.
— Этого будет достаточно до тех пор, пока мы не найдем чего-нибудь лучше и дешевле, — Флэндри отключился, но ему казалось, что он все еще видит на экране ее лицо. Он повернулся к Ровиану. — Ляжем на орбиту с, приблизительно, стоминутным периодом, пока не обнаружим базу, потом передвинемся на синхронную орбиту уже над ней.
Облаченный в броню хвост его помощника тревожно шевельнулся.
— Сэр, это означает, что корабль повстанцев найдет нас почти вне атмосферы.
— Полезно держаться выше поля планеты. К тому же, разве не ты сообщал мне в своей последней информации, что скорость его слишком высока, чтобы он мог рассчитывать на орбиту иную, чем гиперболическая?
— Да, сэр, если только он не способен тормозить гораздо быстрее, чем мы.
— Его капитан обуреваем подозрениями. Он, должно быть, хочет поторопиться, пока мы не начали швырять в него разные штуки. Это вполне естественно. Меня бы и самого заставлял нервничать вражеский эсминец, сиди я на грузовом судне или чем он там является. Увидев, что мы настроены дружелюбно, он остановится, а к этому времени мы, если повезет, проделаем еще десять-пятнадцать тысяч километров и поговорим с учеными парнями.
— Слушаюсь, сэр. Дает ли мне капитан разрешение на установку всех защитных экранов на полную мощность?
— Не раньше, чем мы свяжемся с Портом Фредериксена. У них должна быть целая куча приборов. Но во всем остальном, исключая детекторный луч, полная боевая готовность.
«Прав ли я? Если я ошибаюсь…» — ощущение ответственности, лежащей на нем одном, угнетало Флэндри. Он пытался прогнать его, концентрируя внимание на предстоящих маневрах.
Вокруг Дидо «Азеноув» должен был продолжать полет в режиме свободного падения. Это был единственно возможный вариант. Исчезновение шума и вибрации было подобно внезапной глухоте. Изображение планеты заполнило все экраны. Она ослепительно сверкала, когда корабль пролетал над той ее частью, где царил день, и была темной, когда путь корабля проходил над другой, кроме тех мест, где ощущалось мерцание зари и нежная дрожь едва занимающегося рассвета. Атмосферная буря препятствовала поискам. Флэндри поймал себя на том, что вцепился в ручки кресла с такой силой, что кровь выступила у него под ногтями.
— Сейчас мы могли бы наблюдать второй корабль с помощью оптических приборов, если бы не диск между нами, — сказал Ровиан.
— Это естественно, — отозвался Флэндри. Тревожное состояние помощника начинало беспокоить его.
Голос в интеркоме сообщил:
— Думаю, мы ее обнаружили, сэр. Широта верная, инфракрасные лучи указывают на континент на востоке и океан на западе, радар улавливает присутствие зданий и даже нейтронное излучение атомной установки. Хотя из-за проклятых помех мы не совсем в этом уверены. Будем ли повторять со следующего витка?
— Нет, — сказал Флэндри и понял, что голос его звучит гораздо громче, чем это требуется. Он усилием воли заставил себя понизить тон. — Выключите радар. Пока мы будем подниматься, пилоту придерживаться этой плоскости Дальнейшее изучение будем вести с более высокой орбиты. — «Теперь, когда наш актер перешел на немую роль, нам нужна опора». — И еще одно, установите на максимум полевые экраны, гражданин Ровиан.
Когда офицер повторял слова команды, в голосе его явно звучало облегчение. Корабль снова ожил. Сложный комплекс гравитационных сил вывел его на кривую, которая была ближе к прямой, чем к спирали. Натиск атмосферных штормов стал менее заметным.
— Дайте мне проекцию ищущего свидания судна, как только это будет возможно, — приказал Флэндри. «Я чувствовал бы себя гораздо бодрее, если бы немного попялил на него глаза», — он заставил себя откинуться на спинку кресла и ждать.
Изображение появилось на экране. Человек вскрикнул Ровиан зашипел.
Тонкий силуэт, преодолевающий последние километры, принадлежал кораблю, который никак не мог использоваться в мирных целях. Можно было с уверенностью сказать: к Империи он не имел никакого отношения. Вооружение его было таким же сложным, как у «Азеноува», и так же, как и у него, составляло единое целое с корпусом. Задранный нос и выпущенные стабилизаторы указывали на то, что он намерен пересечь атмосферу быстрее, чем земной корабль.
«Варвары! — вспыхнуло в мозгу Флэндри. — Из какого-нибудь дикого края. На какой-то дикой планете, может быть, сотню лет назад они еще только учились, как нужно обращаться с железом, но кто-то посчитал полезным — в военных или коммерческих целях — обучить их космическим полетам, снабдить машинами и методикой обучения… Неудивительно, что они нам не отвечали. Вероятно, ни один из них не знает англика!»
— Белый свет! — рявкнул он. — Сигнал мира! А вдруг они его распознают. Уж если Хуг Мак-Кормак нанял их, то должны же они иметь хоть какое-то отношение к цивилизации.
Приказ был немедленно выполнен.
Наемник выстрелил голубовато-белым энергетическим пучком. За ним последовали снаряды.
Флэндри услышал скрежет поврежденного металла. Он с силой нажал кнопку боя. «Азеноув» немедленно ответил противнику. Это был ответ самого корабля. Человеческий мозг был не в состоянии оценить происшедшее за такой промежуток времени и, реакция его не могла быть такой мгновенной. Разрядились бластерные пушки. Противоснарядные устройства раскрылись, встречая то, что было послано против них. Секундой позже открылись каналы, выпускающие на свободу более крупных пташек.
Взорвались гневом атомные детонаторы. Электромагнитные экраны могли воспрепятствовать ионному дождю, но не жару радиации и Х-лучей, энергии и напористости материальных торпед. Антигравитационные силы могли замедлить торпеды, но не остановить их.
У варваров было огромное преимущество: высокая скорость и большая относительно планеты высота. Их корабль являл собою более сложную цель, его защиту было гораздо труднее преодолеть.
Но недаром за плечами Ровиана были годы службы. Всплеск пламени облаком окутал врага. Из одной части корабля вырвался сноп ярко-белых искр. То, что от него осталось: скрученное, сплющенное, обугленное, полурастопленное — кометой устремилось назад, в космос.
Но и землянам доставалось. Группа энергетики и жизнеобеспечения подсчитала, что при таком состоянии дел жить эсминцу осталось минуты три. Лучи бластеров поразили и буквально выдоили жизненно важные системы корабля. Ни один специалист не отважился бы утверждать, ч