Еще несколько криппо закружили над деревьями.
Еще ряд рук появились то ли из леса, то ли из дома.
«Через некоторое время мы будем присутствовать на настоящем собрании», — подумал Флэндри.
Он перенес внимание на Катрин и вновь созданного Открывателя Пещер. Между ними начался диалог. Первое время разговор шел с перебоями, поскольку оба его участника несколько лет не имели разговорной практики. К тому же, данное наречие отличалось от того, на котором говорили в окрестностях Порт Фредериксена. Но через некоторое время дискуссия сделалась более оживленной.
Остальная часть группы, приблизившись, наблюдала и слушала, обмениваясь замечаниями, кроме тех, кто, как Флэндри узнал позже, был занят охотой или сбором растений. Рука подошел поближе, таща на плече толстую «пуповину» ноги. Синие пальцы ощупали одежду Флэндри и попытались расстегнуть кобуру бластера. Человеку не хотелось позволять этого, даже несмотря на то, что оружие было на предохранителе, но Катрин могла бы не одобрить подобный отказ. Сняв свой рюкзак, он разложил его содержимое на земле. Это действие дало занятие рукам сразу из нескольких единений. Увидев, что они не крадут и не портят вещи, Флэндри сел и предоставил своим мыслям возможность рассеянно блуждать, пока не заметил Катрин. Задумавшись, он не отводил от нее глаз.
Прошел час-другой, и короткий день уже склонялся к закату, когда Катрин позвала его движением руки.
— Они рады встрече с нами и готовы оказать нам гостеприимство, — сказала она, — но вряд ли они могут провести нас через горы. Тамошние жители опасны. Кроме того, в это время года много работы в лесу и в поле. В то же время общине наверняка понравится плата, которую я предлагаю — такие вещи, как огнестрельное оружие и сделанные из стали инструменты. Они создадут того, кого называют Много Мыслей, и он обдумает вопрос. А нам тем временем предлагают остаться здесь.
Лейтенант Капуан был особенно доволен этим обстоятельством. Те лекарства, которые были в его распоряжении, не давали состоянию его пациентов ухудшиться, но дорога вряд ли пошла бы им на пользу. Если бы он мог остаться здесь с ранеными, пока остальные будут ходить за помощью, Флэндри бы это очень устроило. Сам по себе переход неминуемо связан с трудностями, но при таком раскладе их было бы гораздо меньше.
Они направились к дому. Все чувствовали себя карликами среди громыхающих огромных существ. Все, кроме Катрин. Она все время смеялась и болтала.
— Я чувствую себя тут почти как дома, — сказала она своим спутникам. — Я стала уже забывать, до чего же увлекательно было работать на Дидо и как я любила эту работу.
«В тебе заключена большая способность к любви», — подумал Флэндри. Эта мысль сделала бы его более активным по отношению к любой другой девушке, но только не к Катрин. Перед ней он откровенно робел.
Поднявшись на гряду, они увидели дальний склон. Он опускался, потом снова поднимался, образуя природное укрытие. Искусственные каналы, отходящие от реки, должны были помешать наводнению. В отдалении, между деревьями, тянулся к облакам утес. Оттуда доносилось ворчание водопада. Катрин указала в том направлении.
— Они называют этот район Громовым Камнем, — сказала она. — Название мест у них гораздо точнее, чем имена единений.
Участок состоял из бревенчатых с торфяным покрытием зданий и примитивного загона. Двор был крытым — защита от частых и сильных дождей. Большей частью сооружения были сараями или яслями. Их занимал молодняк всех особей вкупе с четырьмя взрослыми каждого вида. Взрослые образовывали пары в различных комбинациях. Третьим в каждой из них стал подросток. Оставшийся «беспризорным» молодняк расхаживал вокруг них, дремал или ел. Маленькие ноги питались молоком — из взрослых две особи женского пола были кормящими.
— Что это, школа? — спросил Флэндри.
— Можно сказать и так, — ответила Катрин. — Примитивные стадии обучения и развития. Но они слишком важны, для них, поэтому мы их не прерывали. Впрочем, этим частичным единениям все равно. По мере того, как дети растут, среди них появляются более юные партнеры и и, в конце концов, они занимают в установившихся единениях места умерших особей.
— Ого! Если б молодость да знала, если б старость да могла! Похоже, что дидониане решили эту проблему!
— И некоторым образом одержали победу над смертью.
Потому что поколение за поколением личности как бы вливаются друг в друга, не теряя ранее приобретенного. Преемственность. Вам понятно, почему они так привлекают к себе наше внимание?
— Еще бы! Я не обладаю темпераментом ученого, но вы заставили меня пожалеть об этом.
Она окинула его оценивающим взглядом.
— Знаешь, Доминик, ты в большей степени философ, чем кто-либо из тех, кого я знала.
«Моя команда состоит из галантных людей, — подумал он. — Они достойны хорошего отношения и лидерства умелого командира, но бывают моменты, когда я с радостью улетел бы парсеков на десять от их больших хлопающих ушей».
Двери и окна дома были открытыми, и внутри было более светло и прохладно, чем можно было ожидать. Пол сделан из обожженной глины и по нему рассыпаны свежие прутья. Украшенные причудливой резьбой столбы и балки поддерживали крышу. Стены завешаны шкурами, примитивно вытканными коврами, инструментами, оружием и предметами, которые, как догадалась Катрин, были священными реликвиями. Вдоль стен построены стойла для ног, насесты для криппо, скамьи для рук. Под потолком укреплены факелы — дом освещался с наступлением темноты. В очаге пылал огонь. Колпаки, представлявшие собой натянутую на деревянный каркас кожу, помогали вытягивать дым в вентиляционные отверстия. Младенцы всех трех пород, слишком маленькие для обучения, ковыляли повсюду, как ручные животные, какими, в сущности, и были. Особи престарелые или больные и не могущие в этот день заниматься работой, спокойно коротали время в центре дома. Он представлял собой огромную комнату. Уединение было явно непонятным для дидониан состоянием. Но сколько же их собственных понятий навсегда останутся вне пределов человеческой психики?
Флэндри указал на шкуру.
— Если они травоядные — я имею в виду тех крупных ребят, — то для чего же они охотятся?
— Из-за сырья, что дают животные, — ответила Катрин. — Кожа, кости, жир, сухожилия… Ш-ш-ш!
Процессия приблизилась к насесту, на котором сидел старый криппо. Хромой, с покалеченным крылом, он тем не менее напомнил Флэндри орла. Каждый нога склонял перед ним свой рог. Летающее существо, составляющее часть Открывателя Пещер, поднялось вверх и опустилось на свой собственный насест. Нога протянул свои щупальца. Старик совершил процесс соединения. Его глаза обратились в сторону людей и засияли ярким светом.
— Много Мыслей, — прошептала Катрин Доминику. — Их мудрейший. Хишу понадобится несколько минут на то, чтобы переварить сообщение этого существа.
— Принадлежат ли партнеры этой птицы каждому выдающемуся гражданину?
— Ш-ш-ш, не так громко. Я не знаю местных обычаев, но, кажется, здесь Много Мыслей пользуется особым уважением… Ты имеешь в виду, что особи с лучшей наследственностью должны входить в состав лучших единений, не так ли? Насколько я понимаю, Открыватель Пещер — исследователь и путешественник. Хиш впервые встречался с людьми, разыскав ксенологический лагерь, находящийся в двухстах километрах отсюда. Много Мыслей получает силу и смелость от тех же ноги и руки, но путешествия этого хиша совершаются мысленно… О, похоже, хиш уже готов к разговору. Мне придется повторить то, что я уже говорила: полученная ранее информация ушла вместе с первым криппо.
Этот разговор длился до наступления ночи. Факелы были зажжены, огонь в очаге пылал, в каменных горшках готовилась еда. Из леса вернулись домой другие дидониане. Они освещали себе путь фосфоресцирующими губками. Каждый нес корзину со съедобными кореньями. Без сомнения, и охотники, и фуражиры уходили на несколько дней. Дом наполнился гудением, пением, звуками, похожими на кашель. Флэндри и его спутникам стоило немалых трудов оградить раненых от назойливого любопытства хозяев так, чтобы не обидеть их при этом.
Наконец Катрин, сделав последний, выражающий почтение жест так хорошо, как только могла, подошла к своим спутникам. В отблесках красноватого света ее глаза и локоны ярко сверкали.
— Мне нелегко было его убедить, — возбужденно проговорила она, — но все же я смогла это сделать. У нас будет эскорт — гиды и носильщики. Думаю, часа через сорок четыре мы сможем начать путь… к дому!
— К вашему дому, — проворчал кто-то из людей.
— Попридержите язык, — велел ему Флэндри.
10
Столетия тому назад недалеко от бета Креста прошла планета-бродяга. Лишенные солнца миры не являются чем-то таким уж необычным, но встреча одного из них со звездой — явление очень редкое для необъятной Вселенной. Повращавшись там некоторое время, шар отступил на гиперболическую орбиту. Имея приблизительно размеры Земли, он был окружен оболочкой из горячих газов и паров. Потом, по мере отдачи внутреннего жара, атмосфера охладилась. Огромное голубое солнце растопило оксаны и вернуло воздух в первоначальное состояние. Неизвестно, что было бы с планетой дальше, но случайно ее заметили наблюдатели Полисотехнического Союза, увидев в беглянке настоящее сокровище. Доведенный до высшей ступени развития изотопный синтез, такой необходимый пожирающим звезды цивилизациям, был самым слабым звеном промышленности. В качестве охлаждающей среды нужны были моря и океаны, в качестве свалки для радиоактивных отбросов — континенты. Каждый из известных безжизненных миров был или слишком холодным, или слишком горячим, или же обладал каким-нибудь другим изъяном. И вот появился Сатан с идеальной температурой для ядерного производства. Едва ослабли штормы и землетрясения, как планета оказалась заполненной представителями со всех концов Вселенной.
Но со временем бесконечные беспорядки борьба за власть и сферы влияния в других частях Вселенной привели к тому что на некоторое время Сатан был забыт. На нем, собственно никто по-настоящему и не жил. Ни одно живое существо не могло вынести пагубного влияния отравленного воздуха и убийственной радиоактивной почвы, если только речь не шла о самом коротком пребывании на планете при самой мощной защите. Роботы, компьютеры и различные приборы — вол ее настоящие жители. Они продолжали работу, пока цивилизация разрывалась на части, боролась и снова каким-то о