Мало того; что путь был труден, значительная часть его была неизвестна дидонианам. Подобно большинству примитивных народов, они редко выходили за пределы своей обжитой территории. Предметы торговли передавались из общины в общину эстафетой караванов, проделывающей долгий путь. Поэтому те трое, что сопровождали людей, должны были сами выбирать дорогу. И часто, особенно в горах, они ошибались, что замедляло их продвижение.
Более того, короткий период вращения планеты тоже не ускорял путешествия. Аборигены отказывались двигаться после наступления темноты, и Флэндри вынужден был согласиться с тем, что в незнакомой местности это действительно было разумно. В середине лета продолжительность дня составляла семь часов, но дидониане пользовались не более, чем четырьмя-пятью часами. И причина этого опять же носила практический характер. В пути, лишенный поставляемого фермами обильного питания, нога должен есть за троих — все, что только удастся найти. Растительная же пища менее калорийна, чем мясная, поэтому аборигенам нужно было время на то, чтобы наполнить свои тела «горючим».
— Из нас двадцать четыре — гуманоиды, — сказал Флэндри. — Да и те шестнадцать, которых мы оставили, плюс доктор, тоже обладают неплохим аппетитом. Не знаю, как долго мы протянем с нашим рационом.
— Мы можем воспользоваться и кое-какой местной пищей, — попробовала его успокоить Катрин. — В некоторых растениях и животных есть соединения с глюкозой, напоминающие по своему составу земные. Я хочу показать тебе и ребятам, где их надо искать.
— Что ж, полагаю, мы с удовольствием поползаем, разыскивая их. Будем привыкать к лагерной устричной жизни!
— Устричной?
— А что делают устрицы? Главным образом, ничего! — Флэндри провел пальцем по своим усам. — Черт возьми, какая отвратительная щетина! Две вещи я не догадался спасти: бритву и зеркало.
Катрин рассмеялась.
— Почему же ты раньше не сказал? У них здесь есть бритвы. Неудобные, не очень острые, но волосы ими подровнять можно. Позволь мне быть твоим парикмахером.
От прикосновения ее рук у Доминика закружилась голова. Он был рад, что остальным она предоставила возможность самим заботиться о себе.
Все они в какой-то степени попали под ее очарование. Он не считал, что это происходит потому, что Катрин единственная среди них женщина. Каждый жаждал ее внимания и выказывал ей свое. Ему страшно хотелось, чтобы все это прекратилось, но он не мог отдавать подобных приказов. Отношения и так уже были натянуты.
Доминик был для них уже не капитаном, а лишь командиром, утратившим статус первого после бога на корабле. Они охотно подчинялись ему, но дисциплина, конечно, уже не была такой строгой. Упростились даже отношения между рядовыми и офицерами. Доминик чувствовал, что должен как-то воспрепятствовать этому процессу, поскольку тот вел если не к враждебному отношению, то к холодной отчужденности от него всех остальных, с их зарождавшимися дружескими узами.
Однажды ночью Флэндри проснулся и случайно услышал разговор между несколькими людьми. Двое заявили о своем намерении не просто подчиниться интернированию, но примкнуть к войскам Мак-Кормака по прибытии на базу. Они убеждали своих друзей «хорошенько подумать». Те отнекивались, но весьма добродушно. Вот это-то и обеспокоило Флэндри: практически никто не возражал. Он начал подслушивать уже регулярно. Доминик не собирался никому ничего говорить, просто ему хотелось знать позицию каждого. Не то чтобы он чувствовал особую потребность в получении каких-то гарантий, нет, просто сам процесс «сования носа» был весьма интересен.
Это началось сразу после того, как процессия оставила Громовой Камень. Трое дидониан были представлены Катрин как Открыватель Пещер, Приносящий Урожай и, к общему удивлению, Смит. Было более чем сомнительно, чтобы соединения думали о себе, называя себя по имени. Их названия совершенно определенно базировались на личных качествах или событиях из прошлого. Каждое соединение являло собой концентрацию особого качества и ничего более.
Часто они менялись местами, чтобы образовать такие комбинации, как Разыскиватель Железа, Защитник Северных Ворот или Несущий в Дом Свет. Катрин объясняла это частично потребностью в разнообразии, частично возможностью освежить привычки и знания, которыми располагало каждое единение, частично квази-религиозным ритуалом.
— Единство — идеал этой культуры, насколько я себе уяснила, — сказала она Флэндри. — Они считают, что весь мир является, в потенции, единым. И они стараются достичь единения в мистических созерцаниях, приемах галлюциногенной пищи и так далее. Каждодневный метод заключается в частом использовании новых внутренних связей. Годовой пик приходится у них на период осеннего равноденствия главным образом потому, что в это время им доступны экстатические, трансцендентальные ощущения.
— Да, я полагаю, что расе, подобно этой, должны открываться интересные сексуальные возможности, — хмыкнул Флэндри.
Катрин вспыхнула и отвела взгляд. Он удивился ее реакции — ведь она наблюдала жизнь как ученый. «Ассоциации с периодом ее жизни в плену? Нет, — решил он, — жизненные силы слишком сильны в ней, чтобы позволить неприятным воспоминаниям надолго захватить ее в свой плен: шрамы, конечно, останутся навсегда, но жизнерадостность уже вернулась к ней. Откуда же тогда такая застенчивость?»
В это время они как раз шли вдоль гряды. Эта территория принадлежала другой общине, которая являлась родственной племени Громового Камня и охотно позволила этот переход. Они уже поднялись выше зоны джунглей. Воздух здесь был тропическим по земным стандартам, но менее влажным. Постоянный легкий ветерок овевал кожу, ласкал волосы и нес с собой весьма приятные запахи. Земля была покрыта травой, напоминающей коричневую губку. Вокруг царило радужное цветение с отдельными вкраплениями стрельчатых кустов, гранатовых деревьев и деревьев-фонарей. Слева высились причудливые земные кораллы, и их красные и голубые краски казались особенно яркими на фоне вечных серебристо-серых красок неба. Ни одно из существ-дидониан не было до конца «укомплектованным». Одно представляло собой связку ноги и руки; две объединенные руки были заняты сбором ягод; трое криппо улетели вперед на разведку. Необъединенные животные могли выполнять несложные задания, в то же время они тонко чувствовали потребность в соединении, когда она возникала. Не считая той, более легкой части вещей, которую несли руки, ноги без особых усилий тащили весь багаж, захваченный с борта космической лодки. Идущие налегке люди свободно успевали за животными. Доминик, чтобы ускорить продвижение к цели, велел им помогать рукам, и они разбрелись по холму.
Рядом с Флэндри осталась только Катрин.
Он остро ощущал каждую ее черту: изгибы груди и бедер под комбинезоном, свободный танцующий шаг, блеск и игру волос над загорелым лицом, сияние огромных зеленоискристых глаз, запах теплой плоти… Он сразу же изменил тему.
— Разве… э-э-э… пантеистическая концепция не является для дидониан естественной?
— Не более, чем монотеистическая является естествен ной и неизбежной для человека, — с такой же поспешностью ответила Катрин. — Все зависит от степени развития культуры. Некоторые общины имеют свои индивидуальные особенности, что выделяет их не только среди прочего населения мира, но и среди других общин. Их ритуалы напоминают мне празднества некоторых людских племен, приветствующих Могущественное и его главу. Они склонны к воинственности и хищности, — она указала вперед, туда, где смутно маячили горные пики. — Боюсь, что нам придется на своем пути миновать общину такого рода. Вот одна из причин, по которой этот поход так не одобряли в Громовом Камне. Слова путешествуют вне зависимости от того, путешествуют или нет единения. Нужно напомнить Много Мыслей насчет нашего оружия.
— Люди, не боящиеся смерти — свирепые противники, — заявил Флэндри. — Тем не менее, я не могу себе представить, чтобы дидонианин был в восторге от потери одной из своих составных частей, к тому же хиш должен стремиться избежать боли.
Катрин улыбнулась, и улыбка ее вновь была напряженной.
— Ты делаешь успехи. Из тебя вышел бы неплохой ксенолог.
Он пожал плечами.
— Благодаря своей профессии, мне приходилось вступать в контакт с самыми различными племенами. И я остался при том убеждении, что мы, люди, самое ограниченное племя из всех. Но эти ваши дидониане тоже недалеко от нас ушли. Вам известно, как они эволюционировали?
— Да, раскопки дали кое-какие результаты. Древние хиши находились примерно в таком же состоянии. И почему это мы вечно находим деньги на войну, а на все остальное жалеем? Является ли первое причиной второго?
— Сомневаюсь. Думаю, для людей естественнее предпочитать войну.
— Придет день, и они поймут истину.
— Вы переоцениваете способности человека великолепнейшим образом игнорировать то, о чем буквально вопиет историк, — возразил Доминик. И быстро, прежде чем она переключилась мыслями на Хуга Мак-Кормака, желающего переделать Империю, добавил: — Но окаменелости вселяют куда больше надежды. Так какие же вы можете сообщить мне подробности относительно эволюции на Дидо?
— Считается, что основные изменения начались примерно миллион лет тому назад. Предки ног паслись на равнинах, но суховеи слишком их осушили. Это, по-видимому, и заставило их перебраться к оставшимся деревьям, чтобы подбирать листья, которые предки рук срывали во время сбора фруктов. Общие интересы сблизили их и с предками криппо. Увы, деревья тоже умирали. Криппо сумели разыскать корм в других краях и провели туда ноги. Руки следовали за ними, как привязанные. В конце концов, некоторые из животных достигли дальнего восточного края Барканского континента. Там водились отвратительные гигантские насекомые, которые не только сосали кровь, но заражали рану микробами так, что она не заживала по нескольку дней. Предки ног были меньше нынешних, и кожа их была тоньше. Они страдали. Возможно, руки и криппо им помогали, убивая и поедая самых крупных насекомых. Но потом они, должно быть, и сами стали сосать кровь, разнообразя свой скудный рацион.