статьям о государственной измене и разглашении военной тайны в боевой обстановке. В случае настойчивых расспросов можно сказать, что она бежала перед тем, как мы оставили Дидо. Понятно?
Ответом были одобрительные крики.
— Отлично, — устало проговорил Флэндри. — Займите свои места. Пусть сюда приведут госпожу Мак-Кормак. Мне нужно с ней поговорить.
Он выключил интерком. Его люди ушли.
«Я их купил, — подумал Доминик. — Теперь они отправятся на корабле даже в ад, если только я буду во главе этого корабля. — Он не чувствовал никакого волнения. — Но у меня нет особого желания быть командиром в дальнейшем».
Флэндри открыл свежую пачку сигарет, найденную им среди припасов. Он сидел один в неуютной комнате. Кругом было тихо, если не считать шума машин и шагов часовых в коридоре.
Но когда вошла Катрин, сердце Флэндри подпрыгнуло. Он встал.
Она закрыла за собой дверь и остановилась перед ним. Взгляд ее был мрачен. Его нож висел у нее на бедре.
Катрин все молчала и молчала, и он, заикаясь, начал:
— Я… я надеюсь… капитанская каюта не слишком неудобна?
— Каким образом вы намерены меня скрыть? — спросила она. Голос был таким же, как всегда.
— Мицуи и Петрович кое-что переделают в почтовой капсуле. Мы можем подбить оболочку и провертеть дырки для воздуха, которые будут незаметны. Мы можем поместить туда еду, питье и… э-э-э… все, что вам необходимо. Скучно лежать так, в темноте, но это продлится не дольше двадцати-тридцати часов.
— И что потом?
— Если все пойдет так, как я предполагаю, нам разрешат выйти на орбиту Ллинатавра. Специалистам по кодам не понадобится много времени на то, чтобы снять информацию с наших компьютеров. Тем временем нас допросят, и люди, по возможности, будут отправлены в Катаврайанис на базу, чтобы дожидаться там разрешения на дальнейшее перемещение. Процедура будет простой и быстрой: Флот заинтересован в тех данных, которыми мы располагаем, а не в приключениях, которые мы пережили, добывая их. Люди могут подождать до расследования дела о потере «Азеноува». Самым важным будет разбить повстанцев раньше, чем они сменят код.
Я как капитан «Роммеля» буду отстаивать свое право на самостоятельные действия, основываясь на предписаниях Адмиралтейства. Мой статус может оспариваться, но в суматохе подготовки к нападению ни один бюрократ, я думаю, не станет разводить особую канитель. Мне с легкостью позволят нести ответственность за эту посудину, в особенности, если комиссия намекнет, что свобода перемещения для меня необходима.
Как командир я потребую по крайней мере двух помощников. Когда стоишь на приколе на орбите, под помощниками подразумевают технический персонал. Я же дам понять, что в этом отношении Скорбящий стоит троих членов команды. Кроме того, он готов выполнять все мои распоряжения, так что нет нужды занимать двух знающих людей, которые могут быть полезными в любом другом месте. А когда ты останешься одна, хиш позволит тебе уйти.
Ответом было молчание.
Флэндри сдался. Пытаться доказать ей что-то было все равно, что стучаться головой в стальную стену.
— Почему? — вдруг спросила Катрин.
— Что «почему?» — он притушил сигарету и вытащил другую.
— Я не понимаю… почему ты так поступил по отношению к Хугу. Я не ожидала от тебя этого. Я считала тебя храбрым и достаточно честным для того, чтобы стоять за правое дело, а теперь склоняюсь к тому, что у тебя мелкая и низкая душонка. Но вот чего я не могу понять, просто в голове не укладывается, так это то, как ты… после всего случившегося… смог снова потащить меня в рабство. Ведь если бы ты не велел Скорбящему схватить меня, то среди твоих людей не нашлось бы ни одного, кто не отвернулся бы, когда я метнулась к лесу.
Теперь Доминик просто не мог смотреть ей в лицо.
— Ты нужна, — промямлил он.
— Для чего? Чтобы вытянуть из меня до последней капли ту малость, что мне известна? Чтобы дразнить моего Хуга в надежде свести его с ума? Так сказать, в назидание другим. И неважно, имперская ли справедливость или имперское милосердие принесут мне смерть, когда убьют Хуга, — Катрин не плакала не умоляла. Краем глаза он видел, как она медленно и непонимающе покачивает головой. — Не могу понять.
— Извини, но я не могу объяснить тебе это сейчас, — взмолился Доминик. — Все еще слишком неясно. Предстоит еще столько сделать. Но…
Она прервала его.
— Я буду играть в твою игру ведь это единственный шанс избежать лап Снелунда. Но я больше не хочу тебя видеть — голос был все так же спокоен. — Ты окажешь мне большую услугу если не будешь присутствовать при том, как меня запихнут в этот гроб.
Флэндри кивнул. Катрин вышла Скорбящий тяжело затопал следом.
Несмотря на все трудности, стол губернатора сектора альфа Креста был великолепен. Более того, сам Снелунд оказался чрезвычайно обаятельным хозяином, обладающим редким даром — умением слушать и способностью делать остроумнейшие замечания. Хотя большая часть личности Флэндри являла собой пантеру, прятавшуюся за внешней улыбчивостью, меньшая его часть наслаждалась первой за эти месяцы по-настоящему цивилизованной трапезой.
Он закончил описание событий на Дидо как раз тогда, когда бесшумно двигающиеся слуги убрали последние золотые тарелки, внесли бренди, сигары и исчезли.
— Удивительно! — восхитился Снелунд. — До чего же интересная раса. Вы сказали; что захватили один образчик с собой? Я бы хотел познакомиться с этим существом.
— Это легко устроить Ваше Превосходительство, — сказал Флэндри. — Гораздо легче, чем Вам кажется.
Брови Снелунда едва заметно приподнялись, а пальцы сжали ножку бокала чуть сильнее обычного Флэндри спокойно откинувшись на спинку стула наслаждался букетом восхитительного напитка игрой красок внутри бокала нежной неведомо откуда доносящейся музыкой.
Они сидели на верхнем этаже дворца. Комната была не большой, но изящных пропорций и тонких красок. Стена была открыта навстречу летнему вечеру. Ветерок из сада нес с собой запах роз, жасмина и еще каких-то цветов. Внизу сверкали огни города — целая россыпь огней, сверху лилось свечение башен, весело мигали фонари воздушных машин. Шум уличного движения казался едва слышным шелестом. Трудно было поверить, что все вокруг занято приготовлениями к войне.
Снелунд сейчас даже не пытался прибегнуть к какому-либо давлению. Да, Флэндри вполне мог похитить Катрин Мак-Кормак для «специального допроса», чтобы добыть необходимую информацию. Да, молодой, стремящийся отличиться, офицер по своей горячности и неосторожности мог потерять вначале корабль, а потом и пленницу. Но после того, как он вернулся с уловом, который позволил адмиралу Пикензу уничтожить восставших единым смертоносным ударом, без помощи с Земли и без многочисленных и утомительных карательных операций, губернатор просто не мог не быть отменно вежливым с человеком, спасшим его политическое реноме.
И все же, предлагая секретную беседу, Флэндри теперь признался, что не ожидал обеда «тет-а-тет».
— Вот как? — выдохнул Снелунд.
Доминик посмотрел на него: волнистые пышные волосы, нежный цвет лица, яркая пурпурная с золотом одежда, блеск и мерцание драгоценностей. «А за всем этим, — подумал Флэндри, — скрываются сила воли и ум».
— Дело в том, сэр, — сказал он, — что нам предстоит решить одно деликатное дело.
Снелунд кивнул, улыбаясь, но глаза его при этом оставались неподвижными и жесткими, как два камешка.
— Я это подозревал. Некоторые нюансы вашего рапорта и поведения, некоторые отданные вами приказы, которые в обычных обстоятельствах были бы бессмысленными, я не мог не заметить. Вы должны благодарить меня за то, что я не отдал соответствующего распоряжения, с которым вы, я это чувствую, не стали бы спорить. Мне было интересно, что у вас на уме.
— И я очень благодарен за это Вашему Превосходительству, — Флэндри раскурил сигару. — Но позвольте напомнить вам о дилемме, ставшей передо мной на Дидо. Леди Мак-Кормак пользовалась у моего экипажа чрезвычайной популярностью.
— Без сомнения, — Снелунд рассмеялся. — Я научил ее кое-каким необычным фокусам!
«У меня нет оружия под этой бело-голубой формой, Аарон Снелунд. У меня нет при себе ничего, кроме рук и ног. А еще черный пояс каратэ плюс навыки в других видах борьбы. Если бы не неоконченное дело, я с радостью позволил бы казнить себя в обмен на радость видеть тебя разобранным на составные части».
Флэндри кисло усмехнулся.
— Нам очень не повезло, сэр. Она отказалась даже от моего предложения, и сей факт сообщаю вам под большим секретом. Но… она ведь была среди нас единственной женщиной — красивой, яркой. К концу путешествия большая часть моих людей была влюблена в нее. Честно говоря, сэр, я боялся, что поднимется мятеж, если люди узнают о том, что она будет передана вам. И я не мог пойти на риск потери кода.
— Значит вы способствовали ее побегу? — Снелунд сделал глоток. — Все данные молчаливо указывают на то. Разумное решение хотя вы не осмелились отметить его в отчете. Все верно. Ею можно будет заняться и позже.
— Нет, сэр, я этого не делал.
— Что?! — Снелунд резко выпрямился.
Флэндри поспешно заговорил:
— Оставим в стороне экивоки, сэр. Она выдвинула против вас крайне серьезные обвинения. Есть люди, которые смогли бы воспользоваться ими для того, чтобы доказать, что причиной восстания явились ваши действия. Я этого не хотел. Если вы достаточно хорошо знаете историю, то согласитесь со мной: самое действенное средство, вызывающее беспорядки — это вид мученика, а особенно мученицы, да к тому же очаровательной женщины. Империя пострадала бы. Я пришел к выводу, что мой долг — задержать Катрин. Чтобы добиться согласия моих подчиненных, мне пришлось убедить их в том, что она не будет возвращена сюда, а будет доставлена в отдел Флота, законы которого защищают подчиненного, и тот волен давать любые показания.
Лицо Снелунда покрылось смертельной бледностью.