— Всё, cap, можно ложиться спать — утро вечера мудренее.
— У них есть всё, что нужно, — заметил Джек. — И шлюпка им была нужна только для того, чтобы досаждать нам.
— Потожтём немного, — ответил Мести своим излюбленным присловьем.
Джек никак не мог уснуть: он не мог избавиться от мрачных предчувствий и тяжёлых мыслей. С тех пор как Джек покинул «Гарпию», ему пришлось столько передумать, что у него на многое раскрылись глаза. Он только теперь осознал, какой груз ответственности взвалил себе на плечи и какие последствия для его будущего может иметь его минутный каприз, когда он поддался уговорам Мести. Он столько передумал, что за какую-то неделю повзрослел, став не мальчиком, а мужчиной. Он был обижен и сердит, но обижался и сердился главным образом на себя.
На рассвете они встали — сперва Мести, а за ним Джек и принялись наблюдать за тем, как развиваются события на берегу. В это время матросы ещё спали и не выходили из палатки. Наконец, когда Джек и Мести позавтракали, на берегу показались первые матросы. Они озирались по сторонам, словно выискивая что-то, затем спустились к воде, к тому месту, где раньше стоял катер. Джек взглянул на Мести, тот оскалил зубы в усмешке и ответил на его взгляд как обычно: «Потожтём немного». Матросы прошли вдоль берега, прыгая по валунам, пока не поравнялись с кораблём.
— Эй, на судне!
— Алло! — ответил Мести.
— Верните шлюпку на берег сейчас же и захватите бочонок с водой.
— Так я и знал! — воскликнул Мести, потирая руки от радости. — Масса Тихоня, скажите им, что они ни черта не получат от нас.
— Но почему бы не дать им воды, Мести?
— Потому что, cap, тогда они заперут шлюпку.
— Это верно, — согласился Джек.
— Эй, там, на судне, вы слышите? — закричал боцман — это он первым окликнул корабль. — Пришлите сюда шлюпку или мы перережем ваши проклятые глотки, чёрт бы вас побрал!
— Я не пошлю лодку, — ответил Джек, поняв, что Мести был прав.
— Не пришлёте? Вот как! Тогда считайте — вы подписали себе смертный приговор, — прокричал боцман. Затем матросы вернулись в палатку и через некоторое время высыпали на берег с мушкетами в руках.
— Боже праведный, быть того не может, чтобы они стали стрелять в нас, Мести!
— Потожтём немного.
Матросы стали в ряд на краю берега напротив корабля. Боцман опять окликнул судно и спросил, приведут ли они наконец на берег шлюпку.
— Скажите им, что никогда, cap.
— Так и быть, если уж нельзя иначе, — ответил Джек и закричал матросам. — Нет, не дождётесь!
Хитрый негр угадал план бунтовщиков, состоявший в том, чтобы добраться вплавь до лодок, и если Джек и Мести вздумают помешать их попытке овладеть шлюпкой, то стрелять по ним. А забраться в лодку пловцу, особенно в маленькую, не представляло труда. Меж тем матросы на берегу провели подготовку к атаке — одни из них проверили запалы у ружей и изготовились к стрельбе, держа мушкеты у бедра и направив их дула на корабль, другие — боцман и два матроса — стали раздеваться, намереваясь броситься в воду.
— Стойте, ради Бога, стойте! — закричал Джек. — Залив полон донных акул, честное слово!
— Как же, испугались мы ваших акул! — ответил боцман, подходя к кромке воды. — Держитесь-ка лучше, приятель, за прикрытием, а ты, Джон, пальни разок, чтобы показать им, что мы не шутим. Как только он или ниггер высунут голову, стреляйте в них, ребята!
— Ради Бога, не пытайтесь плыть! — кричал Джек, охваченный страхом. — Я, так и быть, найду какой-нибудь способ доставить вам воду!
— Теперь слишком поздно, вы погибли! — И боцман прыгнул со скалы в море, за ним последовали два других матроса. В это же время раздался выстрел, и пуля просвистела мимо уха нашего героя.
Мести оттащил Джека от сходен, тот с ума сходил от страшной тревоги за матросов. Он упал на палубу, затем вскочил и бросился к амбразуре, чтобы следить за пловцами, и подоспел к ней как раз в тот момент, когда боцман с громким воплем приподнялся из воды и тут же исчез в водовороте, окрасившемся его кровью.
Мести опустил мушкет, из которого он изготовился стрелять в случае, если пловцы достигнут шлюпки, и испустил вздох облегчения.
— Слава Богу, стрелять не понатобилось.
Джек закрыл лицо руками. Но трагедия на этом не кончилась: два других матроса ещё находились в воде, однако увидя, что случилось с боцманом, они повернули назад и поплыли к берегу. Только достичь берега им не удалось — ещё два прожорливых чудовища, привлечённые запахом крови боцмана, догнали их и устроили на этом месте состязание, кто скорее проглотит куски разорванных на части пловцов.
Мести, наблюдавший за их гибелью, оглянулся на Джека, который сидел, не смея оторвать рук от лица, и пробормотал:
— Хорошо, что хоть этого он не видел.
— Что я не видел? — спросил Джек.
— Акулы сожрали их всех.
— О, какой ужас! — простонал наш герой.
— Та, cap, это ужасно, — сказал Мести. — А разве та пуля, что метила вам в голову, не ужасна? А что было бы с нами, если бы акулы не схватили их? Они упили пы нас, и тогда наши тела тостались пы акулам. Не знаю, как для вас, а для меня это пыло пы ещё ужаснее.
— Мести, — сказал Джек, судорожно схватив негра за руку, — это не акулы, это я виноват в их смерти.
Мести с удивлением взглянул на Джека.
— Как это может пыть?
— Если бы я не нарушил приказ, — ответил Джек задыхаясь, — всего этого не случилось бы. Кто, как не я, показал им пример непослушания? Я сам во всём виноват — теперь я это хорошо понимаю. О, Боже, это ужасное зрелище никогда не изгладится из моей памяти!
— Масса Тихоня, мне трудно вас понять, — сказал Мести, — вы говорите чепуху. Тогта я тоже могу сказать: если пы народ ашанти не воевал за своботу, сеготня ничего такого не случилось пы. Почему? Если пы ашанти не воевали, я не попал пы в плен — и не оказался пы на «Гарпии» — и не попал пы на этот корапль вместе с вами — и не помешал пы матросам пить вино, а тогта не пыло пы пунта…
— Бунта, Мести, бунта.
— Да, масса, бунта… Я и говорю: не путь пунта, акулы не сожрали пы матросов. Так вот, разве они погипли не по своей вине?
Джек ничего не ответил, но почувствовал некоторое облегчение, найдя доводы негра вескими.
Ужасная смерть товарищей, по-видимому, произвела сильное впечатление на других матросов. Они вернулись в палатки, понурив головы и едва передвигая ноги. Затем Джек и Мести увидели, как бунтовщики разбрелись по острову, вероятно, в поисках воды. В полдень они вернулись в лагерь и опять перепились, подняв гомон и крики. Под вечер они спустились к морю с кувшинами в руках и, заметив, что привлекли к себе внимание обитателей корабля, стали подбрасывать их в воздух в знак того, что нашли воду. Здесь матросы устроили балаган в насмешку над своими врагами с издевательскими выкриками и дурашливыми прыжками. Затем, напевая и пританцовывая, они вернулись в лагерь и снова принялись за пирушку, которая затянулась далеко за полночь и кончилась только тогда, когда все перепились до потери сознания;
Оправившись на следующий день от потрясения, вызванного гибелью матросов, Джек вызвал Мести в каюту, чтобы держать с ним военный совет.
— Мести, скажи, чем всё это кончится?
— О чём вы говорите, cap? О пунте или о том, как нам вернуться на «Гарпию»?
— На «Гарпию»? У нас мало шансов увидеть её снова. Мы на необитаемом острове, и хорошо ещё, что на необитаемом. Нет, я имею в виду, чем закончится этот бунт.
— Масса Тихоня, если пы я захотел, я пы покончил с ним очень скоро, но я не тороплюсь.
— Как это понимать, Мести, «не тороплюсь»?
— Слушайте, масса Тихоня, вы хотели пуститься в самостоятельное плавание, и я тоже. Теперь, когта матросы потняли пунт, вы хотите вернуться на порт «Гарпии», но, ей-погу, вы напрасно тумаете, что я, принц на своей ротине, хочу вернуться тута, чтопы чистить котлы и кипятить чай тля молотых джентльменов. Нет, Тихоня, пусть лучше пунт, пусть путет что угодно, но… я пыл принцем когта-то, — сказал Мести, понижая голос до шёпота, чтобы выделить последние слова.
— Как-нибудь ты расскажешь мне историю своей жизни, — сказал Джек, — а сейчас надо обсудить более важный вопрос: как ты смог бы покончить с бунтом?
— Очень просто, вылив из бочки всё вино то капельки. Тело не хитрое — я отправлюсь на neper, когта они все перепьются, продырявлю бочки в трёх-четырёх местах, всё вино и вытечет. Они тогта протрезвятся и станут просить прощения. Мы их примем на сутно, отперём у них оружие, и пусть они попробуют пунтовать в другой раз. Разрази меня Бог, я ещё разтелаюсь с ними!
— Мысль очень хорошая, Мести, почему бы нам не попробовать привести её в исполнение?
— Потому что я не хочу рисковать, отправляясь на neper, — и рати чего? Рати того, чтопы вернуться на «Гарпию» и кипятить чай для молотых джентльменов?! Нет, я зтесь и так счастлив, — ответил Мести беззаботно.
— А я очень несчастен, — сказал Джек. — Но так как я полностью завишу от тебя, мне, как видно, придётся подчиниться тебе.
— Что такое вы говорите, масса Тихоня, подчиниться мне? Нет, cap, когта вы были офицером на «Гарпии», вы говорили со мной как со своим тругом и никогта не опращались со мной как с чёрным слугой. Я знаю, кто я такой, — продолжал Мести, ударив себя кулаком в грудь. — Я чувствую вот зтесь впервые с тех пор, как покинул ротину, я чувствую сепя человеком. Послушайте, масса Тихоня, своих трузей я люплю так же сильно, как сильна моя ненависть к врагам, и вы никогда не потчинитесь мне. Я слишком горжусь нашей тружпой, чтопы позволить вам унизиться, потому что, масса Тихоня, я человек — а когта-то пыл принцем!
Хотя Мести не мог выразить словами то, что творилось в его душе, переполнявшие его чувства так явственно отражались на его лице, что Джек понял и оценил их благородство. Он протянул Мести руку и сказал:
— Мести, мне безразлично, что ты был когда-то принцем, хотя я и не сомневаюсь в твоих словах, потому что ты не способен лгать, но ты хороший человек, и этого для меня достаточно — я уважаю тебя, даже больше, я люблю тебя как друга и по своей воле никогда не расстанусь с тобой.