— Разве ты умеешь здесь ориентироваться? — спросил Лиф.
Ойгель кивнул.
— Мой народ строил Огненное Царство. Но это было так давно. — Он огляделся по сторонам и покачал головой. — Все здесь переменилось. Огненное Царство превратилось в крысиные норы.
Несколько бесконечных минут прошли в молчании. Затем с заметным недовольством Ойгель направился к нише, которую указал им Бальдур, и сел. Лиф последовал его примеру. Он напряженно вслушивался в темноту, пытаясь различить шаги Бальдура. Но это ему не удалось.
— Выйдем ли мы отсюда? — тихо спросил мальчик.
Ойгель пожал плечами.
— Как судьбе будет угодно, — пробормотал он. Помолчав, он поднял голову, посмотрел на Лифа и вдруг улыбнулся. — Да, — сказал он. — Мы выйдем отсюда. Только бы ты остался жив.
— Кто этот Хугин, о котором говорил Бальдур? — спросил Лиф. — Он аз?
— Нет, — ответил Ойгель, — Хугин и Мунин — это вороны Одина.
— Вороны? — недоуменно повторил Лиф. — Но как нам помогут вороны, если…
— Это не обычные птицы, — перебил его Ойгель. — Не такие, как ты думаешь. Они сидят по обе стороны трона Одина и не только посылают новости людям Мидгарда, ванам и альбам, но и сообщают своему хозяину обо всем, что происходит в мире. Они должны услышать зов Бальдура.
В темноте впереди послышались шаги. Лиф заметил, как насторожился Ойгель.
Это был Бальдур.
Аз двигался быстро. Он дошел до ниши, опустился на корточки и скривил губы.
— Наши дела плохи, — сказал он, — Там, впереди, полно воинов Суртура.
— Наверняка они давно заметили наше бегство, — вздрогнул Ойгель.
— Да, — согласился Бальдур, — Судя по всему, они прочесывают все Огненное Царство. По этому пути нам идти нельзя. Суртур мобилизовал всю свою армию. — Он строго посмотрел на Лифа, словно тот был в этом виноват. — Лифтразил обещал отвлечь охрану.
Лиф ощутил чувство горячей благодарности к своему брату.
— Этим поступком он сделает слишком многое и может навлечь на себя подозрение, — заметил Ойгель. Он встал и повелительным жестом указал туда, откуда они пришли. — Я знаю несколько дорог, которые, возможно, неизвестны Суртуру, — сказал он. — Попытаемся их найти.
Их попытка не увенчалась успехом. В то время, когда снаружи, над мрачными вулканическими скалами Огненного Царства, снова засияло солнце, они все еще блуждали по черным катакомбам подземного мира, то теряя надежду выйти оттуда, то снова обретая ее. От многократной и внезапной смены воодушевления и разочарования беглецы все больше изнемогали и впадали в уныние.
Тайные выходы, о которых говорил Ойгель, принесли им новые разочарования, и, хотя альб прилагал все усилия, чтобы ободрить своих усталых спутников, Лиф чувствовал, что он встревожен не на шутку. Большинство известных Ойгелю коридоров оказались непроходимыми. По прошествии нескольких столетий с момента окончания строительства Огненного Царства многие подземные ходы обветшали и обрушились. Некоторые из них оказались замурованными или изменили свою форму, а некоторые вели в совершенно другое направление и оканчивались пристроенным к ним помещением или массивной, тщательно запертой дверью.
Лифу бросилось в глаза, что они все дальше проникали в неосвещенные глубины Огненного Царства. Лестницы, по которым они шли с Ойгелем и Бальдуром, почти все без исключения вели вниз. Наверняка беглецы сейчас находились глубоко под морем. Воздух в коридорах становился все теплее.
Не раз их подстерегала опасность быть обнаруженными воинами Суртура, но в последний момент им удавалось скрыться. Затаив дыхание и дрожа, они прятались в тени какой-нибудь ниши и прислушивались к шагам, громыхавшим мимо их укрытия.
И наконец случилось неизбежное. Когда они, исследовав еще один коридор, закончившийся непреодолимой грудой камней и мусора, возвращались обратно, удача им изменила. Словно из-под земли перед ними появился великан. Бальдур, обладавший молниеносной реакцией, на этот раз опоздал. С яростным воплем охранник оттолкнул Ойгеля в сторону и, размахнувшись, ударил Бальдура в челюсть. Тот заметил движение охранника и попытался уклониться от удара, но оказался недостаточно ловок и упал, не потеряв однако сознания. Бальдур вскочил, подмял под себя великана, но ударить так и не успел. Охранник пронзительно закричал. Его крик тысячекратным эхом прокатился по множеству коридоров.
Не прошло и секунды, как с другого края штольни донесся ответ, и вдруг тишина коридора наполнилась топотом ног, криками и звоном оружия.
Бальдур выругался. Он встал и нагнулся снова, чтобы вынуть меч из-за пояса неподвижно лежавшего великана.
— Куда теперь, Ойгель? — спросил он.
Альб беспомощно озирался вокруг. Голоса приближались. Ойгель был близок к панике. Наконец он взял себя в руки и указал направо.
Они побежали. Теперь не было необходимости соблюдать тишину, и они с топотом помчались вперед. Мимо них мелькали черные стены. Но шаги преследователей неумолимо приближались.
Ойгель бросился вниз по лестнице, и они оказались в круглом и совершенно пустом зале, от которого отходило несколько темных коридоров. Дрожащей рукой он указал на крайний левый туннель, а сам побежал к противоположному концу зала, оторвал лоскут от своего плаща и положил его на входе одной из штолен. Затем бегом вернулся назад.
— Скорее! — тяжело дыша, прохрипел он. — Возможно, они окажутся настолько глупыми, что попадутся на эту уловку.
Вдруг Бальдур нагнулся и не церемонясь перебросил Лифа и Ойгеля через оба плеча. Лиф запротестовал, но аз не обратил внимания на его возмущение и побежал дальше так быстро, что Лиф удивился. Неожиданно позади раздались пронзительные крики. Среди них выделялся глухой повелительный голос.
— Не получилось! — прохрипел Ойгель. — Скорее, Бальдур! Это сам Суртур! Он убьет нас сразу, как только поймает.
Бальдур прибавил шаг, и вскоре они оказались в просторном зале, заполненном красным светом. В нем была удушливая жара.
Едва Бальдур вошел в каменный зал, к ним приблизились три великана с обнаженными мечами. У Лифа замерло сердце. Аз исторг яростный боевой крик, грубо стряхнул Ойгеля и Лифа на землю и поднял меч. Зазубренный клинок превратился в молнию, которая с треском обрушилась на великанов и первым же ударом сразила двоих из них. Третий охранник с испуганным хрипом отступил назад, но Бальдур оглушил его рукояткой меча. Затем, быстро нагнувшись, он перевернул оглушенного великана на спину и, вытащив у него из-за пояса кинжал, бросил его альбу. Ойгель ловко поймал оружие. В его руках кинжал великана выглядел как меч.
— Куда теперь? — задыхаясь, спросил Бальдур. — Ну, говори же, ради Одина!
Ойгель указал на коридор, в глубине которого горел жутковатый свет. Оттуда веял жаркий поток воздуха, обжигавший лицо Лифа.
Бальдур испугался.
— Туда? — прохрипел он. — Ты уверен?
Ойгель кивнул.
— Это единственный путь.
Бальдур заколебался, но взял себя в руки, повернулся и бросился в штольню. Лиф и альб последовали за ним.
Чем глубже они проникали в каменный туннель, тем ярче становился красный свет. Воздух трещал от жары. Камни под босыми ногами Лифа горели. Доносящиеся откуда-то глухое шипение и бульканье заглушали шаги их преследователей.
Жара была невыносимая. Лиф едва дышал.
Штольня окончилась куполообразной пещерой, заполненной клубами пара красного цвета, похожими на пылающий туман. Внизу, под ногами беглецов, зияли большие, с зазубренными краями кратеры. Некоторые из них время от времени выбрасывали в воздух языки пламени, другие были заполнены расплавленными камнями или выпускали из недр земли струи ядовитых газов. Лиф задыхался от едкой, отвратительной вони.
Бальдур выбежал на середину пещеры, воинственно поднял меч и повернулся кругом. Затем жестом позвал своих спутников.
— Кажется, его здесь нет, — пробормотал он. — Нам повезло.
— Он здесь, Бальдур, даю тебе честное слово, — ответил Ойгель. — Он ждет.
— О ком вы говорите? — спросил Лиф.
Бальдур не ответил. Ойгель, нахмурившись, бросил строгий взгляд на мальчика и снова повернулся к Бальдуру.
— Мы должны рискнуть. Это наш последний шанс.
— О ком вы говорите? — снова спросил Лиф. Он терял терпение. То, как с ним обходились альб и великан, раздражало мальчика. — Если здесь есть опасность, то почему…
Ойгель, Бальдур и Лиф одновременно резко обернулись.
Пещера уже не была пустой. Из коридора сюда мчались не меньше десятка вооруженных великанов, впереди которых бежал рыжеволосый гигант. В его руке сверкал огненный меч. Суртур!
Бальдур торопливо оттолкнул от себя Ойгеля и Лифа, расставил пошире ноги и обеими руками ухватился за меч. Но Суртур и его великаны почему-то остановились у входа в пещеру и даже не пытались войти в нее. Лицо Суртура было искажено от ярости, а взгляд блуждал по огромному залу. «Он что-то ищет», — подумал Лиф.
— Ваша песенка спета! — угрожающе закричал Суртур, — Бросай оружие, Бальдур, и я подарю тебе и альбу жизнь. А этот, — он острием огненного меча указал на Лифа, — умрет в любом случае.
Бальдур издал рычание, как рассерженный волк.
— Иди сюда и сразись со мною, если ты не трус, Суртур, — сказал он.
Глаза Суртура вспыхнули гневом, но он не двигался с места. Казалось, он стоял перед невидимой границей, которая его удерживала.
— Сдавайся, Бальдур, — сказал он. — Ты знаешь, куда ведет этот путь. Даже если вы убежите от меня и моих воинов, вы все равно пропали.
Вместо ответа Бальдур поднял меч. Его мощные мускулы напряглись. Выругавшись, Суртур опустил голову, выхватил из-за пояса меч и решительно шагнул в глубь пещеры. Лиф видел, что Бальдур искал устойчивое положение, чтобы в случае нападения выдержать удар огненного великана.
Их поединок не состоялся. Суртур с воплем кинулся вперед, но не успел пройти и половины расстояния до своего противника, как между ним и Бальдуром вдруг выросла высокая причудливая тень. Противники одновременно отшатнулись назад.