— Туда, — приказал он. — Между скалами нам будет легче защищаться.
— А если это западня? — с сомнением спросил Ойгель.
Бальдур усмехнулся.
— Тогда мы ее вовремя заметим, — упрямо ответил он. — Этот сброд еще почувствует, что значит бросить вызов азу! — И он кинулся бежать.
Это и в самом деле была западня.
Спускаясь с холма, они увидели, как неподвижная до сих пор тень ожила и испустила пронзительный вой. Лиф успел разглядеть что-то черное и огромное, помчавшееся им навстречу. Громко закричав, Бальдур бросился на землю. Мальчик упал с плеча аза и так неловко приземлился на спину, что некоторое время не мог двигаться.
Когда он пришел в себя, то услышал крики и увидел Бальдура, который катался по земле, окруженный множеством лохматых теней. Рядом с ним кружился Ойгель. Он словно исполнял смешной и причудливый танец, но в действительности это было только попыткой увернуться от лязгающих волчьих челюстей. Вокруг карлика раздавалось непрерывное угрожающее рычание. Какой-то волк завизжал, и к раненому побежал на помощь его сородич. Лиф встал и, забыв все увещевания Бальдура, схватил Мьёльнир, но яростное рычание волка превратилось в жалобный вой и оборвалось. Бальдур с воплем вскочил на ноги, держа в правой руке окровавленный меч. Быстрым, неуловимым для глаз Лифа движением он повернулся в сторону Ойгеля. Снова сверкнул клинок меча, и раздался хриплый вой умирающего волка.
Однако Бальдур не позволил себе расслабиться, потому что не успел рухнуть в снег последний зверь, как из тумана показались новые волки.
Лиф тоже заметил их скачущие тени. Он нагнулся и тут же получил удар в спину, от которого снова упал в снег. Едва мальчик успел повернуться на бок, как перед ним появилась оскаленная серая морда со страшными зубами и горящими глазами. Лиф, не раздумывая, ударил по ней. Волк беззвучно умер, сраженный ударом Мьёльнира, проломившего ему череп. Мальчик хотел побежать к Ойгелю и Бальдуру, но, заметив позади себя другого волка, резко обернулся. Он поднял молот и нанес волку смертельный удар, но на месте убитого волка сразу же появился новый…
Битва опьянила Лифа. То, что происходило рядом с ним, он уже воспринимал не как реальность, а как кошмарный сон, в котором смешались туман, вой, запах крови и кружение могучих лохматых тел зверей, возникавших как будто ниоткуда. Мьёльнир в его руке сам собой поворачивался то направо, то налево, словно превратился в жестокое живое существо, жаждущее крови. А бойня все не кончалась. Снег вокруг Лифа был залит кровью и усеян трупами растерзанных волков, но из тумана, как злые демоны, появлялись все новые и новые звери. Мьёльнир метался в разные стороны и каждый раз выбирал новую жертву.
Атака волков закончилась так же внезапно, как и началась. Последний волк умер от меча Бальдура, который почти рассек его пополам. Туман вокруг них сгустился. Наступила зловещая тишина.
У Лифа закружилась голова. От изнеможения и пережитого страха на него нахлынула волна слабости, он пошатнулся, выронил Мьёльнир и упал бы на землю, если бы в этот миг его не подхватили сильные руки Бальдура. Лицо его расплывалось перед глазами мальчика, как отражение в колышущейся воде. Лоб аза блестел от пота, на голове зияла широкая кровоточащая рана. Он дышал тяжело, задыхаясь.
— Тебе нельзя сдаваться, Лиф, — прохрипел он. — Еще ничего не кончилось! Мы должны скорее уйти отсюда! — Он осторожно выпустил руку Лифа, когда тот встал на ноги, но не двинулся с места, готовый поддержать его, если мальчику снова откажут силы. — Ты сможешь идти?
Лиф кивнул, хотя еле-еле стоял на ногах.
— Хорошо, — сказал Бальдур. — Подними Мьёльнир и запомни. — Он перешел на шепот: — Ты никогда не должен бросать молот, что бы ни случилось, даже если ты встретишь Фенрира. Пока молот с тобой, он просто оружие, и ничего более. Но как только ты его бросишь, то разбудишь в нем колдовскую силу. Ты понял?
Лиф снова кивнул, нагнулся за молотом и взял его в руку. Хотя оружие лежало на снегу, оно было горячим, и на мгновение Лифу показалось, что он держит в руках не стальной инструмент, а живое существо.
— Скорее, Бальдур! — заторопил его Ойгель. — Нападение скоро повторится!
Аз кивнул, бросил озабоченный взгляд в сторону Лифа и встал. Они двинулись дальше.
Туман сгустился. Идти стало труднее. Под ногами то и дело попадались осколки камней, которые больно врезались в ноги. Внезапно перед ними выросла крутая необозримая скала, простиравшаяся так далеко в обе стороны, что ее края тонули в тумане. Беглецам пришлось повернуть назад, но под ногами у них внезапно открылась бездна, которую не смог бы перепрыгнуть даже Бальдур.
Между тем волки приближались. Они уже давно появились за их спинами. Вой не прекращался ни на минуту. Глухой топот лап по камням напоминал наступление кавалерии. Лиф, Ойгель и Бальдур убили не один десяток зверей, но теперь оказалось, что это была лишь крохотная часть преследовавшей их огромной стаи. Звери приближались, но по какой-то непонятной причине откладывали нападение.
Вдруг Ойгель остановился и с криком указал на черную скалу, появившуюся из сумерек ночи.
— Шварцальбенхайм, закричал он. — Это граница Шварцальбенхайма, Бальдур! Мы спасены!
Вместо ответа позади них из волчьих глоток вырвался яростный вой, но ужасающий хор не смутил Ойгеля. Наоборот! Карлик засмеялся, поднял с земли камень и швырнул его в туман. Затем он добежал до пограничных камней и снова остановился.
— Идите сюда! — крикнул он. — Скорее! Здесь мы в безопасности. Даже Фенрир с его бандой не осмелится перешагнуть нашу границу.
Судя по выражению лица Бальдура, он не разделял восторг Ойгеля. Тем не менее он послушно побежал в его сторону, а Лиф, едва ковыляя по сугробам, поспешил за ним.
— Мы спасены, — устало произнес Ойгель, — Слава Геле! Еще пять минут — и мы бы не выдержали. Я уже видел себя в пасти Фенрира.
Бальдур кивнул, но обернулся назад и, прищурившись, вгляделся в густой туман. С его лица не исчезала тревога. Из серых облачков тумана доносились вой, хриплое дыхание волков, иногда шорох их лап и злобный звук, похожий на лай.
— Мы в безопасности, Бальдур! — снова сказал Ойгель. — Фенрир не отважится нападать на меня в моем собственном королевстве!
— А мне все-таки кажется, что нам лучше убраться подальше, — буркнул Бальдур, — Я не доверяю этим тварям.
Ойгель захотел возразить, но лишь пожал плечами и отвернулся.
— Как хочешь, — сказал он, — Но в этом нет никакой необходимости, поверь мне. Мы здесь так же защищены, как в Азгарде. — Он посмотрел на Лифа с ободряющей улыбкой, прошел мимо Бальдура, чтобы обойти скалу, — и застыл как вкопанный.
Перед ним стоял волк.
Это был огромный, черный как ночь зверь, такой большой, что Лиф сначала подумал о Фенрире. Но, приглядевшись, понял, что это обыкновенный волк. Черный волк оскалил зубы. Его глаза вспыхнули в темноте как горящие угли. Лапы яростно разгребли снег до самой земли.
— Суртур! — вырвалось у Бальдура. — Это гвардия Суртура!
— Да, это волки-убийцы из войска Суртура, — подтвердил Ойгель. Его голос прерывался от страха. — Но… но это невозможно. Мы в Шварцальбенхайме. Это… означает войну!
— Дурак ты, Ойгель! — с досадой ответил Бальдур. — Война началась уже давно. И, судя по всему, у нас больше не будет возможности…
Лиф и Ойгель так и не узнали, какая возможность им больше не представится, ибо в тот же миг, издав низкое, грозное рычание, зверь помчался к ним. Мощным пружинистым прыжком он неожиданно кинулся на Бальдура.
Вскрикнув, Бальдур принял боевую стойку, поднял меч и нацелил его острие прямо в грудь огромного зверя. Но волк на лету сумел развернуться так, что лезвие меча лишь поцарапало его бок. Зверь сбил Бальдура ног и с воем прыгнул ему на грудь. Сильные челюсти волка, напомнившие Лифу створки капкана, сомкнулись. Бальдур завопил от боли и вслепую ударил рукояткой меча. Оружие с глухим стуком попало волку в висок, но удар не помешал зверю еще сильнее впиться зубами в плечо аза.
Наконец Лиф очнулся от оцепенения, которое охватило его при виде этого страшного зрелища. С яростным криком он подбежал к Бальдуру, взмахнул молотом и обрушил его между глаз волка. Все тело Лифа сотряслось от силы удара, но даже Мьёльнир Не смог свалить с ног чудовище, зубы которого еще глубже вонзились в Бальдура. Бальдур застонал.
Лиф отступил назад. Он помнил слова Бальдура: «если ты его бросишь, то разбудишь его волшебную силу», помнил также и страх, с которым аз произнес эти слова, но в данный момент он был не в состоянии думать. Из последних сил он поднял правую руку и прошептал:
— Лети, Мьёль…
Грубый тычок в спину заставил его выронить оружие из рук. Чья-то рука бешено схватила его за шиворот и встряхнула.
— Нет, Лиф! — рявкнул Ойгель, — Не делай этого! Не здесь!
Лиф с трудом отбивался от его рук, но он был слишком слаб, чтобы сопротивляться.
— Бальдур умирает! — прохрипел он. — Позволь мне, Ойгель… Я должен помочь Бальдуру. Он же умирает!
Но Ойгель ему не позволил. Он еще раз пнул Лифа ногой, отчего мальчик покатился в снег в противоположную сторону от Мьёльнира.
— Нет, этого не случится! — закричал альб, — Смотри!
С мокрыми от слез глазами Лиф повернулся к Бальдуру и волку. Зверь все еще стоял над азом, упираясь всеми четырьмя лапами в снег и не выпуская его плеча. Но удары сначала Бальдура, а потом Лифа не прошли для него бесследно. С морды животного капала кровь. Его сверкающие глаза затуманились.
Зато к азу с каждой минутой все больше возвращались силы. Меч выпал из его руки, но другой, неповрежденной, рукой он ухватился за пасть волка и начал постепенно оттаскивать от себя зверя.
Волк зарычал, еще глубже зарыл лапы в снег и напряг мускулы. Но аз оказался сильнее. Он медленно, но упорно раздвигал волчьи челюсти, пока ему не удалось освободить плечо. После чего стал подниматься. Противники застыли на месте, сплетенные страшными объятиями. Бальдур снова напружинил мускулы рук и вдруг волк испустил пронзительный визг, выскользнул из смертельных объятий аза и упал в снег с переломанным позвоночником.