И индоевропейцы, и семиты, захватившие древние цивилизации, о которых мы говорили, поклонялись небесным богам, метавшим громы и молнии. Есть ли между ними какая-то связь?
Что ж, они родом из двух разных мест. Предпринимались попытки связать семитские языки с индоевропейскими, но, насколько я знаю, они не увенчались успехом. Не думаю, что между ними были какие-то отношения.
Может быть, это просто совпадение, что и одни и другие поклонялись богам-мужчинам?
Что ж, кочевники есть кочевники. На охоте и в сражениях главную роль играют мужчины. Психология тех, кто убивает, совершенно отличается от психологии тех, кто выращивает урожай. У них верховодит мужское божество, метатель молний – Яхве, Зевс и так далее.
Это суровые люди. Они перемещаются с места на место, не пускают корней и не привязываются к родной земле, поэтому их мифология связана с божествами или силами, которые остаются неизменными, где бы вы ни находились: ветер, солнце, луна, но не это дерево, не эта скала, не этот пруд. У них все совсем по-другому.
Кроме того, жизнь кочевников тяжела, и они жаждут изобилия плодородных земель. Когда жители речных долин слишком расслабляются, появляются захватчики и начинается взаимодействие двух мифологий. Крестьяне возвеличивают Богиню-Мать, а те, кто живет битвами, поклоняются мечущему громы и молнии Богу-Воину. Но характер взаимодействия этих двух типов верований сильно отличается в областях, захваченных семитами и индоевропейцами.
Каким образом?
При очевидном контрасте между семитским и индоевропейским народами в их мифах присутствуют одинаковые мотивы и преобладают одни и те же темы, хотя акценты, интерпретация и социальное применение отличаются.
Эти народы приходили как завоеватели на обжитые территории, но слияние культур происходило двумя разными путями. В первом случае бог-мужчина брал в супруги богиню-женщину. Получалось своего рода дружеское объединение двух обществ. Именно это произошло в Древней Греции, где гомеровская традиция поклонения воинам сосуществовала с элевсинской традицией почитания двух великих богинь земли и плодородия, Деметры и Персефоны. Получилась очень интересная комбинация! Думаю, в любом здоровом обществе должно быть и то и другое.
Как ассимиляция (или кооптация?) Богини повлияла на эволюцию индоевропейской мифологии?
Что ж, насколько я вижу, в обществах, где преобладает или продолжается поклонение женским божествам, царит согласие, по крайней мере гипотетическое. Человек находится в гармонии с природой – природой его тела и природой окружающего мира (эти два понятия и составляют единую природу). Итак, индоевропейские боги женятся на богинях. И все они представляют собой естественные стихии.
У большинства народов этого мира главными силами являются силы природы. А значит, олицетворяющие их божества равнозначны. Греки и римляне быстро приняли такое равенство. Точно так же, как индуисты и буддисты. Это – синкретизм. Когда обожествляются активные силы природы – и естественные силы, заложенные в самом человеке, – очень легко сказать: «Того, кого вы именуете Индрой, мы называем Зевсом».
У семитов все иначе. Главным божеством семитских племен является племенное божество-предок. Это совершенно другой образ Бога.
Там, где царит патриархат, на первый план выходят общество и его законы. В мифологиях таких народов присутствует сильная этическая составляющая (и внутригрупповая этика). В семитских мифах – а к ним относятся не только древнееврейские мифы, но и вавилонские, аморейские, ассирийские и так далее – владыкой Вселенной всегда становилось племенное божество. При таких условиях синкретизм невозможен. Во всех мифах семитского мира прослеживается исключительность.
Как это влияние ощущается в современной культуре?
Человеку, воспитанному в современных традициях, довольно трудно распознать в том, что мы называем поклонением природе, аналоги нашей системы пантеонов и божеств. И это играет очень важную роль: патриархальная ориентация в некоторой степени отрывает индивида от его собственной природы и приобщает к системе культуры того общества, к которому он принадлежит.
Если семитские боги не вступали в брачный союз с богинями завоеванных ими месопотамских и ханаанских городов, чем закончилось столкновение этих культур?
Семиты, особенно евреи, полностью уничтожили сакральное женское начало. В этих обществах царит эксклюзивизм, сопровождаемый насилием.
Почему так происходит?
Почему семиты так яростно настроены против богини? Оговорюсь, что такое отношение характерно именно для евреев – ханаанеи, амореи и другие семиты сюда не относятся. Во всех других культурах божества природы считались высшими силами, а племенные божества – низшими. Главная особенность еврейского мифа – отсутствие доверия к природе. В Ветхом Завете Яхве находился в постоянном конфликте с культами плодородия и богинями природы.
Единственный ответ, который я могу предложить,– это подсказка, которую я получил в небольшой, но полезной книге «В преддверии философии»[20]. Там сказано, что семитские народы пришли из пустыни, а в пустыне нельзя полагаться на природу (однако в более поздних изданиях эта часть была удалена). Если богиня-земля ничем помочь не может, приходится полагаться на общество. Если человека поддерживает общество, высшее божество общества становится владыкой его жизни, а мать-природа остается лишь бесплодным песком.
Действительно ли насильственное искоренение иноверия так сильно отличается от того, что происходило при индоевропейских завоеваниях?
Оно заходит гораздо дальше того, что делали индоевропейцы. Такой подход предполагает полное уничтожение врага. Прочтите Книгу Иисуса Навина или Книгу Судей. Библия велит истребить всех в Ханаане, вплоть до мышей. Во время индоевропейских вторжений ничего подобного не происходило.
Изначально древнееврейские предания отражали верования воинственных охотников, а не оседлых крестьян и торговцев. Но у истоков развитых цивилизаций стоят именно земледельцы и животноводы, а не суровые кочевники. У всех охотников на первый план выходит мужское начало – пищу добывает самец. Земледельцы же почитают материнство: женщина – это олицетворение рождающей и питающей земли. Попав в плодородный Ханаан, евреи начали осваивать земледелие и поклоняться местным божествам. Это не раз описывается в Ветхом Завете. В Книге Царств израильские и иудейские цари один за другим возводили жертвенники и совершали богослужения на вершинах гор – и потому поступали неправедно в глазах Яхве.
Есть ли в Библии отголоски конфликта между культурами земледелия и скотоводства?
Есть очень увлекательный шумерский диалог пастуха и земледельца, соперничающих за благосклонность Богини (он появился примерно за полторы тысячи лет до притчи о Каине и Авеле). Богиня предпочла земледельца и его подношения.
Так вот, пришедшие в эти края евреи были не земледельцами, а скотоводами, поклонявшимися мужскому, а не женскому божеству. Поэтому они перевернули все с ног на голову: их Господь призрел на дары пастуха, а не земледельца.
На протяжении всего Ветхого Завета младшие братья раз за разом побеждают старших в борьбе за благосклонность Всевышнего. Это происходит потому, что сами евреи олицетворяют собой младших братьев. Они приходят как варвары-захватчики из пустыни в высокоразвитые сельскохозяйственные регионы и объявляют себя избранниками Бога, хотя по старшинству их место должны были занимать другие (например, потомки Каина – «основателя городов»). Это форма освященного шовинизма.
Семиты (евреи, амореи, арабы и так далее) в течение нескольких веков пытались выбраться из пустыни. Может быть, именно происхождение этих племен объясняет, почему в Книге Бытия сказано, что Бог сотворил все, кроме воды?
Вы уловили суть. В Ветхом Завете мужское начало персонифицировано, а женское остается безликой стихией. В первом стихе Книги Бытия говорится: когда Господь творил, Дух Божий носился над водою. А вода – это и есть Богиня.
Можно ли сегодня отыскать следы древней Богини?
Да, Дева Мария – одно из олицетворений Великой Космической Богини бронзового века.
Почему вы так считаете?
Богиня в своих ранних проявлениях всеобъемлюща. Но затем у нее появляются различные обличья, отвечающие той или иной роли. Уникальным примером здесь является Артемида. Она приобретает так называемую специализацию: в позднегреческой литературной традиции Артемида становится покровительницей диких животных и, следовательно, охотницей, а также покровительницей непорочных девушек, но в другой ипостаси она также является Великой Матерью, и этот же материнский аспект Богини олицетворяет Дева Мария.
Есть еще несколько особых божеств, которые являются прообразами христианской Богородицы. Самое важное из них – египетская Исида. Она – мать Гора и супруга Осириса. Осирис – умерший и воскресший бог; миф о нем является одной из моделей христианского мифа об умершем и воскресшем Спасителе. В Египте Исида считается троном, на котором восседает фараон. Она – фундамент, опора; фараоны приходят и уходят, а она остается. Похожий образ – у византийской Мадонны. Это не кормящая мать на полотнах итальянцев. Византийская Мадонна изображается сидя. У нее на коленях восседает младенец Христос, Император мира, а она – Его опора.
Это типичное мышление бронзового века. Правитель ассоциируется с солнцем или львом. Он изображается либо как дитя Богини-Матери и ее львов, либо как Бог-Солнце. Таким образом лев становится символом царствования. (Лев – это правящее животное, в баснях Эзопа, например, он именуется царем зверей.)
Эти образы смешиваются в поздний эллинистический и римский периоды в Восточном Средиземноморье. В те времена существовала целая плеяда мифологий, которые влияли друг на друга, что в конечном итоге привело к христианскому возрождению Богини. Женское божество было вычеркнуто из ветхозаветной традиции; там Богини просто нет, за исключением очень таинственного образа Мудрости – Софии. В книге Екклесиаста упоминается, что она наход