Через несколько лет один из моих бывших оперативников, ставший уже заместителем начальника таможни по правоохранительной деятельности, попал в аналогичную ситуацию. У меня был секретный отчет, а у него – совершенно секретное постановление о заведении оперативного дела. Закончилось всё также ничем.
Понимаете, напечатать какой угодно «совершенно секретный» текст может кто угодно, только нанести на него необходимые регистрационные реквизиты «немного» сложнее. А без них эти бумажки с любым текстом – филькины грамоты. Только публику ими развлекать. Как развлекают публику деятели, поместившие указание Крючкова на сайте «Бессмертного барака».
С большой степенью достоверности я даже могу предполагать, как происходило изготовление фальшивок с указаниями Председателей КГБ. Украинские историки, увидев в попавших в их руки архивах КГБ УССР, указания председателей КГБ УССР, решили, что такие же указания подписывал и Председатель КГБ СССР.
Бакланам, не имеющим никакой административной практики, тем более таковой в правоохранительных органах, что приказ, что указание – нюансов они не видят. Тем более, не догадались сверить свою задумку с Положением о КГБ СССР.
Уже даже одно название документа кричит о его поддельности. Но, как видно из его фотокопии, «указание» не могло быть обнаружено и рассекречено в архиве КГБ УССР, потому что оно не поступало в КГБ УССР. На нем есть регистрационный номер 52 с. За этим номером оно зарегистрировано в КГБ СССР, в Москве. Но его же отправили в Киев, в КГБ УССР, если оно там было найдено! А за каким номером оно зарегистрировано украинским КГБ?
Бакланы не знают, что во всех подразделениях всех органов, ведущих секретное (и не только секретное) делопроизводство, всем поступающим из других органов документам (любым документам – приказам, указаниям, распоряжениям, отчетам, справкам…) присваивается входящий номер. И не только присваивается, но на самом документе по правилам секретного делопроизводства в правом нижнем его углу ставится соответствующий штамп, в котором указывается его входящий номер и дата регистрации.
Вы видите на фотокопии этот штамп? Нет? Так если его нет, то этот документ никогда из Москвы в Киев и не отправлялся. В Киеве его не получали, если его не зарегистрировали, как входящий.
Идем дальше. Что должен был сделать председатель КГБ УССР, если бы получил от Крючкова указание (опустим даже то, что Крючков никогда указаний не отдавал, он только приказы подписывал)? Да он немедленно распорядился бы об его исполнении. Как? Да с помощью резолюции на документе! Что-нибудь вроде «Начальникам Управлений КГБ УССР принять к исполнению и под личный контроль. Начальнику секретной части организовать рассылку указания».
Те, кто служил в органах, да не только в органах, вообще все, кто работал в учреждениях, где ведется делопроизводство, знают, как дважды-два, что любой даже не распорядительный, а просто информационный документ, оставленный без резолюции – косяк, свидетельствующий о бардаке в руководящей деятельности начальствующих лиц. Любая проверяющая руководящую деятельность комиссия в первую очередь обращает внимание на резолюции и степень их соответствия информации в документе. А тут – вообще нет резолюции лица, возглавлявшего целый республиканский комитет.
А председатель КГБ УССР хотя бы видел это указание? Да его в КГБ УССР вообще никто не видел! Никогда! Посмотрите на фотокопию внимательно. Две страницы Указания отпечатаны не на двух отдельных листах, а на одном с двух сторон. Там и текст просвечивается и реквизиты бланка. Не хватает только совсем «мелочи».
Те, кто никогда не работал с секретными документами, этой «мелочи» могут и не знать. Как ее не знают историки. Профессия историка не предполагает допуска к сведениям, содержащим государственную тайну. Поэтому они не в курсе, что сохранность таких сведений обеспечивается, в том числе, строгим учетом всех лиц, с ними ознакомившихся. А учитываются эти лица путем проставления их личных подписей на секретных документах с датой ознакомления. «Ознакомлен. И.И.Иванов – подпись. Дата». Если вы знакомитесь с секретным документом в секретной части учреждения, то не выйдите из комнаты, в которой читали документ, пока не распишетесь на нем. Если вам в кабинет секретчик-делопроизводитель его принесет для ознакомления, то он не примет его от вас обратно без вашей подписи. Я не знаю случая, когда кто-нибудь отказался проставить подпись об ознакомлении с секретным документом. Такого по определению быть не могло никогда. Этого отказника сразу из органов вышвырнули бы, допуска к секретным документам лишили бы мгновенно.
Вы видите на указании Крючкова хоть одну подпись об ознакомлении с ним? Не видите? Значит, этот документ никто никогда из сотрудников КГБ УССР, включая Председателя КГБ УССР, в глаза не видел. Его видели только те лепилы, который его сочинили и изготовили.
На этом вопрос закрыт. Никогда ни один Председатель КГБ СССР не давал никаких указаний насчет действий по сокрытию масштабов реепрессий, и Крючков никогда не давал указаний подменять в органах ЗАГС свидетельства о смерти. Не было такого.
Но на сайте «Бессмертного барака» выложены и повторные свидетельства о смерти, полученные в ЗАГСах. Как их выдали ЗАГСы, если им таких указаний не поступало? На каком основании?
А выдавали ли??? Посмотрите на эту фотографию, найденную мной в интернете:
Какие-нибудь мысли по этому поводу у вас в голове рождаются?...
Разумеется, не трудно догадаться, что в нынешних наших реалиях найти бланк любого документа, даже с голограммой и водяными знаками защиты, хоть бланк удостоверения сотрудника службы охраны Президента, задача – плёвой степени сложности. А уж отпечатать на этом бланке текст – задача еще проще. Даже впечатать в него отсканированный оттиск любого штампа и печати – не трудно. Главное, иметь этот оттиск. При минимальных трудозатратах и минимальной аккуратности можно сделать любой документ высочайшей степени правдоподобности. Если только совсем не быть гофрированным шлангом.
Помните народное: «Ты не просто шланг, а шланг гофрированный»? Это про лентяев в крайной степени их болезни. Как у деятелей «Мемориала» (сайт «Бессмертный барак» их детище).
Вот вам пример, как результат работы «гофрированных шлангов». Два свидетельства о смерти «жертвы репрессий». Первое выдано родственникам в 1960-м году, после реабилитации, когда оно нужно было для представления в государственные органы (для оформления пенсии или еще для чего-нибудь):
Здесь всё понятно. Гражданин Силис по приговору отбывал наказание в местах заключения и в 1945 году там умер от гнойного менингита. О чем выдано ЗАГСом г. Тайга Кемеровской области свидетельство о смерти. Но как сделать гражданина Силиса не умершим, а расстрелянным по приговору «тройки»? Для этого нужно сочинить указания Председателей КГБ СССР и потом состряпать свидетельство о его смерти, датированной уже временем работы «тройки».
«Гофрированные шланги» сначала сочинили Указания, даже не попытавшись найти какого-нибудь чекиста-отставника и с ним посоветоваться насчет необходимых на Указаниях реквизитов, даже Положение о КГБ не глянули, просто взяли в архиве какое-то указание председателя КГБ Украины и его творчески переработали в Указание Председателя КГБ СССР.
Потом взяли бланк Свидетельства о смерти современного образца и в него впечатали текст о смерти гражданина Силиса в 1938 году:
И – вуаля! Вот вам жертва «тройки». Только сделанная «гофрированными шлангами». Если внимательно сравнить оба Свидетельства о смерти, то «гофрированность» заметите. Найти оттиск печати ЗАГСа города Кемерово, города большого, областного, не составляет труда. Думаю, это в лишних объяснениях не нуждается. А вот реквизиты документов небольших городков – уже сложнее. Здесь нужно чуть больше усердия и труда приложить. Поэтому в первом свидетельстве смерть гражданина Силиса зарегистрирована в г. Тайга Кемеровской области в 1945 году, а во втором – в г. Кемерово в 2007 году.
Так ведь здесь даже прямое нарушение «указаний», которым предписано выдавать новые Свидетельства теми же ЗАГСами, которые выдали старые. Или что-то случилось с городом Тайга и с его ЗАГСом такое, что там осталась только одна тайга на месте города Тайга и его ЗАГСа?
Нет, конечно, просто было лень искать оттиск печати ЗАГСа маленького городка.
Тупость, неаккуратность, лень – вот составляющие того, что привело к «обнаружению» в архивах документов о «Большом терроре», которые при, даже самом поверхностном, взгляде на них вызывают недоумение: «А что, и так было можно?».
Можно было и так, мне читатели в комментариях сбросили один результат работы «гофрированных шлангов»:
Тоже в архиве КГБ УССР этот документ «найден». Даже по краям не пожелтел от времени!
А какие документы относительно «национальных» операций и «Особых троек» публикуют! От некоторых даже я, ко многому привыкший, впадаю в полное изумление. Вот, например, один из них:
Выглядит, как настоящий, правда? За исключением того, что бумага подозрительно белого цвета. За полвека она должна была пожелтеть и уже начать разлагаться. Но это мелочи. А так – даже в архивное дело документ подшит, пронумерован.
Только сочинитель этой липы прокололся на исполнителе приговора. Баклан, не знакомый со структурой НКВД, искал в списках личного состава отдела НКВД г.Сталино того, кто мог бы расстрелять на двоих с начальником тюрьмы за ночь 130 человек (я привожу только первый лист). Этот баклан достал списочный состав, расписанный по отделам, и выбрал самого кровожадного. У баклана какой отдел НКВД самый страшный? Конечно, 1-ый Спецотдел. Это же ПЕРВЫЙ! Да еще и СПЕЦИАЛЬНЫЙ отдел! Спецоперации и всё такое. Там служили звери-терминаторы, которым, что муху мухобойкой прихлопнуть, что сотню контриков за ночь – без разницы.