Об опасности строительства атомных станций в странах, не обладающих атомным оружием много говорилось и писалось (обзор см. Яблоков, 2000 г.). Для скептиков, упорно отрицающих хорошо известную специалистам связь между «мирной» атомной энергетикой и распространением ядерного оружия, напомню, что существует Приложение 2 к Договору о всеобъемлющем прекращении ядерных испытаний 1996 г., в котором перечислены все 44 страны, обладающие атомной энергетикой. Догоовр может вступить в силу только после ратификации всеми этими странами . Зачем бы это надо было делать, если АЭС не связаны с атомным оружием?
Помогут ли АЭС избежать изменения климата?
Одна из главных надежд атомщиков на возрождение интереса общества к развитию атомной индустрии в последнее время связана с всемирным движением против изменения климата. Атомщики громко заявляют: мы поможем миру справиться с изменениями климата, вызванными выбросами в атмосферу больших количеств парниковых газов - углекислого газа, метана и т. п.
Утверждения атомщиков, что распространение атомной энергетики спасет мир от глобального потепления, не верно фактически. Не спасет уже потому, что при выполнении самых радужных планов развития атомной энергетики все АЭС мира не смогут обеспечить более 8% общемирового потребления первичных энергоносителей (сейчас 5%) и более 25% — электроэнергии (сейчас 16—17%). А это означает, что сокращение выброса парниковых газов за счет замены обычных тепловых электростанций атомными будет малозаметным на общем выбросе парниковых газов. Спасителями мира от глобального потепления АЭС не могут стать.
Кроме того, если учесть то количество ископаемого топлива, которое надо сжечь, чтобы получить энергию на добычу и обогащение урановой руды, на строительство и разборку самой атомной станции, то АЭС оказываются совсем не такими «невинными созданиями» с точки зрения выброса парниковых газов. Напомню, что для того, чтобы оправдать затраченную на строительство энергию, АЭС должна проработать на полную мощность несколько лет.
И самое главное: если сравнить эффективность использования средств (по принципу «затраты/эффект»), то получается, что много выгоднее (с позиций сокращения выбросов углекислого газа) направить деньги на реконструкцию традиционных источников энергии и энергосбережение. Для сокращения содержания углекислого газа в атмосфере есть гораздо более дешевые, эффективные и безопасные способы, чем строительство АЭС. Например, широкомасштабные посадки лесов. Только в России можно (с большой попутной выгодой для повышения урожаев, облагораживания ландшафтов и улучшения экологической обстановки) посадить лесов столько, что они смогут поглощать большую часть углекислого газа, выделяемого всей Западной Европой. И стоить это будет примерно столько, сколько стоит строительство 3—4 атомных станций. По многократно проверенным расчетам (Flavin, 1994), сокращать выбросы углерода, используя энергоэффективные технологии, в 6—7 раз дешевле, чем сокращать их, используя атомную энергетику.
В связи с обсуждением проблемы «АЭС — изменение климата» надо упомянуть о том, что сами АЭС, выбрасывая огромное количество радионуклида криптон-85 способствуют изменению электропроводности атмосферы и, соответственно, учащению и усилению штормов, тайфунов и циклонов. Кроме того, высказывалось предположение, что обнаруженное во многих странах мира некоторое замедление роста древесных растений в 70—80-ые годы может быть вызвано выбросами в атмосферу атомной индустрией углерода-14. Если это предположение подтвердится, то АЭС могут оказаться одной из важных причин опасного изменения климата.
Хватит ли урана?
Как это не покажется странным, но одна проблема, угрожающая долгосрочному развитию атомной энергетики, заключатся в ... ограниченности ресурсов урана на планете. При современных темпах использования урана его разведанных (и доступных по приемлемой цене) ресурсов хватит приблизительно на 50 лет.
Известно, как можно преодолеть этот урановый кризис. Во-первых, можно использовать в реакторах разбавленный («разубоженный») до нужных концентраций оружейный уран, которого накоплено около тысячи тонн.
«...Согласно оценкам Института урана, подтвержденные мировые запасы уранового сырья со стоимостью получения урана не более 40 долл. за 1 кг составляют 1,32 млн т. ...
Текущий уровень ежегодного потребления урана для атомной энергетики составляет около 64 тыс. т.
...если в XXI веке умеренный темп развития атомной энергетики будет сохранен, а урановое топливо будет использоваться в водных реакторах (безрециклирования ОЯТ) только однократно, то развдан- ные запасы урана обеспечат необходимые потребности в ядерном топливе для атомной энергетики только до середины следующего столетия... И только в случае широкого внедрения в атомную энергетику
АЭС с реакторами на быстрых нейтронах степень использования природного урана резко (в сотни раз) возрастет, и его запасы обеспечат атомную энергетику на тысячи лет...»
(Обсуждение состояния и перспективы развития атомной энергетики мира на 17-м конгрессе Мирового энергетического совета (Бюлл. Центра общественной инофрмации по атомной энергии, 1999, №12, с. 15)
Это способно дать свыше 30 тыс. тонн слабообогащенного урана для АЭС (Махиджани, Кэршнер, 1996).
Во-вторых, можно заняться широкой переработкой отработавшего ядерного топлива (ОЯТ) и получая регенерированный уран и плутоний, использовать так называемое МОХ-топливо (Mixed Oxid ).
В-третьих, можно заместить современные атомные реакторы большим числом реакторов на быстрых нейтронах (реакторов — «размножителей» или бридеров), в которых загружаемое урановое топливо не расходуется, а прибавляется.
Если с первым предложением хоть как то можно согласиться, то второе и третье вызывают серьезные сомнения с экологической, экономической и политической точек зрения.
При переработке ОЯТ для получения следующей порции атомного горючего выделяется очень большое количество разных радиоактивных отходов. Переработка ОЯТ — наиболее экологически грязный этап всего ядерно-топливного цикла. Международная комиссия по радиационной защите-(МКРЗ) сформулировала важный принцип: «Не должно препри- ниматься никаких действий, связанных с использованием радиации, если только они не дают выгод, превышающих вред, который они приносят или могли бы принести» (цит. по Смоляр, Ермашкевич, 2000). Переработка ОЯТ и , соответственно, производство МОХ-топлива по мнению всех без исключения независимых от атомной промышленности экспертов, принесет больше бед, чем выгод, создаст больше проблем, чем мы имеем без такой переработки. Стоит ли это делать?
В еще большей степени упомянутый принцип может быть нарушен строительством реакторов на быстрых нейтронах. Не удалось наладить устойчивой и безопасной работы бридеров ни в одной из стран, где они были построены (США, Великобритания, Франция, Япония). По проблемам безопасности три из построенных в разных странах бридеров так и не были введены в эксплуатацию, а пять — выведены из эксплуатации (Ябло- ков, 2000а). Новые реакторы-бридеры не строятся ни в одной стране мира.
Утверждение российских атомщиков об исключительно успешном опыте единственного российского реактора-бридера БН-600 на Белоярской АЭС под Екатеринбургом опровергается многими фактами.
В общем, проблема с ограниченностью ресурсов урана существует, и предлагаемые атомщиками пути ее решения не являются достаточно убедительными.
Четыре условия развития атомной энергетики
Было бы неправильно утверждать, что у атомной энергетики вообще нет никаких перспектив. Есть, но при выполнении четырех существенных условий.
Условие первое. Атомщики должны не на словах, а на деле предложить действительно безопасные атомные реакторы (пока таких не существует, подробнее см. Яблоков, 2000а).
Условие второе. Должна быть решена проблема защиты биосферы и человечества от неизбежно возникающих в атомных реакторах радионуклидов (в том числе «вечных» и «глобальных», подробнее см. Яблоков, 2000в) — то есть должны быть приемлемым образом решена проблема радиоактивных отходов.
Условие третье. Необходимо на деле ( а не бумажными «гарантиями» МАГАТЭ), разорвать опасную для всего мира связь между атомной энергетикой и атомным оружием.
Условие четвертое. Атомная энергетика должна стать экономически выгодной.
Теоретически, выполнение первого условия возможно. Развитие то- риевой (а не урановой) энергетики и электроядерной энергетики вроде бы позволяет сделать атомные реакторы с внутренней безопасностью. Тори- евая энергетика, как утверждают, резко снижает производство опасных долгоживущих радионуклидов. Но развитие этих технологий требует колоссальных вложений средств, по-видимому, сопоставимых с уже затраченными на развитие атомной индустрии.
Теоретически осуществимый процесс трансмутации позволяет уничтожать долгоживущие радионуклиды, решая тем самым половину проблемы РАО. Этот процесс также потребует колоссальных финансовых вложений. Но еще менее вероятно то, что атомная индустрия сможет найти убедительные доказательства своей безопасности, сравнительно с другими способами получения энергии. Пока же накапливается все больше крайне тревожных данных о многократно заниженных оценках масштабов такого опасного влияния (Яблоков, 2000ж).
Раньше колоссальные средства на развитие атомной энергетики шли из двух источников. Во первых, и в США, и в СССР, и во Франции , и в Великобритании, и в Индии — за счет секретных оборонных расходов. Уже стало достоянием гласности, что масштабы этой скрытой поддержки атомной энергетики во Франции были эквивалентны 30, а в США—50 млрд долларов (Яблоков, 1997, Махиджани, 2000). Во-вторых, средства на развитие атомной энергетики были получены в результате резкого ограничения средств, направляемых на развитие других энергетических технологий.
Сейчас виден конец эры атомного оружия, оружия массового уничтожения, как неприемлемого (и незаконного после решения Международного суда в Гааге в 1996 г.) способа обеспечения национальной безопасности. Идут серьезные дискуссии, можно ли будет окончательно отказаться от ядерного оружия через 10—15 лет или через несколько десятилетий. Поэтому расчитывать на широкую поддержку атомной энергетики за счет оборонных средств не приходитс