В 1990 г. на городском референдуме в г. Воронеже 81,6% горожан высказались против строительства Воронежской атомной станции теплоснабжения (АСТ-500), за строительство — 2,1% (Вокруг ВАСТА,1997).
В 1989 г. жители Челябинской области высказались на референдуме против сооружения Южно-Уральской АЭС.
Была попытка организации местного референдума по вопросу о целесообразности строительства Дальневосточной АЭС на берегу оз. Эворон (Хабаровский край). Однако после того, как более 50% проголосовавших жителей высказались против (несмотря на массированную пропаганду преимуществ жизни и хорошо оплачиваемой работы на АЭС), этот референдум был представлен, как не имеющей законной силы опрос общественного мнения.
Неоднократные опросы показывают, что около 70 % жителей Ростовской области против завершения строительства Ростовской АЭС. Областное законодательное собрание дважды (в 1990 и в 1999 гг.) принимало решения против завершения строительства этой АЭС.
Добавим к этому, что, как показал опрос ВЦИОМом 1500 человек по всей России в августе 1999 г., россияне считают угрозой номер один для всего человечества радиационное и химическое загрязнение среды (Немало. , 1999).
Я совершенно уверен, что, если бы вопрос о развитии атомной энергетики был поставлен на всероссийский референдум, большая часть населения выступила бы за запрещение дальнейшего строительства атомных станций в России.
Глава 3. Есть ли альтернативы атомным станциям?
Атомщики не устают повторять, что альтернативы атомной энергетике нет. Однако большинство энергетиков, не зависимых от атомщиков, отвечают на этот вопрос по другому, а именно — необходимо развитие не атомной энергетики, а современной тепловой энергетики и возобновимых источников энергии, и для этого есть все предпосылки.
Чтобы положительный ответ на вопрос «Есть ли альтернативы атомным электростанциям?» не был голословным, кратко рассмотрим состояние и мировые тенденции развития других, — не атомных источников электроэнергии.
Хватит ли газа, нефти и угля?
Уже лет 15—20 серьезные энергетические сценарии будущего определяли использование природного газа для производства энергии как «газовую паузу», «мост к будущей энергетике», — период интенсивного потребления газа, во время которого будут развиты какие-то экономически и экологически приемлемые технологии производство электроэнергии.
Уже разведанных и существующих запасов газа в России хватит, по крайней мере, на 70—80 лет для удовлетворения не только собственных, но и экспортных потребностей. Теоретически же газа в России хватит более чем на 200 лет интенсивного потребления внутри страны и успешной торговли: у нас находится 35% разведанных мировых запасов газа. Замечу, что всех запасов урана для АЭС (при загрузке в реакторы свежего, а не регенерированного топлива) хватит на значительно меньший срок — не более чем на 90 лет (по некоторым расчетам — на 40—60 лет).
С развитием технологий добычи, переработки и транспортировки газа все чаще в энергетических работах газовая энергетика определяется как «топливо будущего». По многим прогнозам доля газа в производстве энергии увеличится до 20—25% к 2020 г. и до 30% к 2050 г. (Башмаков, 1999).
К этому надо добавить, что одним из важнейших энергетических открытий XX века явилось обнаружение колоссальных запасов метана в виде метан-гидратов, содержащихся в концентрированном виде под ложем океана. По величине запасенной энергии эти метан-гидраты превосходят вдвое все разведанные запасы газа, нефти и угля вместе взятые (Japan..., 1999). Уже одно только это открытие обеспечивает безоблачное энергетическое будущее человечества не только в XXI, но и в XXII в. Освоение ресурсов метан-гидратов освободит от зависимости от атомной энергетики такие страны как Япония, Южная Корея, Тайвань, а также прибрежные регионы Китая, США, и других стран.
Развитие газовой энергетики в настоящее время стимулируется и значительным прогрессом в создании высокоэффективных и экономичных паро-газовых турбин с невиданным ранее в энергетике КПД свыше 60% (см. далее).
Запасов угля в мире хватит на 150—200 лет (с учетом огромных запасов бурого угля). Несколько десятилетий назад все страны стремились использовать в первую очередь высококачественный уголь вроде антрацита. Современные технологии сжигания угля в так называемом кипящем слое предполагают также использование бурых, низкокалорийных углей. Среди современных технологий переработки угля (Катальников, Кобяков, 1998):
интегрирование парогазовых установок с агрегатами утилизации оксидов серы и азота;
—дымовых газов в кислоты для производства минеральных удобрений;
многостадийная переработка в рамках кислородной технологии: термическая очистка угля и получение концентрированных кислых газов, газификация очищенного топлива для производства горючего газа, парокислородная газификация для синтеза метанола, уксусного ангидрида и другой химической продукции;
—плазменная газификация и пиролиз, использование промышленных топливных элементов и мембранных технологий, аккумулирование энергии и получение водородного топлива.
Эти технологии позволяют в десятки раз сократить опасные выбросы окислов серы и азота, вызывающие кислотные дожди, а также сократить радиационное загрязнение золоотвалов угольных ТЭЦ. Несмотря на такую экологизацию угольной энергетики, она остается одной из самых экологически грязных, и доля угля в производстве электроэнергии в будущем видимо несколько сократится именно по причине экологической безопасности (при сохранении резервов угля для будущих столетий).
Первая современная тепловая электростанция была построена в России только в 1996 г. До этого у нас не было ни одной паро-газотурбинной или работающей по технологии комбинированной переработки угля или сланцев. Именно такие станции служат приемлемой и экономически эффективной заменой АЭС в США, Германии и других странах. Газовые и парогазовые энергоустановки, производимые корпорациями GE,
Westingause, Siemens, ABB достигают единичной мощности в парогазовом цикле до 430—480 МВт при КПД выше 60% (Ольховский, 1999). В перспективе еще более эффективные установки (с КПД до 68%) на основе турбин с влажным воздухом (Bahm, 1999).
Эффективные газотурбинные станции можно и нужно строить и в России: разработанные в свое время газотурбинные двигатели для военных самолетов после небольшой переделки способны работать на земле как высокоэффективные газотурбинные электростанции. Они автономны, дешевы, надежны, быстро монтируются, экологически несравнимо менее опасны, чем АЭС.
В настоящее время в России в результате конверсии оборонной промышленности сложилась исключительно благоприятная ситуация для массового производства модульных газотурбинных установок (ГТУ) разной мощности: от небольших (0,8—2,5 мегаватт) до 60—80-мегаваттных. Эти ГТУ могли бы производить предприятия Самары, Москвы, Санкт-Петербурга, Рыбинска, Калуги. Можно было бы выпускать 300—500 газотурбинных двигателей в год с высоким КПД и полностью решить задачу компенсации выводимых мощностей АЭС (Фаворский, цит. по: Галич, 1993). А в течение шести-семи лет при затратах 6—7 млрд долларов можно было бы заменить газотурбинными установками все имеющиеся в России АЭС (Фаворский, 1992). Правда, анализ Всемирного банка дает более высокие затраты: 18 млрд.. долларов (Толмацкий, 1993). Между тем, для доведения всех наших АЭС до западных стандартов безопасности в начале 90-х гг. было нужно затратить 22—25 млрд.. долларов (Barnes et al., 1993). Почему же Правительственная комиссия, созданная после моих обращений по этому вопросу к Б.Н. Ельцину и Е.Т. Гайдару еще летом 1992 г., так ни разу и не собралась для обсуждения этой проблемы? Самый вероятный ответ: потому что это противоречило интересам российского ядерно-промышленного комплекса.
«...Более 20российских конверсионных заводов, готовых к выпуску электростанций мощностью от 1 до 30 мВт, бездействуют вследствие отсутствия финансирования...»
(Е. Кривякина. Малая энергетика бросает вызов большим энергосистемам. Финансовые Известия, 20 февраля 1996, №18, с. 4.)
Несмотря на это сопротивление, новые веяния, и в частности, парогазовые установки, кажется, всерьез заинтересовали наших энергостроителей: на следующие 15—20 лет планируется ввод в России более 200 парогазовых блоков с общей мощностью до 80 млн кВт (Особов, Особов, 2000). Эти установки позволят использовать пока неиспользуемые запасы пара в котельных.
Калужский турбинный завод выпускает Автоматические энергетические комплексы (АЭК) единичной мощностью от 25 кВт до 250 МВт. АЭК-500, например, имеет мощность 500 кВт, стоит 12,5 тыс. долларов, весит 10,5 т, устанавливается в течении года в любом месте, рассчитан на продолжительность работы 40 лет с профилактическим ремонтным обслуживанием один раз в пять лет. Стоимость получаемого при этом электричества составляет 1,1—1,4 цента/ кВт *час.
(Из проспекта научно-производственного объединения «ТУРБО- КОН», 1998, Калуга)
Нет особой нужды беспокоиться и по поводу ресурсов нефти. Несмотря на огромное современное потребление этого топлива, его разведанные запасы не уменьшаются, а только растут. Современная доля нефти в энергопроизводстве (свыше 30%) вероятно сохранится до 2050 г., после чего запасов нефти в мире хватит еще на сотню лет.
Из приведенных выше данных ясно, что постоянно распространяемые атомщиками утверждения о неизбежном ограничении производства энергии на тепловых станциях ограниченностью запасов углеводородного сырья не соответствуют действительности.
Использование углеводородного топлива (угля, нефти и газа) конечно же, не самый лучший способ переработки этих невосполнимых ресурсов. Но очень долго оно не продлится: человечеству нужна эта газово-угольная «пауза» для разработки и внедрения каких-то более эффективных, чем сжигание угля и газа (и менее опасных, чем с помощью АЭС), способов производства электричества. Еще раз замечу, что само развитие атомной энергетики в 50—70-е годы, несомненно, на несколько десятилетий затормозило поиски иных, безопасных и приемлемых, источников энергоснабжения. Сейчас положение, к счастью, заметно меняется.