Министром машиностроения и приборостроения СССР Сталин назначил П. И. Паршина, прекрасного специалиста и знатока своего дела. И вот, когда на совещании в ИТМВТ один из руководителей лабораторий, Л. И. Гутенмахер, предложил строить ЭВМ на электромагнитных бесконтактных реле (они намного надежнее электронных ламп, хотя работают медленнее), Паршин тут же придумал увеличить силу тока в питающей обмотке реле — а это позволило сократить число витков в обмотке до одного, значит, сделать реле технологичным, приспособленным для массового производства[359].
В результате «преследования кибернетики», в котором обвиняют Сталина, в СССР была создана новая мощная отрасль науки и техники, созданы научно-исследовательские институты и заводы, производящие кибернетические устройства. Созданы научные школы, подготовлены кадры, написаны учебники, в вузах начали читать новые дисциплины, готовить специалистов по кибернетике[360].
В СССР МЭСМ была запущена в то время, когда в Европе была только одна ЭВМ — английская ЭДСАК, запущенная на год раньше. Но процессор МЭСМ был намного мощнее за счет распараллеливания вычислительного процесса. Аналогичная ЭДСАК машина — ЦЭМ-1 — была принята в эксплуатацию в Институте атомной энергии в 1953 году — но также превосходила ЭДСАК по ряду параметров[361].
Разработанный лауреатом Сталинской премии, Героем социалистического труда С. А. Лебедевым принцип конвейерной обработки, когда потоки команд и операндов обрабатываются параллельно, применяется сейчас во всех ЭВМ в мире[362].
Построенная, как развитие МЭСМ новая ЭВМ БЭСМ в 1956 году стала лучшей в Европе. Созданный в Швейцарии Международный центр ядерных исследований пользовался для расчетов машинами БЭСМ. Во время советско-американского космического полета «Союз-Аполлон» советская сторона, пользующаяся БЭСМ-6, получала обработанные результаты телеметрической информации за минуту — на полчаса раньше, чем американская сторона[363].
В 1958 году была запущена в серию машина М-20, которая стала самой быстродействующей ЭВМ в мире, а также М-40 и М-50, ставшие «кибернетическим мозгом» советской противоракетной системы, созданной под руководством В. Г. Кисунько и сбившей в 1961 году реальную ракету — американцы смогли повторить это только через 23 года[364].
Специалисты-кибернетики сталинского призыва создавали мощнейшую вычислительную технику, все высшие достижения СССР в этой области связаны с их именами. Работали они по сталинским идеям — с опорой на собственные силы, свои идеи, свои ресурсы. Но Сталин умер. "Преследования" кибернетики кончились и дело пошло наперекосяк. Катастрофой стало принятое в 1967 году решение руководства СССР перейти на «обезьянью политику» — копировать американскую вычислительную технику, запустить в производство машины IBM-360 под названием Единая Система «Ряд»[365].
«А мы сделаем что-нибудь из «Ряда» вон выходящее!» — горько шутил С. А. Лебедев, один из первых руководителей сталинского ИТМВТ. И как он ни боролся за самобытный, лучший путь развития нашей вычислительной техники, то самое низкопоклонство перед западом, с которым упорно боролся Сталин одержало верх. Это подорвало силы ученого, в 1974 году он умер. А ИТМВТ было присвоено его имя, имя лауреата Сталинской премии Сергея Алексеевича Лебедева[366].
Итак, так называемый разгром кибернетики был не более чем склокой философов-марксистов по поводу неправильно понятого значения термина кибернетика.
Ещё одной научной дисциплиной, будто бы безжалостно разгромленной сталинистами, является статистика. В дореволюционной России региональная экономика (особенно сельское хозяйство) изучалась земскими статистиками. Поэтому статистика в СССР была объявлена социальной дисциплиной. Ленин[367] назвал К. Пирсона “добросовестным и честным врагом материализма” и “одним из самых последовательных и ясных махистов”, и советские статистики с порога отвергли статистические исследования английского ученого. Тем не менее, С. С. Жаркович[368] и С. Котц[369] считают, что в начале 1930-х годов российская статистика находилась наравне с лучшими в других странах. Н. Ясный[370] тоже согласен, что в СССР в годы НЭПа государственная статистика достигла высокого уровня и заняла почетное положение.
Проблемы со статистикой возникли в связи проведением переписи населения после голода 1933 года. Первые национальные переписи в России/СССР после 1917 г. были проведены в 1920 и 1926 гг.
Следующую Всесоюзную перепись населения (в январе 1937 г.), однако, признали неудовлетворительной и повторили в 1939 г. Перепись будто бы насчитала в СССР всего 162 млн. и выявила уменьшение численности украинцев в СССР на 4773,7 тыс. человек (на 15,3 %)[371]. Перепись была назначена на 1933 г., но неоднократно откладывалась.
Официально было заявлено, что перепись прошла “с грубейшими нарушениями элементарных основ статистической науки, а также с нарушением утвержденных правительством инструкций” и что СНК Союза ССР “признал организацию переписи неудовлетворительной, а самые материалы переписи дефектными”. Большое количество населения не было учтено, поскольку выпущенная в свет памятка для счетчиков оказалась негодной, а социальный и профессиональный состав населения был “искажен” по той же причине Дело было объявлено происками “вредителей” Было объявлено, что перепись “сорвали” враги народа. Нескольких статистиков были названы врагами народа[372]. Государственная статистическая служба была расформирована, а ЦСУ, преобразованное в 1930 г. в Центральное управление народнохозяйственного учета, было ликвидировано и восстановлено лишь в 1948 г. Ведущий журнал “Вестник статистики” не выходил в течение 1930-1948 гг., и только незначительное количество статистических статей появилось в те годы в “Плановом хозяйстве”[373].
Вопрос, который задают украинские националисты — куда делись эти 4,7 млн. украинцев? Но цифры переписи всего лишь показывают, что число человек, назвавших себя украинцами, уменьшилось на 4,7 млн. Это никак не отражает число погибших именно украинцев.
По мнению участников интернет-форума С. Г. Кара-Мурзы, из этих данных ничего не следует без дополнительного исследования вопроса о правилах проведения переписи: не допускала ли она возможность изменения самоидентификации? Ведь в иные годы в свежевыдуманную украинскую национальность записывали принудительно, некоторые люди с удивлением узнавали после революции, что они, оказывается, «украинцы». И весьма возможно, что некоторое ослабление русофобской политики руководства УССР, наметившееся в концу 30-х годах, просто позволило людям, не принявшим украинской идентичности, указать о себе другую «национальность». Возможно также изменение самоидентификации мигрантами из УССР в другие республики, предпочтение «национальности» «русский» (а не «украинец») людьми, вступившими в эти годы в совершеннолетие и т.д.
Ведь в СССР постоянно происходило изменение национального самосознания, в 1926 г. человек переписчику назвался украинцем, а в 1937 г. — русским + подросшие дети украинцев зачастую идентифицировали себя как русские, зачастую из тез простых соображений, что в период повальной "коренизации" 20-х выгоднее было быть "щирым украинцем", а к 1937 — "державным россиянином". За примерами далеко ходить не надо. Бабушка одного из участников форума как раз по документам 20-х годов была "украинка", по документам 30-х годов — "россиянка", я в детстве считал себя украинцем, но с момента получения паспорта — русским, а его жена по предпоследней переписи -узбечка, по последней — русская.
Существенную роль сыграла насильственная украинизация, проводившаяся до 1934 года на Украине, на Кубани в на Дону (об этом есть в моей книге[374], когда людей заставляли себя записывать украинцами. Когда все это кончилось, они записали себя русскими. Особенно это видно на Кубани и на Дону. Напомню также, что единого документа, в котором фиксировалась национальность, до 1937 года не было.
Разве может историк игнорировать эти факторы? Наконец, возможна просто массовая миграция в Россию "на заработки" и на всесоюзные стройки. Даже неангажированный немецкий историк Мерль[375] делает показательный вывод: «Зона распространения голода явно не совпадает с границами расселения отдельных национальностей".
Как пишет на форуме С. Г. Кара-Мурзы участник П. Куракин, интересна история этой злополучной переписи. Ее признали неверной, а организаторов арестовали уже через 10 дней. Совершенно ясно, что поводом к этому не могли быть "неправильные результаты", потому что срок слишком малый. Так же ясно, что организаторы не могли быть "чистыми учеными", которых просто попросили провести перепись: "вы демографы? — не могли бы вы провести нам перепись". Это были люди заведомо неслучайные, так или хорошо проверенные политически и знакомые политическому руководству страны, по крайней мере, каким-то группировкам внутри нее. И эти группировки убедили узкое руководство, что демографы — "наши товарищи, проверенные". Скорей всего и методики переписи так или иначе были согласованы и утверждены.