Однако когда то или иное воспоминание почти двадцать лет спустя внезапно вновь вырывается наружу, не утратив своих красок, осязаемости, звуков, запахов и эмоциональной нагрузки, и на его основании человека обвиняют в убийстве, тогда к достоверности этого воспоминания следует относиться не менее серьезно, чем к его юридическим последствиям. Эйлин Франклин, попавшая в круговорот неконтролируемых воспоминаний, без конца «видела», как насилуют и убивают ее лучшую подругу, вновь и вновь переживая в своей голове этот ужас. Учитывая, что речь шла о судебном разбирательстве и на весах лежала свобода человека, кто-то обязан был задать скептический вопрос: чем было это изобилующее деталями ужасающее воспоминание? Ночным кошмаром, признаком сумасшествия или настоящим, вырвавшимся из подсознания воспоминанием о событиях из далекого прошлого?
В качестве приглашенного свидетеля-эксперта со стороны обвинения должна была выступать доктор Ленор Терр – психиатр и клинический профессор, специалист по работе с травмированными детьми (она обрела известность благодаря работе с похищенными детьми в городе Чаучилла, Калифорния). Мне было любопытно посмотреть, как она объяснит феномен вытеснения воспоминаний. Я заказала ее недавно опубликованную книгу «Слишком страшно, чтобы плакать» (Too Scared to Cry) и прочитала ее от корки до корки. То, что я в ней обнаружила, меня удивило.
Определения феномена «вытеснения» я в книге не нашла (как и в большинстве академических публикаций на тему травмы и инцеста, этот термин даже не упоминался в указателе), однако мне встретилось определение к слову «подавление» – этот феномен был охарактеризован как «полностью осознанный и, следовательно, не являющийся защитным механизм». Подразумевает ли это, что вытеснение (которое Фрейд определяет как защитный механизм, с чем согласно большинство современных психиатров) – явление полностью бессознательное? Не похоже. Терр четко и ясно утверждает, что внезапные, стремительно развивающиеся события пробивают барьер защитных реакций ребенка и оставляют «удивительные, чрезвычайно отчетливые вербальные воспоминания, намного более детальные и долговременные, чем… обычные воспоминания». Лишь когда ребенок испытывает травматичные переживания или ужас в течение продолжительного времени, включаются его защитные механизмы и начинают влиять на процессы формирования, хранения и извлечения воспоминаний.
Как эта теория травм соотносилась с воспоминаниями Эйлин Франклин? Мне казалось очевидным, что случай Эйлин входил в категорию травм, вызванных «внезапными, стремительно развивающимися событиями», которые, по мнению Терр, должны были оставить в ее памяти глубокий и неизгладимый отпечаток. Терр довольно подробно говорит о природе травматических воспоминаний, а ее теории, казалось бы, подтверждают тот факт, что, если бы Эйлин Франклин видела убийство своей лучшей подруги, она бы его запомнила. «Переживания, связанные с ужасными событиями, оставляют устойчивый ментальный образ», – пишет Терр.
…травматические воспоминания гораздо четче, детальнее и долговременнее обычных… Травмированные дети, как правило, не отрицают, что шокировавшее их событие произошло…
Меня особенно поразило, что Терр сравнивает разум травмированного человека с камерой, оснащенной дорогими линзами и устойчивой к коррозии пленкой:
Воспоминание о травме – это снимок, сделанный при более ярком освещении, чем обычное воспоминание. При этом пленка, похоже, не разрушается так же быстро, как обычная. Используются лучшие линзы, которые способны ухватить мельчайшие детали – каждую линию, каждую морщинку, каждую веснушку.
Такой анализ совершенно не соответствовал результатам моей лабораторной работы по изучению разрушительных эффектов стресса и травмы. Я провела более двадцати исследований на эту тему, и большинство из них подтверждают теорию о том, что стрессовые переживания подрывают работу памяти. Давайте воспользуемся аналогией доктора Терр и представим, что наша память функционирует как дорогой фотоаппарат с высокочувствительными линзами и сверхпрочной пленкой. Далее предположим, что освещение всегда оптимально. Что происходит, когда человек испытывает стресс? Он может забыть плотно закрыть заднюю крышку фотоаппарата, и в результате пленка оказывается засвечена. Или же он отматывает пленку назад и забывает ее вынуть, снова и снова щелкая затвором и накладывая изображения друг на друга. Или забывает снять крышку с объектива. Или у него так сильно дрожат руки, что снимки получаются размытые и нечеткие. Или он фокусируется на одной центральной детали – скажем, на пистолете – и сохраняет воспоминание о ней, забывая все остальные подробности. Я имею в виду, что не важно, насколько качественно оборудование вашей памяти: испытывая стресс, человек часто забывает, как им правильно пользоваться.
Сторона обвинения утверждала, что мои лабораторные изыскания имеют мало отношения к реальной жизни. В ходе психологических экспериментов мы не похищаем участников и не подвергаем их пыткам. Мы не можем приставить к виску человека заряженный пистолет или попросить его поднять автомобиль весом в тонну, который вот-вот раздавит его ребенка. Мы не можем пригрозить участнику тем, что он потеряет любовь всей своей жизни, или заставить его испытывать постоянный неизбывный страх за свою жизнь. Ситуации, которые мы симулируем в лаборатории, не вызывают таких сильных переживаний, как многие травматические события реальной жизни.
Однако экспериментальные психологи могут исследовать базовые процессы формирования, хранения и извлечения воспоминаний, чем мы и занимаемся, а полученные нами данные, задокументированные и опубликованные, можно обобщить и применить к реальным жизненным ситуациям. Кроме того, как мне казалось, и результаты моих экспериментальных исследований, демонстрирующие, что стресс может негативно повлиять на точность и детальность воспоминаний, и описанные доктором Терр клинические случаи, показывающие, что травматические события создают «постоянные ментальные образы», говорили об одном: рассказ Эйлин Франклин нельзя считать достоверным и точным. Если воспоминание может ослабнуть и разрушиться под воздействием стресса (и, разумеется, времени), тогда почему картина, представшая перед Эйлин Франклин спустя двадцать лет, была столь поразительно красочной и детальной? Если, как заявляет Ленор Терр, травматические события оставляют четкие, детальные и долговременные воспоминания и если, как считает она же, травмированные дети «не склонны слепо отрицать» их реальность, тогда как Эйлин смогла вытеснить воспоминание об убийстве Сьюзан Нейсон из своего сознания почти на двадцать лет?
Запутавшись еще больше, я позвонила адвокату защиты Дагу Хорнграду. «Вы не в курсе, как доктор Терр планирует объяснять свои собственные недавно опубликованные утверждения о формировании постоянных неизгладимых воспоминаний у травмированных детей?» – спросила я.
Он был в курсе. Оказалось, что доктор Терр недавно дополнила свою теорию. В подготовленной к публикации академической работе она выделила два разных вида психических травм: травмы I типа и травмы II типа. Травмы I типа представляли собой переживания, вызванные коротким единичным событием. Они предположительно вели к появлению ярких, точных и неизгладимых воспоминаний. Травмы II типа вызывались многочисленными случаями или постоянными, непрекращающимися событиями. Термин «вытеснение» фигурировал именно в описании этого, второго типа травматических переживаний, поскольку, согласно теории Терр, дети, неоднократно подвергающиеся насилию, учатся предчувствовать угрозу и защищаться, включая механизм диссоциации и вытесняя болезненные впечатления из памяти. Таким образом они избегают боли, которую вызывают воспоминания о непрекращающихся травматических переживаниях, и находят способ «нормально» существовать в неизменно стрессовой и жестокой среде.
Хорнград полагал, что сторона обвинения попытается соотнести эти теории с рассказом Эйлин Франклин. Обвинители заявят, что одиночное травматическое событие в жизни Эйлин (присутствие на месте убийства Сьюзан Нейсон) произошло на фоне непрекращающихся ежедневных травматических переживаний в доме Франклинов, включавших в себя физическое, эмоциональное и сексуальное насилие. Сторона обвинения собирала свидетелей, которые должны были дать показания о том, что Джордж Франклин и раньше насиловал свою жену и детей. Все эти сведения должны были сложиться в правдоподобный сценарий, который помог бы объяснить, почему разум Эйлин вытеснил воспоминание об убийстве ее лучшей подруги.
Теория Терр, безусловно, заинтриговала меня как гипотеза, но я не знала никаких официальных исследований, которые подтверждали бы идею того, что при сочетании этих двух типов травм механизм запоминания, характерный для второго типа, брал бы верх. Пытаясь найти выход из теоретического лабиринта, я начала понимать, что нет логичного способа выиграть этот спор. Результаты моих лабораторных исследований и экспериментов были бумажным щитом, которым я пыталась защититься от двуглавого дракона травматических воспоминаний. Как я могла бы побороть такого монстра?
Еще больше меня беспокоил тот факт, что сторона обвинения планировала связать предполагаемое сексуальное и эмоциональное насилие в доме Франклинов и убийство Сьюзан Нейсон. Не было ни единого криминалистического или научного доказательства того, что Джордж Франклин имеет отношение к убийству Сьюзан. Но если бы обвинителям удалось внушить присяжным, что Джордж Франклин был монстром, который насиловал собственных дочерей, то оставался бы один шаг до вывода, что он мог изнасиловать и Сьюзан Нейсон, а затем убить ее, чтобы обезопасить себя, и пригрозить единственному свидетелю произошедшего – собственной дочери, что он убьет и ее, если она заикнется хоть кому-нибудь о том, что случилось.
На самом ли деле Джордж Франклин бил свою жену, насиловал детей и вел себя как животное? В контексте этого слушания ответ не имел значения, потому что против Франклина не были выдвинуты обвинения в эмоциональном, сексуальном или физическом насилии. Ему были предъявлены обвинения в убийстве восьмилетней девочки. Педофил может быть монстром, но это еще не делает его убийцей.