Все время, пока Дженнифер давала показания, она старалась не смотреть на отца. В какой-то момент она расстроилась и разволновалась, и прокурор подвинулся, чтобы убрать из ее поля зрения стол, за которым сидел обвиняемый. Это был драматичный момент, и столь же драматичным был скрытый подтекст. «Только представьте, каково пришлось этой девочке, – говорил жест прокурора, – если она испытывает боль даже просто при виде отца».
В самом начале слушания судья Уорд постановил, что в разбирательстве будет рассматриваться только рассказ Кристен о ее роли в восстановлении воспоминаний младшей сестры. Он знал, что любое обсуждение воспоминаний самой Кристен о предполагаемом насилии лишь усложнит и без того запутанное дело. Девушка рассказала, что она позвонила психотерапевту Дженнифер и предложила поделиться своими воспоминаниями о насилии, а также поведала ей о своих подозрениях насчет того, что Дженнифер тоже была жертвой. Она объяснила, что к этому телефонному звонку ее подтолкнуло желание помочь сестре быстрее достичь результатов на сеансах психотерапии. Во время перекрестного допроса Стив Моуэн попытался показать суду, что Кристен вмешалась в ход сеансов сестры и своим предположением подтолкнула ее к созданию ложных воспоминаний о насилии.
По словам Элисон, второй по старшинству дочери Нейглов, ее поначалу шокировали предъявленные их отцу обвинения, и она полностью его поддерживала. К тому моменту, когда дело дошло до суда, она начала чувствовать, что больше не может вставать на сторону отца и выступать против матери и сестер. Когда ее попросили описать мать, Элисон сказала, что та находилась «в депрессии». И без каких-либо подсказок со стороны защиты Элисон описала спор, разразившийся между ней и Кристен 26 марта, когда все четыре сестры встретились в кабинете психотерапевта. Согласно показаниям Элисон, они с Кристен поругались из-за того, что последняя «лгала». Кристен «много о чем лгала», сказала Элисон, и ее вранье и прежде много раз причиняло вред семье.
Сестра Дебби, Мардж, рассказала суду, что считала, будто Даг начал насиловать Дженнифер, когда «ей не было еще и двух лет», из-за случая, произошедшего в 1976 году. Мардж тогда было двадцать один. Она в течение месяца присматривала за детьми Нейглов, пока Дебби с Дагом путешествовали по Европе. Как-то вечером Дженнифер, которой не было и двух лет, начала возиться в своей кроватке. Когда Мардж взяла ее на руки и легла вместе с ней на кровать, Дженнифер начала «извиваться», что ее тетя истолковала как сексуальные действия. По мнению Мардж, Дженнифер переняла это «сексуальное поведение» от отца.
В ходе перекрестного допроса Мардж призналась, что рассказала Дженнифер об этом случае 7 мая 1991 года – за два дня до того, как у той «восстановились» воспоминания.
Последним свидетелем со стороны обвинения была психотерапевт Дженнифер, которая соглашалась с тем, что восстановленные ее пациенткой воспоминания в целом были достоверны. В ходе перекрестного допроса Стив Моуэн заявил, что психотерапевт Дженнифер не пыталась каким-либо образом оценивать «фактическую достоверность» рассказов ее пациентки. Моуэн допускал, что психотерапевты не обязаны заботиться о том, «что на уме у их пациентов», но его интересовало следующее: разве при этом они не обязаны рассматривать вопрос о фактической точности воспоминаний, если речь идет о сексуальном насилии? Если психотерапевт не делает этого, если он отказывается использовать свои навыки критического мышления, чтобы подтвердить те или иные факты, не может ли оказаться, что в результате он начнет лечить своего пациента от недуга, которого у того на самом деле вовсе нет?
Даг встал за кафедру и сказал суду, что он никогда не насиловал своих или чьих-либо еще детей. Сторона обвинения детально рассмотрела его ранний подростковый сексуальный опыт с мальчиками из скаутского отряда.
Многочисленные свидетели защиты сообщили суду, что Даг Нейгл пользовался репутацией человека, говорящего правду. Скотт Дженсен, пятнадцатилетний член церковной юношеской группы, с которым Даг подружился, рассказал, что ездил вместе с Дагом и Дебби в Мексику в апреле 1990 года. Согласно показаниям Скотта, Дженнифер в трех разных разговорах во время этой поездки рассказывала ему, что ее психотерапевт, мать и сестра утверждают, будто отец ее насиловал, но сама она ничего об этом не помнит. Во время беседы со Стивом Моуэном Скотт процитировал слова Дженнифер: «Мама все твердит мне, что это правда. Мой психотерапевт и мама все время говорят мне, что это произошло, но я ничего не помню, а они меня не слушают».
Педиатр семьи Нейгл рассказал суду, что частью обычного физиологического осмотра была проверка на признаки или симптомы сексуального насилия. За все те годы, пока он лечил Дженнифер и ее сестер, у него никогда не возникало причин подозревать, что они могли подвергаться насилию. Четверо свидетелей-экспертов давали показания со стороны защиты. Доктор Штайн сообщил о результатах своей экспертной оценки и о разговорах с Дженнифер Нейгл. Доктор Юль, профессор психологии из Канады, рассказал о спорном пока методе, разработанном для того, чтобы отличать ложные обвинения от правдивых. Как эксперт по сексуальному насилию над детьми, доктор Карсон поведал суду, что подростковый гомосексуальный опыт Дага не выходил за рамки «нормального» поведения и что он не может служить доказательством того, что Даг тридцать пять лет спустя изнасиловал своих дочерей. Доктор Лофтус представила доказательства того, что на воспоминания может повлиять внушение.
Заключительные прения состоялись в понедельник 1 июля 1991 года. В тот же день судья Уорд вынес приговор. После детального устного обзора полученных показаний Уорд объявил, что Даг полностью оправдан.
Даг смотрел, как Дебби, Элисон и Анна спешно покидают зал суда. Оправдан. Что именно это значит? Он невиновен или его просто не признали виновным? Сможет ли оправдательный приговор вернуть ему прежнюю жизнь и воссоединить его семью? По крайней мере, теперь его не посадят в тюрьму, и за это он был благодарен. Но чем еще это ему поможет?
Дженнифер стояла в окружении группы незнакомых ему людей. Он подошел к столу прокурора и спросил, можно ли ему поговорить с дочерью.
– Теперь я не могу вам этого запретить, – огрызнулся в ответ главный обвинитель.
Даг подошел к людям, стоявшим вокруг его дочери.
– Дженнифер, можно с тобой поговорить? – спросил он.
Несколько человек начали ей что-то шептать. Он услышал слова «тебе не обязательно с ним говорить», а одна женщина взяла Дженнифер за плечи и силой отвернула ее, чтобы девушке не приходилось смотреть на отца. Но внезапно Дженнифер оттолкнула стоявших вокруг людей. «Это мой папа», – сказала она, направляясь к отцу.
– Я люблю тебя, – сказал Даг. – Я всегда буду тебя любить.
Дженнифер обняла отца, уткнулась лицом в его шею и сказала единственные слова, которые могли по-настоящему разбить ему сердце:
– Я тоже тебя люблю, папа.
В течение следующих трех дней Даг пытался дозвониться до своей семьи, но трубку никто не брал. На четвертый день ему ответила Дебби. Когда он спросил, можно ли ему поговорить с Анной или Дженнифер, Дебби велела ему никогда больше не звонить. С этого момента, добавила она, любое общение между ним и остальными членами семьи будет происходить исключительно через адвокатов по бракоразводным делам.
Адвокаты организовали встречу Дага с Дженнифер, но в последний момент Дебби ее отменила. Как она сообщила Дагу, они с психотерапевтом Дженнифер настаивали, чтобы та полностью прекратила общение с отцом – по крайней мере, на время. Встреча с Дагом «запутала бы ее».
Даг оставил несколько сообщений психотерапевту Дженнифер, но врач так и не перезвонила. В конце концов, когда он сказал, что не прекратит звонить до тех пор, пока она с ним не поговорит, психотерапевт призналась, что это она посоветовала Дженнифер и Дебби не сотрудничать с ним, чтобы он не мог на них повлиять. Она добавила, что не станет читать никакие письма или материалы, которые он шлет в ее офис, не станет соглашаться на личную встречу с ним и что не желает о нем больше слышать. Точка.
Анна и Элисон сообщили адвокату Дага по бракоразводным делам, что эмоционально не готовы к встрече с отцом. Когда-нибудь они, возможно, будут готовы пойти на примирение. Дженнифер отказалась встретиться с Дагом после того, как, по ее словам, он «набросился» на ее психотерапевта по телефону. По-видимому, она ошибочно полагала, что Даг собирается подать на ее врача в суд.
В середине января 1992 года Дженнифер положили в больницу, в отделение психиатрии. Даг узнал о том, что его дочь госпитализировали, лишь спустя две недели, когда получил счет из страховой компании.
Первого марта Дагу позвонил друг и рассказал, что Дженнифер снова находится в психиатрической палате. Она отказывалась возвращаться домой и жить с матерью и искала другое жилье.
Через десять дней Дженнифер выписали из психиатрического отделения. Она временно переехала жить к друзьям.
Даг и Дебби Нейгл развелись вскоре после судебного разбирательства, и с тех пор Даг женился еще раз. У его жены есть двое взрослых детей от предыдущего брака, и она работает специалистом по трудотерапии. Ради нее и собственного душевного равновесия Даг старается жить настоящим. Иногда у него получается. Время от времени он на несколько часов избавляется от мучительной тоски по своим детям. Но затем боль и страдания возвращаются без предупреждения. Он оглядывается на свою жизнь с Дебби и пытается вспомнить все хорошее, что у них было. Их брак распался, и каким-то образом получилось так, что очень серьезно пострадали их дети. «Но мы не плохие люди, мы не специально причиняли боль друг другу или нашим девочкам», – снова и снова убеждает себя Даг. Что-то произошло, что-то ужасное, необъяснимое, не поддающееся контролю. Как только это началось, уже ничего нельзя было исправить.