Родители и образ себя
Сеятель и зерно
Старт нашей жизни невозможно спланировать. Мы не можем поторговаться и затребовать лучшие условия. Жизнь достается именно на таких условиях, на которых мы ее получили, и никак иначе.
Здесь можно вспомнить начало одной известной библейской притчи:
«Вот вышел сеятель сеять; и когда он сеял, иное упало при дороге, и налетели птицы и поклевали то; иное упало на места каменистые, где немного было земли, и скоро взошло, потому что земля была неглубока. Когда же взошло солнце, увяло и, так как не имело корня, засохло; иное упало в терние, и выросло терние и заглушило его; иное упало на добрую землю и принесло плод: одно во сто крат, а другое в шестьдесят, иное же в тридцать»[8].
Ее смысл, безусловно, многогранен. Например, можно размышлять о том, что и мы при рождении оказываемся зернышком в той или иной почве: питательном глиноземе, дающем нам все для развития; среди камней, где надо проявлять упорство и быть выносливым, или в болоте, в котором сложно укорениться. Нас могли «клевать птицы». Или же, наоборот, садовник оберегал нас, поставив парник, а тогда мы могли оказаться не готовы к жизни под открытым небом, так как попадание в более благоприятную атмосферу не всегда гарантирует навык существовать в реальном мире.
Так и наша душа попала в физический мир такой, какой он есть.
Она могла оказаться в различных условиях, увы, часто неблагоприятных:
● отсутствие одного или обоих родителей;
● их развод;
● столкновение со смертью и болезнями;
● жестокое обращение, насилие и пренебрежение;
● бедность;
● алкоголизм взрослых;
● эмоциональная незрелость родителей и их психическое нездоровье;
● кризис в стране, создающий неопределенность и жизнь в режиме мобилизации всех ресурсов и необходимости совершения сверхусилий.
Все это могло обтесать нас, как вода меняет очертания камней, соприкасаясь с ними изо дня в день. Или же надломить, как происходит с деревьями во время шторма.
В Китае есть такая технология: когда хотят вырастить фрукты или овощи необычной формы, то на соцветие, например, огурца надевают формочку в виде сердечка или звезды, – овощ, в итоге, заполняет предложенное пространство. Так и наша личность под воздействием окружающей действительности часто становится не воплощением истинного «я», а некой сильно измененной формой, отличной от того, кем мы бы стали, дай нам свободный рост.
Чтобы понять, кем мы стали, какую форму заполнили и мы ли это вообще, важно отправиться в прошлое и посмотреть, что нас окружало и какие силы воздействовали на наш естественный рост. Попробуем с этим разобраться.
Отец
Отец и мать – первые значимые люди, которые оказали на нас влияние.
При взаимодействии с ними от рождения к взрослости у нас формируются так называемые отцовский и материнский комплексы. Мы уже начали знакомиться с этими терминами во введении, но немного дополню и здесь.
Юнгианский аналитик Верена Каст пишет[9]: «Комплексы – это специфические констелляции воспоминаний на основе жизненного опыта, фантазий и сделанных из них выводов, которые упорядочены вокруг одной и той же базовой темы и заряжены сильными эмоциями. Если жизненная ситуация затрагивает эту базовую тему или связана с соответствующим аффектом, мы реагируем через призму комплекса». Мы видим и толкуем ситуацию в контексте комплекса – проявляем эмоции и стереотипно защищаемся, то есть поступаем «как всегда». По Юнгу, комплексы имеют архетипическое ядро, то есть формируются там, где существует «„зародыш“ чего-то жизненно важного».
Допустим, отец был заботливый, понимающий, эмоционально доступный. Тогда и внутреннее ощущение отцовского у девочки сложится именно такое. Поддерживающий образ словно всегда находится у нее за спиной, давая опору, безопасность и чувство, что есть нечто взрослое мужское, которое всегда на твоей стороне и желает для своей любимой дочки наилучшего.
Другой пример: женщины, которые никак не могут поговорить со своими мужчинами о замужестве и годами состоят в не устраивающем их сожительстве, зачастую или вовсе не имеют отцов, или же почти с ними не общаются. То есть у них нет ни реального, ни внутреннего поддерживающего отца, который мог бы, как в фильме «Иван Васильевич меняет профессию», разыграть диалог с потенциальным женихом:
Иоанн: Любишь боярыню?
Якин: Люблю безумно!..
Иоанн: Как же ее не любить? Боярыня красотою лепа, бела вельми, червлена губами, бровьми союзна, телом изобильна… Чего же тебе надо, собака?!
Якин: Ничего не надо!.. Ничего!
Иоанн: Так женись, хороняка!
В зависимости от того, какое взаимодействие было с реальным отцом на протяжении взросления, формируется позитивный или негативный отцовский комплекс, влияющий на самоощущение дочери.
Наиболее частые варианты негативного отцовского комплекса в терапии женщин это:
● отсутствующий отец;
● «отец-предатель»;
● «слабый отец»;
● вечно юный отец, не желающий взрослеть.
Далее мы рассмотрим подробнее каждый вариант дочерне-отцовских отношений.
Даже если папы не было, отцовский комплекс в любом случае сформируется. Причем иногда не важно, нет отца физически или же он полностью исключен из жизни дочери эмоционально. Каким материалом в этом случае наполнится комплекс?
Он может состоять из чувств матери, которые она испытывала по отношению к мужу, поскольку тот предал, бросил, оставил беспомощной. Ей обидно, ненавистно или демонстративно «все равно». Мама говорит: «У тебя нет отца» – и вычеркивает его из своей жизни и жизни дочери. Девочка может начать относиться к отсутствующему отцу так же, особенно если мама допускает единственный вариант мыслей: «Или мы с тобой вместе в коалиции против „плохого папы, который нас оставил“, или ты против меня».
Девочки, выросшие у таких мам, иногда вообще ничего не знают ни об истории отношений родителей, ни о том, чем занимался папа, какой у него был характер. Подобные разговоры мама игнорирует, делает вид, что ребенок просто появился, а дочь чувствует неуместным спрашивать об отце, так как считывает материнскую неготовность беседовать на эту тему. Девочка может придумать историю любви мамы и папы, создать фантазию в духе Ромео и Джульетты о злом роке и непреодолимых препятствиях, из-за которых родители не смогли быть вместе. Тогда реальный образ отца наполняется иллюзиями и превращается в некий идеал, который где-то там любит дочь издалека.
Контакт с отцом учит взаимодействию между мужчиной и женщиной. Логично, что девочка будет насыщать схожим материалом и свои отношения с партнерами во взрослом возрасте: ожидать исчезновения, идеализировать, влюбляться в тех, кто не готов быть рядом, но любит издалека.
Общей идеей отношений становится попытка исправить ситуацию с отцом через других мужчин: отсутствующего сделать присутствующим, дождаться возвращения, заставить фантазию стать реальностью, всячески демонстрировать позицию «не уходи, я сделаю все, что ты захочешь, лишь бы ты был со мной». Или исцелить того, кто из-за собственных травм, инфантильности или еще каких-либо причин не способен любить. Вместо того чтобы просто оставить такого партнера разбираться с психологическими сложностями, женщина начинает лечить его раны, чтобы потом когда-нибудь он все-таки ее полюбил. Или, наоборот, мужчина становится не к месту, тогда женщина не видит для себя сценария, где она в паре. Она может думать о материнстве, но не как о продолжении любви двоих, а как о некоем долге, который она должна выполнить за свою жизнь.
Все под знаком «мужское» остается неизвестным и одновременно притягательным. Женщина может выбирать неподходящих мужчин и воображать семейную жизнь с ними. Я называю это «хочу замуж и детей, а влюбляюсь в гастролирующих рокеров». Случаются и долгие отношения на расстоянии, которые изначально не имеют шанса на продолжение, зато насыщены богатыми фантазиями о будущем. Или отношения с женатыми.
Выбор может падать на нарциссичных мужчин. Пустота на месте отца в комбинации с привязанностью к отсутствующему объекту (то есть отношения мысленно выстроены с папой, которого нет) способны погрузить девочку в миф о Нарциссе и нимфе Эхо. Тогда она, как Эхо, будет вечно ходить за деревьями, не имея возможности эмоционально соединиться с отвергающим ее партнером.
Напомню сюжет. Нарцисс – красивый, но гордый юноша – никого не считал достойным любви, кроме себя. Нимфа Эхо повстречала его и влюбилась. Однако проклятье, наложенное на нимфу, не позволяет ей заговорить первой, так как она не имеет собственного голоса и может лишь повторять чужие слова. Увидев нимфу вблизи, Нарцисс остается холоден и отталкивает ее. Юноша отвергает любовь всех, и боги наказывают его: склонившись к ручью, он видит свое отражение в воде и влюбляется в себя.
В итоге получается, как на многочисленных картинах, посвященных данному мифу: Нарцисс смотрит только на себя, а Эхо смотрит на него и зачарованно повторяет его слова, не имея собственного голоса.
Какие жизненные сюжеты бывают в отношениях у женщин, попавших в такую историю?
Отсутствие «внутреннего голоса». Женщину преследует постоянное ощущение «я ничего не знаю о себе, не слышу себя», установка в отношениях «как ты, так и я», когда собственные интересы подменяются интересами партнера.
Отсутствие «внешнего голоса». Ей страшно и стыдно высказывать личное мнение и делиться своим взглядом на мир.
«Хождение на цыпочках», выслуживание перед партнером. Весь фокус внимания на реакции партнера, на том, чтобы угодить ему.
Иногда отношения Эхо с Нарциссом доходят до того, что Эхо становится исполнителем злых умыслов Нарцисса и совершает действия по «приказу» партнера только потому, что он попросил.
Над чем нужно работать женщине с комплексом Эхо?
1. Необходимо сформировать внутреннюю норму хороших отношений, где взаимность является обязательной. Мы будем подробно об этом говорить в разделе «Обретение хорошего мужского образа» в главе 10 «Найти части себя».
2. Вторым важным моментом является развитие собственного голоса и смелости заявить о себе вместо того, чтобы «поддакивать» всем и вся. Женщине-Эхо нужно позволить проявиться своему внутреннему нарциссу, как бы сказав себе и миру: «Мой цветок тоже имеет право расти здесь». Активные действия можно начать в безопасном пространстве. Например, найти тематические сообщества и получить навыки коммуникации и демонстрации себя: курсы ораторского искусства, клубы по интересам, психотерапевтические группы.
Когда внутренний нарцисс естественным образом активирован внутри личности, перестает быть сверхценным нахождение рядом с мужчиной-нарциссом. Недостающая часть психики, найденная внутри, больше не требует объекта вовне.
3. Немаловажным является и обретение собственных опор. Чтобы разобраться с этим, можно задать себе вопрос: что дает мне чувство безопасности? Например, ответом окажется наличие отдельного от родителей жилья, определенный уровень достатка. В рамках этих тем и стоит ставить посильные цели и шаг за шагом к ним двигаться.
Отсутствующий отец влияет на то, как девочка воспринимает себя.
Родители – наши первые зеркала, дающие обратную связь. И если зеркало только мать, безусловно любящая ребенка, девочка не знает, что такое условное принятие, которое обычно дает отец. Не чувствует она и того, какие черты ее характера более социально приемлемы, а какие менее, а также как общаться с мужчинами, чтобы отношения с ними были устойчивые.
В этом случае возникает следующий замкнутый круг. Женщина нуждается в том, чтобы реалистично увидеть себя глазами мужчины, но одновременно с этим она слишком чувствительна к осознанию, что не все будут принимать ее так же, как мать.
Отсутствие опыта глубоких отношений с отцом, чья любовь не так безусловна, как материнская, способно создать у женщины фантазию о собственной привлекательности и исключительности в комплекте с неуверенностью в себе, ощущением никчемности. Такая, казалось бы, противоречивая самооценка возникает неспроста: чрезмерно позитивный взгляд на себя связан с материнским принятием, а противоположный ему, уничижительный, – с тем, что нет никакого контакта с папой, а значит, обратной связи от него.
В таком случае бессознательным мифом станет проживание череды отношений с мужчинами, которые будут или не замечать личность женщины (отстраненный, равнодушный партнер, то есть отсутствие зеркала), или сочетать в себе идеализацию и обесценивание (нарциссический партнер, то есть зеркало, дающее женщине двойственную оценку, из которой не сделать вывод, какая же я на самом деле).
Подобное мы видим в сказке о Дюймовочке – девочке, родившейся у матери, которая очень хотела ребенка. Там нет ни слова про отца. Дочь появляется на свет из горшочка, куда мама посадила ее с помощью колдуньи. В жизни это могла быть история «рожу для себя», когда отец выполнил лишь свою биологическую функцию. Или, например, одиночество женщины внутри брака с эмоционально недоступным мужем, которому не интересны ни жена, ни собственный ребенок.
Вспоминая советский мультфильм о Дюймовочке, мы видим, как мама играет с дочкой, катает на бусах и любуется ею, как драгоценностью. Малышка пребывает в фантазии о собственной неотразимости, уникальности, восхищается своим отражением в зеркале. В глубине души она при этом может испытывать чувство неполноценности из-за отца, которого нет.
Ни разу не столкнувшись с реалиями построения отношений, ситуациями, когда ее не выбирают (что является естественной частью нашей жизни), Дюймовочка пока что не знает, что мужчины бывают разные, а отношения с ними не устроены по образу и подобию контакта с мамой. Большое количество фантазий о себе и о том, как строятся отношения, приводят Дюймовочку к череде неудачных отношений:
● инфантильный партнер (Жаба), рядом с которым надо стать как он, то есть пребывать в пассивной позиции и «жить в болоте»;
● нарциссический партнер (Жук), которому нет никакого дела до личности партнерши. Он никогда не выберет ее по-настоящему, но эпизодически он восхищается и превозносит ее;
● пренебрегающий партнер (Крот), в котором нет ни духовности, ни способности к глубоким чувствам.
Парадоксальная самооценка Дюймовочки одновременно и низка, раз она вступает в деструктивные отношения, и на уровне грандиозности, так как она не замечает негативного отношения к себе, пребывая в фантазии, что ее обожают. В паре с каждым из вышеперечисленных персонажей героиня целиком и полностью находится в своем воображении, где сложно увидеть реальность. Оттуда не заметно ни равнодушие, ни пренебрежение, ни уничижение со стороны партнера, ведь все его слова и поступки можно «переиначить» в угоду своей самооценке.
Чтобы выйти из сценария Дюймовочки, предстоит проделать следующее:
1. Начать изучать, какие приемы люди используют для выстраивания профессиональных и романтических отношений, где контакт не может основываться исключительно на безусловном принятии. Подобное вступление в «мир отцовский», где есть конкуренция в работе, а мужчина может выбрать другую женщину, нередко проходит весьма болезненно, но является необходимым для укрепления и стабилизации самооценки. Постепенно вы сможете привыкнуть, что вы не всем подходите и вас могут не выбирать, а значит, вам станет проще отказываться от невзаимных отношений.
2. Прожить горе отсутствия отца и принять чувства, связанные с этой травмой.
3. Осознать отсутствие навыка общения с мужчинами и то, что этот опыт необходимо нарабатывать.
4. Отказаться от идеализированного образа себя и перейти к реалистичной оценке, замечая достоинства, которые следует взращивать, и недостатки, которые можно корректировать.
5. Нарастить и ощутить свою ценность, чтобы не подстраиваться бесконечно под мужчин. Иначе для Жабы вы всегда будете недостаточно зеленой, для Жука не будет хватать крыльев, а с Кротом придется мало есть. Для этого нужно прежде всего стать видимой для себя, чтобы и мужчины могли заметить вашу личность. Пока мы не знаем, ни что Дюймовочка из сказки любит, ни какая у нее профессия, хобби, ценности.
6. Развить чувствительность, чтобы понимать реальное отношение мужчин к вам. Тогда можно заметить пренебрежение Жабы, надменность Жука и холодность Крота.
7. Установить контакт с душой. Помните, в мультфильме был момент, когда Дюймовочка ухаживала за птицей? Нередко в сказках птица символизирует именно аспект души, с которым герою предстоит установить связь.
8. Стать активной участницей жизни. Большую часть сказки с Дюймовочкой что-то просто случается: куда позвали, туда и пойду, кто предложит отношения, с тем и буду. Когда делаешь что-то значимое лично для себя, уже неинтересно просто сидеть в подземелье со слепым кротом. Жизнь, полная своих дел, настолько ценна, что «душу не продашь» за зернышко.
Другой частый сценарий взаимоотношений с отцом – это его предательство. Такой отец мог променять дочь на новую семью, увлечения, работу. Он мог выбрать алкоголь и зависимости, принеся в жертву хорошие отношения с семьей. Мог умереть, то есть «бросить» девочку, ничего не объяснив. Мог оставаться безучастным, если мать плохо обращалась с ребенком. Он мог быть неспособным справиться со своими агрессивными импульсами, что нередко происходит в семьях, где вся власть у мужчины, а женщина и дети – в полной зависимости.
Безграничная власть и агрессия отца помещают мать в позицию жертвы, а детей – в драматический треугольник Карпмана и ситуацию необходимости выбора между мамой и папой. Этот треугольник включает в себя следующие роли:
● жертва;
● преследователь (или агрессор), который оказывает давление, принуждает, мстит за причиненную боль, чтобы наказать;
● спасатель, который вмешивается, как кажется, из желания помочь ситуации или слабому.
В подобном случае отец часто видится демоном, а мать – святой женщиной. Дети нередко берут на себя роль спасателя, становясь взрослыми раньше времени и затормаживая свое естественное развитие, переключившись на попытки наладить процессы в семье, спасти мать, усмирить отца.
В комплекте обычно идет демонизация любой власти, находящейся в руках у мужчин, так как отец использовал свою маскулинную (мужскую) и патриархальную власть негативным образом.
Сюжеты многих сказок повествуют о взаимодействии дочерей со своими отцами-предателями. Например, сказка «Морозко» начинается с того, что отец сам отвозит Настеньку в лес посреди зимы. Другой отец позволяет мачехе плохо обращаться с дочерью («Золушка» и остальные сказки про мачех и падчериц).
А в сказке о Безручке отец и вовсе калечит дочь.
На примере именно этой истории предлагаю разобрать, как образ отца-предателя влияет на жизнь девочки. Несмотря на всю трагичность начала, сказка дает надежду и показывает путь к исцелению.
Начинается сюжет с того, что жил-был бедный мельник с женой и дочерью. К нему явился бес и пообещал сделать богатым в обмен на нечто «за мельницей». Там случайно оказалась дочь, подметавшая двор. Мельник этого не знал и согласился на условие. Дальше сказка разворачивалась так:
«Когда же миновало условное время и наступил тот день, в который нечистому предстояло ее унести, она умылась чистехонько и мелом очертила кругом себя круг.
Бес явился ранешенько, но не мог к ней близко подойти. В гневе он сказал мельнику: „Убери от нее всю воду, чтобы она не могла больше мыться, а то не будет у меня над ней никакой власти“. Мельник испугался его гнева и исполнил его повеление. Пришел нечистый на другое утро; но она столько плакала, что руки своими слезами омыла, и они были совсем чисты.
Тогда он опять-таки не мог к ней приблизиться и в ярости сказал мельнику: „Отруби ей руки, а не то я с ней ничего поделать не могу!“
Мельник пришел в ужас и отвечал ему: „Как я могу отрубить руки моему родному детищу?!“ Но нечистый пригрозил ему и сказал: „Коли не отрубишь, так ты за нее будешь в ответе, и я тебя самого унесу!“
Перепугался мельник и обещал нечистому повиноваться. И пошел он к дочери, и сказал: „Дитя мое, если я тебе не отрублю обеих рук, то дьявол унесет меня, и я со страха обещал ему, что это сделаю. Так помоги же мне в моей беде и прости то зло, которое я тебе причиняю“.
Она отвечала: „Милый батюшка, делайте со мною что хотите, ведь я ваше детище“. Затем она протянула ему обе руки и дала их себе обрубить.
И в третий раз явился нечистый, но она так долго и так много плакала над своими обрубками, что и их успела омыть своими слезами. Тогда уж он должен был отступиться и потерял на нее всякое право.
Мельник сказал дочери: „Благодаря тебе я получил такое большое богатство, что всю свою жизнь буду тебя содержать наилучшим образом“. Она же отвечала ему: „Здесь я не могу остаться, я уйду отсюда. Добрые люди дадут мне столько, сколько мне нужно“.
Затем она велела привязать ей искалеченные руки за спину, с восходом солнца пустилась в путь и шла весь день до самой ночи…»
Что получается? В начале сказки мы видим двух персонажей: отца и беса. Беса здесь можно рассматривать как негативный аспект отца, темную часть его личности. Такой человек в жизни мог, например, быть алкоголиком и заставлять всю семью прибирать за ним последствия возлияний («мести за мельницей»). Отец мог быть агрессивным, пренебрегающим, совершать насилие над ребенком. Или он отказался от дочери, бросил ее – так или иначе принес ребенка в жертву своим внутренним бесам ради выгоды, слабостей, подорвал веру в опекающее отцовское, на которое можно положиться.
Мы видим волшебные слезы девушки и очерченный круг – как попытки сохранить себя в разрушительной среде. Юнг писал: «Отцовский архетип определяет отношение к мужчине, к закону, к государству, разуму и духу. Отечество означает границы, то есть определенную локализацию в пространстве»[10]. Таким образом, очерчивая круг от беса, девушка предпринимает попытку сохранить себя, выстроить границы собственной личности, так как отец не выполняет защитную функцию.
Отрубание рук символизирует, что девушка с отцом-предателем может чувствовать себя беспомощной (как без рук), а также ощущать женскую неполноценность. Своим пренебрежением, жестокостью отец лишает дочь такой важной и заметной части.
Безручка добровольно соглашается на все, и здесь можно говорить о выученной беспомощности – человек не старается улучшить свое положение, хотя имеет такую возможность. Это появляется, как правило, после нескольких неудачных попыток воздействовать на отрицательные обстоятельства среды (или избежать их) и характеризуется пассивностью, нежеланием менять враждебные обстоятельства, даже когда появляется шанс. Можно предположить и беспомощность, переданную матерью, которая зависима от мужа, или же идеализацию мужчины («Это папа, ему все можно»).
Дальше героиня покидает отчий дом, идет куда глаза глядят и оказывается у фруктового сада, вход в который для нее закрыт. Она начинает молиться, с небес спускается ангел и помогает пробраться в сад, где девушка может насытиться грушей. Безручку замечает король, которому принадлежит сад, влюбляется и женится на ней. Вскоре у пары должен появиться ребенок. Король изготавливает для девушки серебряные руки, а сам уходит на войну.
Тут можно предположить, что, несмотря на дефицитарность (беспомощность, уязвленную женственность и так далее), девушка способна напитать себя чем-то полезным (съесть грушу) и образовать хорошую пару (встреча с королем). И у них есть будущее (ребенок, как символ развития пары). Король – безопасный партнер для девушки, прежде всего потому, что дает заботу, но «отсутствует» (сразу ушел на войну). Возможно, для Безручки это единственный вариант выдерживать контакт с мужчиной, ввиду негативного опыта с отцом-предателем.
Казалось бы, плохое прошлое позади, но появляется бес, который снова начинает все портить:
«Вот и родила она королю славного сынка. Мать тотчас написала о том королю и возвестила ему эту радость.
Посланный с письмом остановился в пути у какого-то ручья и заснул, утомившись в дороге. Тогда явился нечистый, постоянно старавшийся вредить набожной королеве, и подменил письмо другим, в котором написано было, что королева родила страшного оборотня.
Прочитав письмо, король перепугался и опечалился, однако же отписал в ответ, чтобы за королевой ухаживали и берегли ее до его приезда.
Пошел посланный с письмом обратно, остановился для отдыха в том же месте и опять заснул. И опять явился нечистый и подменил письмо в его сумке другим письмом, в котором король будто бы приказывал и королеву, и ее ребенка умертвить…»
В итоге Безручке приходится уйти, и она поселяется в избушке посреди леса, на которой написано: «Здесь каждый может жить». Там обитает ангел-девушка, которая дает героине и ее ребенку кров. За семь лет жизни в избе, молитвы и усердного труда Безручка снова обретает руки.
Данная часть сказки демонстрирует, как негативные события прошлого и образ отца-предателя мешают текущим отношениям женщины.
Травма (вновь появившийся бес) врывается и все путает: создает негативные проекции внутри пары, нарушая коммуникацию. По этой причине ситуация ухода от жестокого мужчины повторяется – так же, как случилось с отцом (король якобы велит ее казнить, хотя на самом деле произошла подмена записок). Подобное искажение реальности часто случается в жизни женщин с психотравмирующим опытом детства. Например, пренебрежение видится там, где его нет, а реакция на тот или иной поступок мужчины становится чрезмерной.
Избушка в лесу – особенное пространство. Такие места в Древней Греции называли «теменос» (др. – греч. τέμενος – «священный участок»). Считалось, что там любой находится под защитой.
Сказка заканчивается тем, что король, отправившийся искать Безручку и их сына, находит ее в избушке. Они обедают вместе, а затем возвращаются домой:
«Тут ангел усадил их за общую трапезу, и затем уже они направились домой, к старой матери короля. И была всюду радость великая, и король с королевой еще раз отпраздновали свадьбу и жили счастливо до своей блаженной кончины».
Безопасное пространство исцелило Безручку, она снова стала эмоционально доступна для своего мужа. Такое воссоединение намекает на то, что бес (травма) и образ отца-предателя больше не имеют власти над ней.
В жизни для женщины, пострадавшей от предательства отца, будет целительным безопасное поле психотерапии или другое защищенное, женское пространство, куда она может прийти, чтобы «отрастить» утраченные части своей личности заново.
В сказке героине понадобилось семь лет, чтобы прийти в норму. Зачастую, женщинам, оказавшимся в сценарии Безручки, действительно требуются большие сроки, если речь идет о серьезных психотравмирующих событиях. Нередко процесс проходит в полной изоляции от всего, что ассоциируется с мужчинами. И это логично, ведь после столь негативного опыта любое мужское кажется враждебным, небезопасным.
В «Девочке-Безручке» мы видим невозможность дистанцироваться от опыта, связанного с отцом. Если он не защищал, не поддерживал, был жестким, самоустранился, то есть так или иначе предал, это оставит след в личности девушки. Негативный аспект отца все равно «догонит» и вмешается в текущие отношения. Но сказка определенно дает надежду: исцеление возможно благодаря активной жизненной позиции и наличию свободного и безопасного пространства.
Ощущение того, что отец – слабый человек, способно вызывать массу чувств у дочери. Она может стыдиться, если, например, его слабость – алкоголь. Девочка боится, что друзья увидят папу в пьяном состоянии, если придут в гости, не говоря уже о ситуации, когда дома настолько неприглядная обстановка, что невозможно никого пригласить. Дочь стыдится и себя: «Если я дочь такого отца, то я тоже такая». Подобное чувство пронизывает личность, и психика разделяется на две части: идеализированная картинка снаружи и стыдное, отвратительное, которое надо скрывать.
Говоря о стыде и подобном раздвоении, я вспоминаю средневековую легенду о Мелюзине, шесть дней в неделю пребывающей в обличье прекрасной девушки, а по субботам, когда никто не видит, превращающейся в змею. Она вышла замуж, поставив жениху условие: он никогда не будет видеть то, что происходит в этот день за закрытой дверью. Когда мужчина нарушает запрет и застает супругу в виде змеи, она исчезает, превратившись в дым и улетев в дымоход.
Так и женщины, имеющие происхождение, за которое им стыдно, носят в себе тайну, создавая при этом идеальную картинку снаружи. Самораскрытие же сулит устранение из отношений, так как партнер не должен знать, что ты на самом деле «такая». Вечное сокрытие при этом создает двойное бремя для женщины: вместо того чтобы просто быть собой, надо и держать идеальное лицо, и скрывать змеиный хвост.
Дочь «слабого отца» испытывает чувство вины за то, что она не может ему помочь.
Иногда девочка становится тревожной, если инфантильный отец не находит ресурса нести звание главы семьи. Тогда дочь слишком рано решает, что может надеяться только на себя, и, как Колосс на глиняных ногах, строит из себя сильную, тогда как ее опора весьма хрупка и может в момент рухнуть.
«Твой отец – слабый человек» – могло быть проекцией матери на собственного супруга, если она имела завышенные требования к нему. Такая мать могла не уметь общаться с мужчиной по-женски, вместо этого разговаривать с ним снисходительно, отчитывать как маленького мальчика. Подобное отношение мамы к папе могло стать интроектом дочери, а тогда уже и она видит его с подобного ракурса.
Другой вариант отношения дочери к «слабому отцу» – это раздражение, презрение к «отцу, вечно лежащему на диване». Картина подобных семей могла быть такая: папа лежит на диване после работы, откуда он, по словам мамы, принес гроши, или же в ожидании работы, на которой его будут ценить, по словам самого отца. Фоном мама пытается решить, чем кормить детей и на какие деньги покупать обувь к зиме, и требует от отца встать с дивана.
Существует множество причин подобного поведения отца.
Депрессивное состояние. Глава семейства не справился со свалившимися на него обязательствами и сам нуждается в поддержке. Раньше браки заключали достаточно рано, многие были психологически не готовы к такому повороту событий. На мужчину ложилась гендерная нагрузка («ты глава семьи»), а он, в силу своего юного возраста, непростой судьбы или попросту нежелания, мог быть к ней не готов.
Невозможность найти себе место. Например, тонко чувствующий мечтатель, шутник-заводила, авантюрист сегодня мог бы стать музыкантом, блогером или трейдером. Несколько десятилетий назад зачастую не было возможностей для такой индивидуальности, и отец оставался не у дел.
Алкогольная зависимость. Он мог начать выпивать, не умея по-другому справляться со стрессом или попав в плохое окружение.
Отсутствие иных способов реализации, кроме как на работе, особенно если отец был исключен из воспитания детей, как часто случалось раньше: папа работает, мама занимается домом. Тогда неудачи на работе могли вызывать сильные личностные провалы, так как это было единственным полем обретения значимости. Недоступность других способов реализации себя укладывала папу на диван.
Лень и отсутствие стремлений. Отец действительно мог быть ленивым, не заинтересованным в развитии человеком, наплевательски относящимся к семье. А мама оставалась с ним от безвыходности или по собственному выбору.
Девочку, выросшую в такой семье, будет раздражать муж, лежащий на диване, даже если он прилег на полчаса раз в неделю. Ей страшно, что он сейчас расслабится, опустится на дно, только дай волю. И настанет тяжелая жизнь, как в родительской семье. Призрак отца на диване запускает неуважение и к мужу, пока тот отдыхает.
Фантом отца формирует запрет на безделье, которое необходимо время от времени всем. Нам надо иногда поесть фастфуд, посмотреть телевизор и просто поваляться. Мы нуждаемся в моментах праздного ничегонеделания. Это весьма полезно, особенно для людей, живущих на больших скоростях. Запрет на безделье, связанный с негативным опытом прошлого, копит напряжение, поскольку дома все всегда должны быть собраны и в любой момент словно готовы к чаепитию с английской королевой.
И наконец, «слабый отец» мог сформировать у девочки искаженный образ привлекательного мужчины. В этом случае установка будет звучать: «не такой, как мой отец, – настоящий мужчина». Тогда женщина влюбляется в агрессивных мужчин: в бандитов, драчунов – то есть тех, кто хотя бы физически, но силен (в противовес «слабому отцу»). Рядом с ним она чувствует себя женственной, а такого партнера идеализирует.
Я как-то услышала песню «Татарин» российской группы АИГЕЛ на эту тему. Девушка поет о любви и преданности парню, сидящему в тюрьме:
Я даю тебе слово, что домой не водила никого,
Пока тебя нет, даю слово, что домой не водила никого.
Ни того красавчика с рисунками на теле без души,
Ну и ни того надежного, состоявшегося мужчину,
И ни того загнатого колесами-вопросами торчка,
Ни того румяного самонадеянного мальчика.
А мой парень непростой – он сидит уж год шестой,
У него пуля в пушке для твоей черепушки.
А мой парень – татарин, в любви авторитарен;
У него пуля в пушке, ты у него на мушке…
По тексту мы видим, что происходит, когда не решен вопрос с негативным отцовским комплексом. Привлекательный образ сильного и опасного мужчины – в противовес мужской слабости, ассоциирующейся с отцом, – держит девушку как магнит. Ей не нужен ни «красавчик с рисунками на теле», так как он «без души», ни «надежный, состоявшийся мужчина». Девушка хранит себя для того самого, кто «сидит уж год шестой», он «в любви авторитарен» и «ты у него на мушке». Агрессия романтизируется, превращается в нечто особенное, образуется фантазия о красавице, которая приручила чудовище, а дикий зверь любит ее своей такой непростой любовью.
Вектор исцеления для дочери «слабого отца».
1. Попробуйте увидеть отца, учитывая контекст его биографии. Для этого поразмышляйте о моментах жизни папы: когда он оказался сломленным, а когда, наоборот, проявил себя. Это позволит вам осознать, что он не такой уж «слабак», а человек, который сделал максимум из того, на что был способен в контексте, который его окружал.
2. Взгляните на отца своими глазами, без примеси взгляда матери. Для этого можно представить, что ваш отец – незнакомец, рассказывающий свою историю. Какой его образ тогда сложится?
3. Постепенно интегрируйте идею полезной слабости в свою жизнь. Проанализируйте, какие безобидные привычки вы считаете проявлением слабости. Выделите те из них, по отношению к которым у вас сформировалось предубеждение, и постарайтесь относиться к их проявлениям более снисходительно.
Как-то я прогуливалась по Невскому проспекту в Санкт-Петербурге и увидела велосипед-тандем, лавирующий среди машин. Это такой двойной велосипед, где оба крутят педали. Спереди сидел чудаковатый с виду мужчина, а сзади девочка. «Похоже, папа с дочкой», – подумала я.
Он несся на всей скорости, девочка была веселой, но немного испуганной. Я долго размышляла об этой парочке: будет ли у дочери ощущение, что папа может все, а мир безопасен и интересен? Или же, скорее, чувство, что папа – друг, а «меня куда-то несет, где страшно, и я ничем не управляю»?
В юнгианской психологии есть понятие мужчин-пуэров – вечных юношей, не способных повзрослеть. Puer aeternus (с лат. «вечный мальчик») – архетип детства. Считается, что мужчины, находящиеся во власти этого архетипа, никак не могут остепениться, живут ничем не связанные. Они словно неподвластны возрасту, склонны к полетам воображения и фантазиям.
Быть дочерью пуэра – непростая задача. С ним очень весело играть, строить домик на дереве или ловить рыбу. Но такой отец не дает ощущения взрослого, на которого можно опереться, ведь он сам мальчик, не желающий вырастать.
У дочери пуэра не будет образца дисциплины и стабильных границ. А значит, во взрослом возрасте может быть ощущение нестабильности, небезопасности.
Схожие отношения, вероятно, воспроизведутся и в будущем. Тогда девушка выбирает незрелых мужчин – тех, кто не готов образовать семью, но с кем интересно проводить время.
Пример мы видим в сказке о Питере Пэне, где девочка Вэнди улетает с главным героем в волшебную страну Нет-и-Не-Будет, в которой дети никогда не вырастают.
Питер Пэн – вечный мальчик с молочными зубами. Он живет с другими потерянными ребятами, его везде сопровождает фея Динь-Динь, а со злейшим врагом, Капитаном Крюком, идет непрерывная борьба то за спасение принцессы индейцев, то за самого себя.
В реальной жизни мужчина Питер Пэн может проявляться по-разному.
Например, бесконечно у себя в голове сражаться с собственным отцом, чтобы стать настоящим мужчиной, доказать свою мужественность и психологически отделиться от матери (в сказке такой негативный отец – Капитан Крюк, а образ вездесущей опекающей матери – фея Динь-Динь).
Он стремится находиться в мужском мире. Деструктивно это могут быть бесконечные сборища друзей-мальчиков, вечеринки, которым нет ни конца ни края. Конструктивно это может быть сфера бизнеса и корпоративной борьбы, где он доказывает свою смелость и решительность.
Чувство домашнего очага и манит, и тяготит его. Манит, так как в душе он понимает необходимость взросления и обретения своего дома. Пугает и тяготит, так как это ассоциируется с матерью, от которой мужчина пытается отделиться. Женщина, начав жить с таким партнером, через какое-то время обнаружит, что дом постоянно заполнен его друзьями, а он сам вечно куда-то «улетает», дистанцируется.
Такой мужчина очаровывает и быстро влюбляет своей харизмой, спонтанностью, легким отношением к жизни.
Мысли девочки с комплексом Вэнди, подружки Питера Пэна, могут быть полны фантазий о прекрасном принце, а также картинками «милого дома с улыбчивыми малышами», романтических прогулок с любимым, его подвигов ради нее. Но все это далеко от реалий построения длительных отношений, где случается разное и надо быть и партнером, на которого можно положиться, и родителем, несущим ответственность за детей.
Частая история Вэнди – это расхождение сексуальных фантазий и других требований к партнеру. Например, она может мечтать о мускулистом мачо, но чтобы был семейный, домашний и всегда рядом. В реальности подобная комбинация маловероятна.
Смелый и дерзкий Питер Пэн забирает девушку в свой мир, где сначала она чувствует свою эксклюзивность и присоединяется к его крутости. Однако спустя время обнаруживает, что они по факту не такая уж и пара: он возлюбленную не замечает, а будни девушки полны обслуживания нужд Питера Пэна и его друзей.
В сказке после всех приключений Вэнди возвращается домой и уже не боится становиться взрослой, а Питер Пэн улетает обратно. В жизни женщина может как застрять в таких отношениях на долгие годы, так и пережить их как легкое кратковременное приключение.
Вечно юный отец способен повлиять и на сексуальность дочери. Развитие может замереть на подростковой стадии, где норма – робкие поцелуи и девичье поведение, а не полноценное проживание сексуальной жизни взрослой женщины. Так случается из-за того, что отец-пуэр не может должным образом пройти через осознание развивающейся сексуальности дочери. Ему неловко и странно видеть, что дочь превращается в женщину, он не знает, как себя вести. Мужчина будет скорее игнорировать данный факт, делая вид, будто ничего не происходит. В дальнейшем это может привести к сложностям в сексуальной сфере в собственной паре или же образованию так называемого «братско-сестринского союза», где интимная близость не является сколько-нибудь значимой частью отношений.
Самое главное для женщины, проживающей сценарий Вэнди из сказки о Питере Пэне, – собственное взросление.
1. Чаще всего это происходит через работу над земной сферой жизни. Необходимо обрести профессию, научиться управляться с деньгами и вести быт, то есть начать самой твердо стоять на ногах.
2. Полезно развитие трезвого взгляда на мужчин и избавление от избыточных романтических фантазий. Здесь на помощь придет сюжет сказки про Синюю Бороду, разбор которой вы встретите во второй части книги.
Мама
Мне бы хотелось, чтобы у всех девочек была взрослая и сильная мама-маяк с большим сердцем, которая всегда остается лучом света, на который можно прийти в моменты невзгод и ориентироваться при принятии решений.
Увы, в опыте многих женщин мама сама была потерянной в жизни и нуждалась в таком маяке. Произойти это могло, если мама вышла замуж слишком рано, перескочив из-под родительского крыла прямиком в брак, так и не став самостоятельной.
Она могла быть тревожной, эмоционально незрелой, не способной строить здоровые отношения с мужем: использовала манипуляции, впадала в состояние жертвы, передавая дочери знание, что отношения – это «когда так».
Мамы могло не быть физически или эмоционально. Ее могли поглотить депрессия, зависимость или болезнь.
Мама могла оказаться психологически неспособной желать дочери хорошего будущего, испытывать черную зависть, как в истории Белоснежки.
Она могла не справляться с ребенком из-за его инаковости, как в сказке о Гадком утенке, которого мама-утка никак не хотела принимать.
Мама из-за постоянного стресса могла забыть, что такое женственность, и место мамы-женщины полностью заняла «мама в халате», от которой всегда веяло тяжелой жизнью и никогда радостью и легкостью.
Разберем подробнее эти сюжеты.
Еще 30–40 лет назад считалось нормой рожать ребенка в совсем юном возрасте, сразу после заключения брака. Профессиональное развитие молодой женщины часто или не начиналось, или же приостанавливалось, не успев обрести хоть какой-то вес и направленность. Из-под родительской опеки женщина переходила в отношения с мужем – он становился или заменителем родительской фигуры, или же сам был юн, неопытен, психологически не готов к браку. Она же оставалась ребенком с нестабильной самооценкой и страхами перед жизнью.
Возможностей для бизнеса тогда практически не было, как и удаленной работы. Женщина либо жила на содержании мужа, либо выходила на работу, оставляя ребенка с бабушками и в яслях.
Если, ко всему прочему, родительская семья матери была еще и дисфункциональна (алкоголизм, нестабильная психика родственников и так далее), к особенностям ее юного возраста добавлялась эмоциональная зависимость, потребность чувствовать себя нужной и, как итог, стремление контролировать близких, чтобы они никуда не делись. В итоге мама была психологически не готова любить собственного ребенка спокойной материнской любовью, направленной на постепенное отпускание.
По этой причине дочь слышала в процессе взросления следующие фразы:
● «Как тяжело было ставить тебя на ноги»;
● «Дети должны жить рядом с родителями»;
● «Ты неблагодарная»;
● «Ну вот ты выросла, и мама стала никому не нужна».
То есть мама подчеркивала собственную героическую позицию, акцентировала внимание на тяготах и ограничениях, связанных с появлением ребенка. Дочь из-за этого могла чувствовать себя одновременно лишней и должной.
Затем мама, ощущая взросление дочери, испытывает все больше тревоги. Вместо поддержания сепарационного процесса, она бессознательно делает все возможное, чтобы ее не покинули: манипулирует виной, контролирует или же вкладывается материально, а потом постоянно это припоминает.
Кроме приведенного выше, психологически незрелая мама может иметь следующие особенности.
Испытывать противоречивые чувства к отцу девочки. С одной стороны, она зависима и нуждается в нем, с другой – ненавидит, так как он заботится о ней не так, как ей хотелось бы.
Проявлять пассивную агрессию. Частый пример – материнское молчание как санкция против «врагов». Таковыми могли выступать муж, дети, другие родственники. Подобное молчание традиционно сопровождается обиженным видом, отведением взгляда. Не будучи психологически зрелой, чтобы открыто обсуждать проблемы, говорить свое «нет» там, где это необходимо, мама наказывает близких подобным образом.
Ребенок при этом испытывает вину или злится на маму, но вынужден «прыгать вокруг нее», из-за чего у него копится еще больше отрицательных чувств. В этом случае ребенок усваивает, что придется быть таким, как нужно маме, иначе его отвергнут. Во взрослом возрасте такие дети часто становятся идеальными партнерами, находятся в режиме people-pleasing (чрезмерное удовлетворение людей) и не решаются проявить себя, опасаясь, что это даст трещину в отношениях, а то и приведет к разрыву. Зачастую это делает их самих пассивно-агрессивными, так как, не имея возможности вовремя прояснить острые моменты, они копят обиды, замалчивают недовольство и говорят «да» там, где хочется сказать «нет».
Относиться к ребенку как к обременению, препятствию на пути к личному счастью. Такое случается, если мама «не догуляла». Тогда ребенок – обуза, забота о нем – каторга, а его появление – начало конца, а не чудо и радость. Частая проблема в такой семейной системе – парентификация, то есть перевернутые отношения, когда ребенок преждевременно становится взрослым и начинает заботиться о родителе, вместо того чтобы продолжать заниматься детскими делами. Ему приходится играть роль опекающей фигуры. Нередко это делается, чтобы скомпенсировать маме неудобство за собственное существование. Например, возможны следующие действия:
● спасать маму-жертву от отца-агрессора;
● выступать миротворцем, медиатором в ссорах родителей. Например, мама могла говорить дочери: «Иди скажи своему папе, чтобы…»;
● эмоционально обслуживать родителей, то есть выработать модель поведения, чтобы мама всегда была в хорошем настроении, папа не волновался, не злился, так как противоположное чревато напряженной обстановкой дома;
● заменить «мужа» маме, «отца» младшим детям, то есть психологически выполнять функции взрослых членов семьи.
Таким слишком рано повзрослевшим женщинам бывает сложно на что-то решиться, поставить цель, так как все кажется неподъемным. К моменту отделения от родителей эти дети уже словно старички, прожившие долгие годы и ожидающие пенсии. Единственное, чего они желают, – чтобы от них все отстали и никто не трогал. Но жизнь требует активного включения, так как встают вопросы профессиональной реализации и построения отношений.
Рано повзрослевшие дети напрочь забывают чувство свободной игры с миром, которое изначально есть у всех. Вы могли наблюдать, как малыши легко созидают и разрушают песочные куличики на детской площадке, иными словами, относятся к деятельности просто и беззаботно.
Другой симптом чрезмерной взрослости – неспособность радоваться мелочам, позволять себе спонтанность и капризы. Это бывает, если в детстве вам говорили что-то вроде «это непрактично», «лучше купим немаркое», стыдили за детские желания, например: «хочется – перехочется», «ты же знаешь, что у нас нет денег» и так далее. В разумных пределах такие родительские комментарии могли дать опыт полезной фрустрации, что не все в мире доступно по мановению волшебной палочки. Однако если вся жизнь состоит из подобных ограничений, в какой-то момент желания просто исчезают. Женщинам с опытом чрезмерной фрустрации сложно принимать подарки от мужчин, позволять себе радоваться их заботе.
Чтобы понять, была ли в вашем опыте парентификация, а также оказывает ли она на вас влияние сейчас, можно погрузиться в свое прошлое и настоящее.
1. Обратитесь воспоминаниями к своему детству:
● приходилось ли вам нести на себе обязанности, которые были не по возрасту?
● втягивали ли вас родители во взрослые конфликты, заставляя выбрать сторону или же выступить примирителем?
● можно ли сказать, что для вас психологическое благополучие родителей было превыше всего и часто ставилось в ущерб своим желаниям? Например, вы не просили подарок на день рождения, чтобы мама не расстроилась, что не может ничего вам купить.
2. Поразмышляйте о том, как вы себя чувствуете сейчас:
● трудно ли вам расслабляться, развлекать себя? Можете ли вы дурачиться, веселиться?
● бывает ли такое, что вам сложно делегировать свои обязанности и просить других об услуге, даже если вы неоднократно убедились в том, что им можно доверять?
● вызывает ли у вас тревогу мысль о спонтанных покупках, даже если вы можете себе их позволить?
● чувствуете ли вы, что в отношениях вы обязаны постоянно что-то отдавать (внимание, заботу…), а вам при этом ничего не нужно?
Я вспоминаю клиентку, которая достаточно хорошо зарабатывала, но никак не могла купить себе что-то непрактичное. В голове у нее постоянно звучал вопрос: «Зачем?» Мы долго говорили об этом. Думаю, позволить терапию уже было для нее первым шагом к разрешению излишества для себя. Но покупки для радости все еще казались нелогичными, требующими аргументов и защиты, как в зале суда. «Прокурором» выступал материнский голос в голове, напоминающий о детстве, полном ограничений, а «злым судьей» – голос отца, который никогда не учитывал то, что девочке хочется красиво одеваться и чувствовать себя привлекательной. Для него она была кем-то «бесполым», кому нужно обеспечить лишь базовое: немаркую одежду, не требующую лишних затрат. Ее сны были полны символики, связанной с одеждой и чем-то прекрасным, но недоступным. То приходил образ привлекательного мужчины в изысканном костюме-тройке. То женщина, танцующая в чудесном платье. Однако все это было будто не для нее.
Ей предстоял ремонт в квартире, и на сессиях мы периодически обсуждали тему покупки строительных материалов и новой мебели. Сама по себе реновация жилища была для девушки большим шагом в сторону своих потребностей, но внутренние ограничения все же не позволяли ей от души погрузиться в этот процесс. Траты планировались исключительно практичные, хотя после каждой поездки в «Икею» моя клиентка приходила на сессию с воодушевленным рассказом об обилии там бесполезных, но таких приятных мелочей. Однажды она пришла на сессию и поделилась, что спонтанно купила себе мягкую акулу, и показала фото. «Мне просто нравится ее везде с собой таскать, она такая классная, вы только посмотрите на нее!» – искренне и так по-детски восклицала девушка. А потом будто осаживала себя, возвращаясь к взрослой рациональности. И все же плюшевая акула, не имеющая никакой практической ценности, постепенно открыла портал к океану удовольствия: белым непрактичным пальто, сумочкам на один раз и вечерним платьям. Мама и папа больше не имели права своим «зачем» перечеркивать ее «хочу» – она теперь сама могла решать.
Героиню, которой слишком рано пришлось повзрослеть, мы видим в сказке «Золушка» авторства Шарля Перро, где злая мачеха и ее дочери представляют собой единый инфантильный организм, требующий все внимание и заботу.
Золушка – та самая взрослая девочка, которая должна всем, кроме себя. Ей нельзя просто быть ребенком, играть, заниматься своими делами.
С самого начала истории мы видим это: «Бедную падчерицу заставляли делать всю самую грязную и тяжелую работу в доме: она чистила котлы и кастрюли, мыла лестницы, убирала комнаты мачехи и обеих барышень – своих сестриц». Золушка воспринимает все происходящее как долг, который она должна безропотно отрабатывать: «Бедная девушка молча сносила все обиды и не решалась пожаловаться даже отцу».
При других ей нельзя было выражать свои чувства («Золушка долго смотрела им вслед, а когда их карета исчезла за поворотом, она закрыла лицо руками и горько заплакала»), тогда как эмоциям мачехи и сестер она должна постоянно потакать.
Сказка подсказывает нам, что делать женщине-Золушке, чтобы выйти из подобного сюжета.
1. Довериться хорошей заботливой энергии. В сказке это крестная фея. В жизни такой крестной может стать старшая подруга. Или, например, психотерапевт, который поможет поверить в себя. Причем, находясь в терапии, женщине особенно важно позволить терапевту позаботиться о ней, не жалеть специалиста и вообще не думать о его чувствах и удобстве. Именно это может стать новым опытом, который выведет из бесконечного обслуживания других.
2. Позволить себе быть неудобной для родственников и в хорошем смысле эгоистичной: говорить «нет», если выполнение их просьб идет в ущерб вашим интересам; не забывать об ограниченности собственных сил и необходимости их восполнения.
3. Сделать собственное счастье главным приоритетом, что мы видим и в сказке. Золушка проактивна, она борется за собственное благополучие: повторно идет на бал и хитрит с сестрами («Долго же вы, сестрицы, гостили нынче во дворце! – сказала Золушка, зевая и потягиваясь, словно только что проснулась»).
В конце сказки героиня снова и снова думает о себе, смело заявив о желании примерить туфельку без оглядки на кого-либо:
«Золушка, которая с первого взгляда узнала свою туфельку, улыбаясь, смотрела на эти напрасные попытки.
– А ведь она, кажется, будет впору мне, – сказала Золушка».
Так, своим сюжетом эта всем нам знакомая история дает подсказку, что делать, если в детстве вам пришлось слишком рано стать взрослой, просто потому что мама была не способна в полной мере выполнять свои материнские функции.
Когда красивая, интересная, успешная женщина приходит в терапию с жалобой на невозможность построить счастливые отношения, с депрессивными симптомами и ощущением экзистенциальной вины, то одним из частых видов «порчи», «венца безбрачия» и бремени на ней оказывается бессознательная материнская зависть.
Мать такой женщины действует разными способами. Она обесценивает успехи дочери, говорит о никчемности выбираемых ею партнеров. Использует двойные послания на протяжении взросления девочки вроде «лицом не вышла, зато умная», ограничивающие установки «у нас в роду все женщины страдали в браке» и так далее.
Также она откровенно или скрыто обвиняет дочь в том, что та испортила ее жизнь. Звучат фразы «забеременела тобой, пришлось за твоего папашу замуж выходить», «потолстела после родов на двадцать килограммов», «я любила одного мужчину, но он не захотел жениться на женщине с детьми». Мать всячески вторгается в жизнь девочки, не давая ей выйти из пагубного слияния и в полной мере отделиться. Она может постоянно звонить дочери, расспрашивать о личной жизни, упирать на неудачи и игнорировать успехи дочки.
Рождение ребенка – это всегда новый этап в жизни. В том числе и момент осознания: «я буду постепенно стареть и угасать, а дети – расти и расцветать». И если мать не способна принять такой ход вещей, вместо любви в ее сердце поселяется ненависть и зависть к тому, как дочь превращается в женщину.
Здесь уместно обратиться к сказке про Белоснежку: одна из ее интерпретаций как раз на тему материнской зависти. Давайте сразу погрузимся в сюжет.
Все начинается так:
«И родила королева вскоре дочку, и была она бела, как снег, как кровь, румяна, и такая черноволосая, как черное дерево, – и прозвали ее потому Белоснежкой. А когда ребенок родился, королева умерла».
Если смотреть на это символически, речь идет о том, что добрая часть мамы умирает, видя красоту девочки, не в силах справиться с появившимися темными чувствами. Психика матери оказывается захвачена негативным материнским аспектом – мачехой. Она не способна смотреть на ребенка без примеси зависти, а любой контакт с дочерью вынуждает ее почувствовать собственную неполноценность.
Коммуникация с девушкой продолжается через зеркало, а не напрямую:
«Зеркальце, зеркальце на стене,
Кто всех красивей во всей стране?»
Оно ответило так:
«Вы, госпожа королева, красивы собой,
Все же Белоснежка в тысячу крат выше красой!»
«Испугалась тогда королева, пожелтела, позеленела от зависти. С того часа увидит она Белоснежку – и сердце у нее разрывается, так стала она ненавидеть девочку. И зависть, и высокомерие росли, точно сорные травы, в ее сердце все выше и выше, и не было у нее отныне покоя ни днем, ни ночью…»
Белоснежку изгоняют в лес, где она начинает жить в домике с гномами. Это можно интерпретировать следующим образом: в сердце матери нет места для любви и теплых чувств – дочь оказывается один на один с тяготами жизни. Но есть и позитивный момент: пусть даже таким непростым путем, но Белоснежка начинает обретать индивидуальность.
Затем мачеха, не способная смириться с красотой девушки, пытается убить Белоснежку тремя способами:
● затягивает корсет, чтобы та задохнулась (то есть сковывает ее, не дает свободу, перекрывает воздух);
● вставляет в волосы ядовитый гребень (наносит урон волосам – символу женственности);
● дает отравленное яблоко, которое застревает в горле.
Белоснежка засыпает (погружается в депрессивное состояние, диссоциацию и разъединение с жизнью – это механизм защиты, при котором все словно происходит с кем-то другим, а сам человек остается эмоционально безучастен).
Девушка лежит в стеклянном гробу, а гномы могут только приходить и смотреть на нее. Это можно понимать как то, что она живет, не соприкасаясь с миром, отрезанная от жизненных сил – гномов. Нет контакта ни с природой, ни с другими людьми. Она не чувствует ни радости от общения, ни душевного трепета.
По сказке в Белоснежку в гробу влюбляется проезжавший мимо принц. Ее пробуждение происходит волей случая. После их свадьбы мачеху убивают. Это может означать, что мужчина влюбляется во внешнюю оболочку прекрасной Белоснежки и находит в себе ресурс принять ее такой отстраненной. А магия оживления происходит случайно, хотя могла и не произойти. Смерть мачехи – это избавление Белоснежки от уничтожающей и всевидящей материнской зависти, обретение способности жить свою жизнь и быть в паре с мужчиной, а не в вечной борьбе с мачехой.
Какие варианты развития событий у женщины-Белоснежки в реальной жизни?
Она могла так никогда и не избавиться от материнской зависти и прожить жизнь отравленной, погибающей от яда, не найдя способа обрести свободу и самостоятельность.
Или же, оказавшись способной выйти за пределы сюжета сказки, женщина избавится от наивности, перестанет брать отравляющие вещества мачехи, начнет говорить ей «нет». То есть дистанцируется от матери и самостоятельно отделится, но не через уход в пассивную позицию стеклянного гроба, а путем конфронтации.
Другой вариант – женщина встретит принца, который полюбит ее такую: отстраненную, холодную, не проявляющую чувств. Тогда случится чудо, и Белоснежка вернется к жизни.
Женщине, проживающей сюжет сказки о Белоснежке, важно задуматься о том, как отношения с матерью влияют на ее самоощущение.
1. Прежде всего необходимо вычислить «ядовитые» интроекты. Поразмышляйте о том, какие негативные убеждения о себе вам присущи. Особенно стоит обратить внимание на те, которые являются непоколебимыми и обобщающими. Например: «я не женственная», «со мной неинтересно»… Попробуйте проанализировать их в связи с теми характеристиками, которые вам в детстве давала мама.
2. Постарайтесь увидеть свою маму целостно, с ее светлыми и темными качествами. Для этого возьмите лист бумаги, разделите его на две колонки: «мать», «мачеха» и заполните, как если бы мама была незнакомым человеком, которому вы бы давали характеристики. Осознание темной стороны матери даст возможность не относиться к ней как к безоговорочному авторитету, а значит, не брать «опасные подарки» (ограничивающие убеждения, уничижительные комментарии…).
3. Увы, бывают родители, с которыми близкие отношения невозможны, а любой контакт отравляет. В этом случае единственный способ жить свою хорошую жизнь – полная автономность, к которой необходимо стремиться, пусть даже сквозь чувство вины или ощущение «я плохая дочь, которая не общается с матерью». Первый шаг к этому – обретение финансовой и бытовой независимости (отдельное жилье, свой собственный бюджет). Хорошей поддержкой на непростом пути отделения будет работа с психологом.
Когда-то я услышала фразу: «Главное в жизни – найти своих и успокоиться». Нередко чувство «со мной что-то не так», «я все делаю неправильно», «я не такая» связано именно с невозможностью быть вместе с близкими по духу. Тогда вы словно лебеденок, родившийся в семье уток, для которых всегда будете недостаточно хороши, поскольку являетесь птицами разного вида.
Показателем того, что вы находитесь в чужеродной среде, помимо вышеперечисленного, могут быть ощущения, будто вы не на своем месте, не вписываетесь, не живете или живете наполовину, ни с чем нет связи и ни в чем нет смысла.
Именно так чувствовал себя Гадкий утенок, который был недостаточно хорошим птенцом для собственной мамы. Так ощущал себя герой книги и одноименного фильма «Парфюмер», обладавший удивительным даром распознавать ароматы. Ему пришлось заниматься выделкой кож, будучи в рабстве у своего хозяина, не подозревая о такой профессии, как парфюмер. Схожее бывает в паре, где один – рыба, а другой – птица, и тогда у рыбы тело всегда недостаточно пушистое, плавники – «недокрылья», а жабры – «недолегкие». И цели «не те», и живет она «не так».
Чаще всего сценарий Гадкого утенка разыгрывается еще в детстве, когда в семье появляется ребенок иной породы, отличающийся от остальных родственников. Тогда ощущение «со мной что-то не так» может быть на самом глубоком, экзистенциальном уровне. В этом случае девочка попадает в сюжет сказки о Гадком утенке. Давайте посмотрим, как он развивается.
Итак, появившись на свет, малыш сразу чувствует, что он другой. Мама сначала защищает утенка, надеясь на изменения:
«…он некрасив, но у него доброе сердце и плавает он не хуже, смею сказать – лучше других. Я думаю, он вырастет, похорошеет или станет со временем поменьше. Он залежался в яйце, оттого и не совсем удался».
Мы видим, что у мамы свои критерии, каким должен быть птенец. Она не дает места его индивидуальному развитию, надеется, что ребенок станет таким, как нужно ей.
Однако в какой-то момент и мама отказывается от утенка, восклицая: «Глаза бы мои тебя не видали!»
Малышу не остается ничего, кроме как отправиться в никуда. Там он соприкасается с большим миром, где есть представители других видов животных. Этот опыт оказывается не очень удачным. Вот что случается, когда он селится с котом и курицей.
«– Умеешь ты нести яйца? – спросила курица утенка.
– Нет!
– Так и держи язык на привязи!
А кот спросил:
– Умеешь ты выгибать спинку, мурлыкать и испускать искры?
– Нет!
– Так и не суйся со своим мнением, когда говорят умные люди!»
Утенок понимает: курица и кот – другие виды животных. Для них он все еще «не такой». Но при этом у Гадкого утенка уже может закрасться осторожная мысль о многообразии живых существ, а значит, есть шанс найти своих.
Дальше происходит этап бессознательного поиска, вынашивания своей индивидуальности, а вместе с ней и будущей идентификации себя со «своими», которые где-то есть, но с ними никак не соединиться. В сказке это период, когда утенок один плавал по озеру, наступила осень, а за ней зима, и он чуть не вмерз в лед.
В жизни это может ощущаться как депрессивный эпизод, зима в душе, за которой следует весна и момент появления новой обратной связи от мира, не искаженной родительскими суждениями об инаковости. В глазах матери Гадкий утенок видел только собственную неправильность. В конце сказки на озере он ощутил совершенно иное:
«Полечу-ка я к этим царственным птицам; они, наверное, убьют меня за то, что я такой безобразный, осмелился приблизиться к ним, но пусть! Лучше быть убитым ими, чем сносить щипки уток и кур, толчки птичницы да терпеть холод и голод зимою!
И он слетел на воду и поплыл навстречу красавцам-лебедям, которые, завидя его, тоже устремились к нему.
– Убейте меня! – сказал бедняжка и опустил голову, ожидая смерти, но что же он увидал в чистой, как зеркало, воде? Свое собственное изображение, но он был уже не безобразною темно-серою птицей, а лебедем!»
С того момента, как утенок заглянул в собственное отражение, увидел себя другими глазами – не через призму взгляда отвергающей мамы-утки, – все изменилось.
В жизни выход из сценария Гадкого утенка включает в себя три шага.
1. Необходимо подвергнуть сомнению то, что вы «недостаточно хорошая утка», и допустить мысль, что вы «птица иной породы».
2. Затем стоит начать активно искать своих: бывать в разных сообществах, пробовать разные занятия. Для этого важно внутренне перейти от ограничивающей позиции «я никому не подхожу» к вопрошающей «где же среда, в которую я могла бы встроиться?».
3. Полезно иметь контакт с неким хорошим зеркалом, то есть с кем-то доброжелательным, принимающим и дающим не оценки, а бережную обратную связь, благодаря которой можно лучше узнать себя и увидеть свою индивидуальность. Такие отношения могут сложиться в индивидуальной или групповой терапии.
Таким образом, сказка дает надежду на то, что, даже если вы в детстве были отвергнуты утиной семьей, всегда есть шанс на собственное развитие. Для этого необходимо начать одиночное странствие, которое поначалу может ощущаться как шаг в никуда. Переломным этапом окажется стадия зеркала, а затем, встретив «своих», вы почувствуете, что с вами на самом деле всегда все было в порядке.
По опыту мам и бабушек многие знают, как ограничена была забота о женской красоте несколько десятков лет назад. Повсеместный дефицит красивых тканей, недоступность косметики и вафельный халат – как единственная домашняя одежда для наших мам и теть (не говоря уже о бабушках, которым иногда приходилось и дедушкины штаны носить после войны). Хорошо, если это все было красивого цвета, хорошо, если несколько штук на смену.
Размеренный образ жизни, уход за собой и «украшательство» были доступны далеко не всем. Вспомним знаменитые фотографии приезда моделей, одетых в Dior, в Советский Союз и тот контраст между их недостижимой красотой и реалиями обычных женщин, которые нередко использовали смекалку даже в вопросах гигиены. И все это на глазах у мужчин, так как многие жили в стесненных обстоятельствах. Помните знаменитую сцену из фильма «Москва слезам не верит», когда Людмила, лежа на кровати в женском общежитии с маской на лице, пугает своим видом жениха подруги, Николая?
Важно понимать: в символическом «халате» и ягодной маске нет ничего плохого, если это используется ограниченно и уместно. Но тяжелый быт действительно может вытеснить все женское, оставив лишь «халат».
Такой призрак мамы в халате преследует многих женщин, выросших в семьях с непростой жизненной ситуацией. Они помнят взгляд папы, которому было сложно видеть красоту в маме. Они помнят общее ощущение от мамы, в которой не чувствовались сексуальность и легкость. Девочка из такой семьи бессознательно решает: «Я ни за что не стану такой, как мама», и уходит в противоположный полюс, когда внешность маниакально доводится до совершенства, а труд воспринимается как нечто, портящее красоту. Эталоном жизни становится следующее: «Я красивая лежу на диване, а мужчина восхищенно смотрит на меня».
Я вспоминаю сон одной клиентки: «Мы с мамой находимся в магазине, мне надо выбрать обувь. Я вижу много разных туфель на каблуках. Они все красивые, но каблуки высокие. И тут я замечаю изящные тапочки с камешками. Мне важно, чтобы было комфортно, и поэтому выбираю их. Но на них есть камешки, поэтому еще и красиво».
Я думаю об этом сне, как о поиске женщиной баланса между тем, чтобы жить девизом «все ради красоты», но испытывать при этом дискомфорт, и отрицанием значимости женственности с последующим превращением в «маму в тапках и халате». Поиск равновесия между этими полюсами – важный процесс, требующий исследования.
В детстве одна статья из старого номера журнала «Крестьянка» поразила мою душу. Там была следующая фотоистория: мужчина заходит в лифт и видит, что женщине, нагруженной тяжелыми сумками, становится плохо. Он спрашивает: «Женщина, с вами все в порядке?» Она со скорбью в глазах отвечает: «Я не женщина, я вьючно-сумчато-ломовое существо».
«Неужели так выглядит жизнь взрослой женщины?» – подумала я тогда, будучи ребенком.
Это еще один пример того, как женщина может утратить контакт со своей феминностью из-за тяжелого труда, непростых жизненных обстоятельств и как горестно это может ощущаться.
Таким образом, образец женской жизни, который был перед глазами в детстве, повлияет на то, какие отношения сложатся у нас с темой сочетания труда и красоты во взрослом возрасте. Если то, что мы видели, совсем не вдохновляло, то может сформироваться целый ряд сложностей:
● нежелание взрослеть, ведь это значит стать как мама;
● непонимание, на какую ролевую модель взрослой, привлекательной женщины с развитой индивидуальностью можно опереться. Что это будет? Женщина-героиня? Хранительница домашнего очага? Какая она, та многогранная и полноценная модель взрослости, к которой стоит стремиться?
● внутренняя дилемма: можно ли и трудиться, и быть красивой одновременно, или труд всегда отбирает красоту, как случилось с мамой?
В качестве иллюстрации взаимосвязи красоты и труда вспоминается сказка братьев Гримм «Три пряхи», где мы видим раскол между «быть красивой» и «трудиться».
Все начинается с того, что есть девушка, мать которой недовольна, что та не хочет прясть: «Жила-была на свете девица-ленивица и прясть не охотница, и как бы мать ее к тому ни принуждала, а заставить прясть не могла».
Мы видим: для мамы труд должен быть обязательным и тяжелым. Девушка же не хочет жить, следуя этому долженствованию, а мать видит в этом единственно возможную форму женской судьбы.
Далее сказка развивается следующим образом:
«Как раз в это время ехала мимо королева и, когда услышала плач, приказала лошадей остановить, вошла в дом и спросила мать, за что она так бьет свою дочь, что ее крики слышны даже на улице.
Матери совестно было обнаружить лень своей дочки, и потому она сказала: „Да вот никак ее от пряжи не отбить – все хочет прясть да прясть, а я-то бедна и не могу для нее постоянно иметь лен наготове“.
Тогда королева отвечала: „Я более всего люблю прясть и более всего бываю довольна, когда кругом меня шуршат колеса самопрялок: отпустите вашу дочь со мною в мой замок – там у меня льну довольно, может себе прясть сколько душе угодно“».
Мать была радешенька, и королева увезла ее дочку с собою. По приезде в замок королева повела девушку вверх и показала ей три комнаты, снизу доверху полнешеньких чудеснейшего льна. «Вот перепряди мне весь этот лен, – сказала королева, – и когда перепрядешь, я тебя отдам замуж за моего старшего сына; не посмотрю я и на то, что ты бедна, – твое неутомимое старание заменит тебе приданое».
Здесь мы наблюдаем, что мама внушает девушке стыд за нежелание нести бремя тяжелого труда. Хотя чем плохо организовать свою жизнь так, чтобы иметь время на заботу о своей внешности и не истощаться (в жизни это могло бы быть получение качественного образования, а затем хорошо оплачиваемая работа)? Мама не допускает подобных вариантов и видит один сценарий для дочери – работать, превозмогая себя. Девушка, в свою очередь, не представляет альтернатив тяжелому труду, кроме как уйти в праздность.
Она оказывается у королевы, для которой прясть, то есть работать, если говорить более общо, – это удовольствие. Королева представляет собой другую модель жизни, когда можно что-то делать в радость, даже если это тяжело. Королева сочетает в себе и красоту, и способность трудиться.
Однако девушка не готова к такой установке. Для нее труд все еще что-то тяжелое и неподъемное. «Бедная девушка перепугалась: она не могла и подумать перепрясть такую силу льна, хотя бы она над ним и триста лет просидела, и работала бы с утра и до вечера не покладая рук».
На помощь приходят три пряхи: «У одной нога широкая-преширокая и приплюснутая, у другой нижняя губа такая большая, что на подбородок отвисла, а у третьей большой палец на руке огромный».
Они соглашаются помочь при одном условии: девушка не постыдится посадить их за один стол с собой и королевским семейством. Также поясняется, что их «дефекты» связаны с работой: одна тянула нитку из кудели и вертела колесо ногой, другая смачивала нить губой, третья скручивала нитку и постукивала пальцем о стол.
Сказка не дает решения и заканчивается расколом между красотой и трудом: задание выполнено, три пряхи с искалеченными частями тела приглашены за стол, а королевич, который собирается жениться на девушке, запрещает ей трудиться, опасаясь, что она станет похожа на них.
Как же можно выйти за пределы этой сказки?
1. Женщине с двойственной установкой «красивая бездельница» или «трудолюбивая уродливая пряха» необходимо переосмыслить отношение к труду. Для этого можно задать себе вопросы: «Когда у меня сформировалось убеждение, что работа – это всегда изматывающе?», «В какое дело я бы с удовольствием погрузилась, если бы не нужно было зарабатывать на жизнь?».
2. Хорошей поддержкой будет поиск альтернативных ролевых моделей. Это могут быть любые подходящие вам положительные примеры женских судеб из инфопространства или среди знакомых. Здесь важно заметить, что жизнь мамы – не единственный сценарий, вы можете искать собственный. Так, бывают женщины, которые тяжело, но с удовольствием трудятся, это отражается на их внешности, но они готовы принимать недостатки (например, деформация стоп у профессиональных балерин). А есть те, кто нашел дело по душе, дающее возможность и работать, и ухаживать за собой. Например, женщина работала на нелюбимой работе за минимальную ставку, но при этом всегда с удовольствием готовила выпечку. Получив дополнительное образование по пекарному делу, начав развиваться в нем, можно достичь и финансовых успехов, и возможности реорганизовать свою жизнь, чтобы хватало на заботу о себе.
Еще один вариант материнской фигуры – это ненадежная мать. Она могла присутствовать физически, но отсутствовать эмоционально (пребывала в депрессии или в горе). Это могла быть женщина, страдающая алкоголизмом. Мама могла быть психически нездорова или вовсе отсутствовать (например, если повторно вышла замуж и отдала ребенка бабушке с дедушкой). Тогда девочка рано понимает, что с мамы «взять нечего», смиряется с этим, преждевременно становится самостоятельной и зачастую начинает заботиться о маме.
Повзрослев, женщина долго не хочет быть связанной обязательствами в отношениях: они воспринимаются как нечто ненадежное, тяжелое, забирающее силы, вызывающее массу тревоги, по аналогии с тем, как, будучи ребенком, она чувствовала себя в контакте с мамой.
Дочери ненадежных мам могут восприниматься как «вечные девушки» – легкий ум, легкость передвижения, легкость смены партнеров, «летучесть» личности. Вспомните легкую на подъем Холли Голайтли из фильма «Завтрак у Тиффани», которая не дает имя коту и не распаковывает чемодан, пока у нее нет дома. За красивой картинкой мы видим неустойчивую самооценку, слабое эго, потерю ценностей, отсутствие фундаментальных смыслов жизни, глубинный страх отношений и неспособность образовать долгосрочную пару.
Такие женщины напоминают мне хрупкий бонсай. Как известно, бонсай – это искусство создавать карликовые деревья (и сами эти деревья называют так же). С виду растения совсем как настоящие, но их особенность в том, что растут они в специальных горшках и не имеют глубокой корневой системы, так как корни постоянно подрезают.
Что мы замечаем в этих столетних карликовых деревьях, если рассматривать их как символ определенной личностной структуры?
Они растут в искусственной среде, изолированно от общей экосистемы (слово «бонсай» происходит от китайского слова «пэньцай» и означает «выращенное в подносе»). Так и девушка-бонсай не образует пару по-настоящему. Она всегда «в своем горшке». Болезненная привязанность детства, связь с ненадежной матерью не дают пустить корни в долгосрочные отношения.
Хрупкий ствол постоянно нуждается в поддержке. Здесь можно подумать о неустойчивых внутренних опорах. Невозможность относиться к матери, как к кому-то надежному и поддерживающему, не позволяет сформировать крепкий внутренний стержень. А тогда во взрослом возрасте у девушки возникают противоречивые чувства: всегда нужен кто-то другой, чтобы на него опереться, но доверять ему сложно.
Помню диалог с одной клиенткой на эту тему. Мы обсуждали, что отделяться от родителей очень сложно, если никогда по-настоящему не чувствовал, что такое дом.
Безопасный дом, стабильная работа, регулярная забота о здоровье – все это кажется чем-то недоступным. Дом и нужен, и одновременно обесценен. Возникает ощущение «у меня никогда этого не будет». Надежное, устойчивое, фундаментальное может обесцениваться через внутренние фразы вроде «не люблю быть привязанной», «мне нравится менять обстановку», чтобы не было так горестно от отсутствия вышеперечисленного. Появляется много тревоги, мир кажется небезопасным.
Необходимы огромные усилия даже для маленького роста. Девушке с «комплексом бонсай» требуется много сил для деятельности. Поиск работы может казаться истощающим, освоение новой профессии – неподъемным, контакт с людьми – выматывающим. Отсутствие почвы, в которую пущены сильные корни, не дает доступа к источнику восполнения сил. Если материнская фигура не была питающей, то женщина может и сама не знать, как себя наполнять, заботиться и поддерживать.
Деревья бонсай, хоть и с большим трудом, но способны плодоносить, причем плоды будут стандартного размера (как на большом дереве). Так и у девушки-бонсай могут появиться сложности с материнством. Возможен вариант психосоматического бесплодия. Например, если мама девочки страдала алкоголизмом, то все взрослое, женское будет ассоциироваться с чем-то отравленным, жалким, неприятным. Девочка может бессознательно отстраняться от темы материнства: бояться забеременеть, стремиться оставаться вечным ребенком.
Другой вариант – ребенок появляется, однако это слишком тяжелый плод для такого маленького деревца. Я вспоминаю рассказ одной женщины о первых годах с малышом. Она была миниатюрной, хрупка была и ее нервная система. Ей сложно дались беременность и роды. Женщина говорила об этом периоде как о невыносимом: младенцу постоянно что-то нужно, он много весит, из-за него вечно болят руки. Были моменты, когда его словно хотелось бросить на землю, – так неподъемно ощущалось бремя материнства.
Самая главная задача для девушек-бонсай – движение в сторону хорошего укоренения. Оно может включать в себя следующие этапы.
1. «Выход из горшка», то есть поиск мест, где вы могли бы по чуть-чуть закрепляться. Это могут быть сообщества на почве хобби; работа, где вас ценят как специалиста; друзья, с которыми вы связаны интересами.
2. «Укрепление ствола», то есть постепенное наращивание жизненных опор. Здесь речь идет обо всем, что дает вам ощущение безопасности и внутренней силы. Например, обретение опыта и компетенций, которые сделают вас востребованным специалистом.
3. Следующий шаг – получение навыков построения глубоких, доверительных отношений, то есть «полноценного укоренения». Это может быть совсем непросто, если детский опыт сформировал установку, что люди – ненадежные. Хорошей поддержкой в этом процессе станет наличие своего постоянного места: верные подруги, места силы или же психотерапевт, то есть что-то, дающее ощущение стабильности. Иногда требуются долгие годы, чтобы девушка-бонсай по-настоящему позволила себе пустить корни на большой земле.