Сидевшие поодаль охотники оглянулись, подняли взгляды на Ли. В ответ Ли улыбнулась, давая понять, что ни о каких ссорах между влюбленными даже речи не может быть. Охотники понимающе заулыбались и снова вернулись к собственным беседам.
Прежде, чем Алуан успел хоть что-то ответить, у костра нараспев затянули:
– А-лу-ан! А-лу-ан! А-лу-ан!
– Настал час пересказа легенд, – заметно встревожившись, сказала Ли и незаметно для остальных толкнула Алуана в плечо. – Смотри, не испорти все в первый же раз. Отец согласен позволить нам пожениться, если ты у всех на глазах проявишь не только сноровку охотника, но и твердость в вере.
Алуан тяжко вздохнул, поднялся и вышел на середину круга.
– Вот сказ о том, как в нашем мире появились люди. Мы с вами не рождены здесь: нас сюда привели.
Давным-давно, задолго до Пятерых Королей и Трех Советов, задолго до Пожара и Потопа, задолго до Смертоубийства и Разобщения этот мир был голым камнем, промерзшим насквозь, совершенно лишенным жизни.
Однако Зикслары, Вершители Правосудия, принесли в этот мир семена жизни. Говорят, они правили множеством миров и были властны над жизнью и смертью множества самых разных живых существ – созданий с телами из твердого камня, созданий с телами из неосязаемых газов, созданий в прочных, как у насекомых, панцирях, созданий, покрытых кожей вроде змеиной, и, конечно, созданий точно таких же, как вы и я.
Отчего Зикслары решили заселить этот мир нашими предками, а также предками Ящеров, Железняков, Кремнеземов и Метионов, не знает никто. Однако они создали здесь деревья и травы, озера и степи, пустыни и солончаки, и птиц, летающих в воздухе, и донных пиявок, плавающих в воде, и таурохов, и глотов, и навозных жуков, и каменных скатов… а чтоб не оставить их всех без тепла и света, подняли в небеса десять солнц.
Ныне известно немало сказаний о временах, когда предки всех Пяти Рас жили вместе и вместе служили Зиксларам. А жили они в особом месте под названием Город, в высоких, как горы, домах. Предки умели летать по небу верхом на огромных механических птицах, а по земле их возили звери, сработанные из металла, во всем послушные воле создателей.
Говорится в сказаниях и о том, что предки не всегда были охотниками, и не всегда жили на грани голода, подобно кочевым волкам. В былые времена, когда мир еще не настолько иссох, наших предков кормило волшебство «сельского хозяйства», искусство взращивать на плодородной, напоенной влагой земле растения, в изобилии приносящие людям зерно и самые разные фрукты. В те дни любая семейная пара могла рожать детей, сколько ни пожелает: еды хватало на всех, и…
– Довольно, Алуан! – вскричал вождь племени, Кив. – Долго терпел я твое упорство в ереси, но, кажется, ты принимаешь мою снисходительность за слабость. Как смеешь ты повторять эту ложь?! Никакого «сельского хозяйства» на свете не существует! Мы от начала времен вели жизнь гордых охотников, кочующих следом за стадами таурохов!
– Отец!
Подбежавшая Ли встала рядом, взглянула на Алуана со смесью досады и беспокойства, но сразу же повернулась к Киву, умиротворяюще улыбнулась вождю.
– Отец, Алуан слегка перебрал после удачной охоты. Не нужно на него так сердиться.
Однако прилюдная выволочка от Кива только прибавила Алуану дерзости.
– Я вовсе не пьян! – возразил он, стряхнув с плеча руку Ли. – О каком «от начала времен» может идти речь, если память живых не простирается в прошлое далее, чем на три поколения? А я говорю о древних преданиях, с давних пор, поколение за поколением, шепотом передававшихся от матери к сыну. Если эти предания – ложь, отчего ты их так боишься?
– Ересь ты говоришь! Эти дурацкие небылицы сбивают людские души с пути, угрожают нашему существованию. Зикслары сотворили для нас этот мир и завещали нам славить их имя. Как смеешь ты предполагать, будто они были несовершенны, а мир наш пришел в упадок после какого-то золотого века? Ну все! Больше охот тебе не возглавлять. А ты, Ли, отойди прочь от этого дурня. Впредь запрещаю тебе с ним разговаривать.
– Папа!
Шагнув вперед, Алуан заслонил Ли от вождя.
– Ли сравнялось шестнадцать. Ли вправе сама решать, с кем ей разговаривать. Ты же подумай вот о чем: твой гнев подтверждает справедливость общих опасений! Мир несовершенен, с миром что-то не так! Зикслары сделали нас владыками этих земель, но глупость вождей и боязнь перемен сбили людей с пути!
Щеки Кива побагровели так, будто он вот-вот взорвется.
– Зачем только я взял тебя, сироту, в свой шатер и вырастил, точно сына?! Дорен, Си, Клайтен, схватить этого дурня и драть плетьми, пока не оставит своих заблуждений!
Алуан замер, упрямо нахмурив лоб, но Ли потянула его за руку:
– Бежим, бежим! Его гнев рассеется куда быстрее, чем заживет твоя спина. Клянусь: если тебя плетьми выдерут, даже навестить не приду! Зачем заупрямился, зачем меня не послушал?
Алуан нехотя развернулся и следом за Ли побежал к лошадям.
Конечно, люди Кива пустились за беглецами в погоню, но Ли с Алуаном взяли двух самых быстрых коней. Вдобавок все преследователи были Алуану друзьями и не слишком-то усердно гнались за ним.
Мало-помалу погоня скрылась за линией горизонта. Тогда Алуан с Ли ослабили поводья, придержали коней. В небе клонились к закату Нонус с Децимусом – стало быть, Примус вот-вот взойдет. Дневная охота и долгая скачка изрядно утомили и всадников, и коней.
Добравшись до берега крохотного озерца, они перевалили за невысокий холм, хоть как-то укрывший их от ветра.
– Остановимся здесь.
Поскольку бежали они в страшной спешке, из еды во вьюках нашлось лишь несколько полосок копченого мяса. Ли отправилась ловить рыбу, а Алуан занялся костром.
Свежеиспеченная лучеперка, пусть даже без соли, приправленная только голодом, оказалась необыкновенно вкусна. После еды Ли с Алуаном улеглись в траву, подняв взгляды к безоблачному синему небу.
– Ты вправду думаешь, что мир изменился? – спросила Ли.
Алуан горько усмехнулся.
– Вспомни, Ли. С полчаса назад мы с тобой миновали тур. Тот самый, с десятком красных камней у подножья.
Кочевые племена складывали в степи каменные туры, отмечая ими пройденный путь, а чужакам указывая границы своих угодий. После многолетних кровопролитных войн, давным-давно стершихся из памяти, Пять Подчиненных Рас поделили мир меж собой – это и было названо Великим Разобщением.
Шесть лет назад, когда Ли исполнилось десять, они с Алуаном целый день собирали по всей степи красные камни и в честь ее дня рождения сложили из них тур. Красный был ее любимым цветом.
– Ну вот. Десять камней. По камню на каждый прожитый тобой год, по камню на каждое из наших десяти солнц.
– Не понимаю. Разве камень может означать и год жизни, и солнце?
– Ли, а ты знаешь, отчего солнц в небе десять?
– Папа говорит: Подчиненных Рас у Зиксларов пять, вот они и создали по раю и аду для каждой.
– Тогда выходит, что каждое солнце – особый мир?
– Наверное, да.
– Может, оно и так. Но я думаю, все дело в том, что Зикслары были ленивы. Вместо одного солнца, большого, сделали десять поменьше. С лепешками то же самое: одну большую раскатать и равномерно пропечь куда труднее, чем десять маленьких.
– Ха-ха-ха… Глупости ты, Алуан, говоришь. Смотри, как бы отец не услышал, не то опять задаст тебе порку.
– За что же меня пороть? Моя история похожа на правду не меньше, чем его.
В последующие годы другие, проходившие мимо, надстроили тур, но красные камни в его основании оставили на виду – наверное, из-за их приметности.
Голос Алуана вернул мысли Ли к настоящему.
– Вспомни: мы складывали его на берегу озера.
Да, на берегу этого самого озера… Выходит, они целых полчаса ехали по земле, когда-то скрывавшейся под водой?
– Но ведь озера все время то разливаются, то усыхают, – возразила Ли. – Это еще не доказывает, что в мире становится суше, а наш народ некогда жил по-другому.
– Ты вправду так думаешь? Твой отец далеко.
Тут уж Ли крыть было нечем. Сорвав еще стебелек травы, она разжевала его. Трава оказалась горька.
– Даже если все это правда, что мы тут можем поделать? Зикслары давным-давно покинули нас, а у людей нет той же власти и волшебства.
– Почему это мы ничего не можем поделать? В сказаниях говорится, что в прежние времена, до прихода Зиксларов, среди нас было немало великих героев. Вот, например, Геркулес, бившийся с богом. Или Нил Сильнорукий, ходивший по небесам…
– Все это мифы! Сказки! Ересь очередная! Можно подумать, помрешь ты без них, хотя всего этого не увидеть и не пощупать.
Алуан взглянул на нее. Уголки его губ дрогнули, глаза озорно заблестели.
– Тревожащимся только о том, что можно увидеть или пощупать, я нравился бы тебе куда меньше.
– Ха! Кто сказал, что ты мне сейчас очень нравишься?
– Но ты же здесь, со мной, верно?
Чувствуя, что краснеет, Ли решила сменить предмет разговора.
– Отец воспитал тебя, будто сына, надеясь, что, когда я возглавлю племя, ты станешь мне правой рукой. Еще пара дней, и его гнев наверняка схлынет. Вернемся, попросим прощения, и…
– Не стану я просить прощения! Как помогать править людьми, если мне запрещают думать и говорить, что хочу?
– Отчего ты так уверен в своей правоте?
Взгляд Алуана сделался тверд. Такого выражения на его лице Ли еще не видала.
– Говори же!
– На твоего отца я зла не держу. Я понимаю: он старается направить все силы племени на выживание, а… бесполезные сказки в этом только мешают. Таким правоверным он стал только оттого, что засухе не видно конца. Если сейчас ты вернешься назад, отец тебя непременно простит. Но если я расскажу…
– Как тут решить, что делать, если ты не желаешь довериться мне?
Алуан испустил долгий вздох и кивнул.
– Ладно. Дождемся восхода Примуса, и я покажу тебе, что обнаружил.