Валлийские овцы, как уверяют, — единственные животные, которые едят траву, растущую в кругах фейри; все прочие животные избегают этих мест, но овцы охотно пасутся в них, чем и объясняется превосходство валлийской баранины над бараниной других стран. Пророк Джонс рассказывает об овчарне фейри, которую видел своими глазами — обстоятельство, заслуживающее внимания, поскольку не в обычае мистера Джонса было встречаться с гоблинами лично. Он верит в них всей душой, но видят их, как правило, друзья или знакомые. Следовательно, данный случай совершенно исключителен. Вот его рассказ: «Если кто-либо думает, что я слишком легковерен на сей счет и говорю о том, чего не видел сам, то я должен заверить таковых, что они ошибаются. Я был еще ребенком, когда, рано утром, после восхода, направляясь из Хафодафела в дом моего отца в Пени-Ллвине, на верхнем краю луга Каер-Сефн… я увидел подобие овчарни, обращенной входом на юг… а рядом множество народу. Одни сидели, другие входили и выходили, склоняя голову под притолокой двери… Мне запомнилась красивая женщина в шляпе с высокой тульей, которая была красивее остальных и к которой, как мне показалось, остальные относились с почтением. До сих пор перед моим мысленным взором возникает ее белое лицо и прекрасная фигура… На шее у мужчин были белые платки… Я подивился, что моя тетка, шедшая впереди меня, не смотрит в их сторону, хотя мы проходили совсем близко. Но я не решался заговорить, пока мы не отошли подальше, и только тогда рассказал тете, что видел, а она удивилась и сказала, что мне это привиделось… В том месте не было овчарни. Там, правда, виднелись развалины какого-то небольшого строения, скорее всего, овчарни, но такие древние, что камни вросли в землю и покрылись травой».
Этот рассказ издавна воспринимается верящими в валлийских фейри как доказательство, но далеко не безоговорочное. Признавая, что преподобный Эдмунд Джонс, протестантский священник, был честным джентльменом, стремящимся всегда говорить правду, все же позволим себе предположить, что мальчик мог, как все мальчики, и присочинить: увидев, скажем, группу цыган, он, вполне возможно, сочинил, как это часто делают дети, волшебную сказку. Психологам хорошо известно явление, когда человек, часто рассказывающий выдуманную историю, сам начинает верить в нее.
Возможно, то обстоятельство, что пророк Джонс так редко видел фейри своими глазами и знал о них в основном по рассказам, объясняется его благочестием, проявлявшемся в каждом слове и поступке. Уже упоминалось, что благочестие помогает избавиться от фейри. Более обыденные способы экзорцизма, например вытаскивание при встрече с фейри ножа с черной рукоятью или выворачивание одежды наизнанку, отвергались пророком как простонародные, но исследователю сравнительной фольклористики не следует пренебрегать ими. Последний из упомянутых способов, кстати сказать, распространен среди негров южных штатов Америки. Однако более возвышенные способы экзорцизма не менее интересны. К таковым относится произнесение имени Божьего. Крик петуха упоминается в связи с историей Спасителя. Джонс приводит множество рассказов, аналогичных следующему.
Рис Джон Россер, уроженец Хенди в приходе Ланхидел, весьма религиозный молодой человек, вышел однажды ранним утром покормить быка в стойле. Накормив быка, он прилег отдохнуть на сено и вдруг услышал приближающиеся звуки музыки; вскоре в стойло вошла большая компания фейри. Они были одеты в полосатые одежды, одна ярче другой, и танцевали под музыку. Джон затаился в надежде, что фейри не заметят его, но одна из фейри, женщина, высмотрела его. У нее была подушечка с кисточками по углам, и она подложила ее под голову молодому человеку. Через некоторое время совсем рядом прокричал петух, и фейри явно забеспокоились. Подушечку из-под головы Джона поспешно выдернули, и фейри исчезли.
Духи тьмы не любят пения петуха, потому что оно возвещает приближение дня, а они предпочитают тьму — свету… И не раз замечали, что фейри не выносят имени Божьего.
Другой валлийский проповедник (который решительно расходится с Джонсом во взглядах) замечает: «Петух оказывает немалую службу потомкам Адама; его пронзительный крик на рассвете легко прогоняет всех духов, гоблинов, призраков, эльфов, бук и привидений обратно в страну фантазий, где они обитают, дабы дневной свет не открыл их пустой иллюзорности и не навлек на них позора и упреков».
Шекспир вводит это поверье в «Гамлета»:
Тилвит Тег и олимпийские боги. Из книги У. Сайкса «British Goblins».
Бернардо: Он отозвался б, но запел петух.
Горацио: И тут он вздрогнул, точно провинился И отвечать боится…[50]
Поверье, что духи бегут при крике петуха, — чрезвычайно древнее. О нем упоминает, в частности, христианский поэт Пруденций (IV в.). Что касается изгнания злых духов с помощью имени Божьего, вера в этот способ жива до сих пор во всех странах, где еще верят в духов. Всем, кто интересовался этим предметом, известно, сколько беспокойства причиняют злые духи на спиритических сеансах. Покойный мистер Фитцхью Ладлоу однажды поведал о попытках изгнать дурного духа, завладевшего женщиной-медиумом. Ее пытались заставить произнести имя Христа, однако она запиналась и никак не могла справиться с этой задачей, в конце концов вышла из транса, так и не назвав святого имени, — злой дух бежал. Это было в Нью-Йорке в 1867 г. Наряду со многими другими людьми, отрицающими свою веру в спиритизм, мистер Ладлоу был немало впечатлен этим явлением.
Для изучающего сравнительную фольклористику подобные случаи, независимо от того, связаны ли они с фейри или со спиритизмом, принадлежат к одному классу. Такие имена, как Иегова, Всемогущий, Всевышний и т. п., были первоначально средством избежать произнесения имени ужасного и мстительного Бога иудейской теологии. Легко увидеть связь этого явления со способностью священного имени изгонять злых духов, к каковым обычно относят фейри. Отсюда же, вероятно, и ужас перед упоминанием имени Божьего всуе у пуритан Англии и Америки. Имя дьявола так же часто заменяется эвфемизмами, причем многие из них, например «Старик», не оскорбительны для слуха называемого. До недавнего времени имя дьявола, произносимое всуе, считалось богохульством.
В народе против вторжения фейри часто используется изгородь из «эйтина», или колючего утесника. Считается, что такая изгородь для фейри непреодолима.
Обычным средством избавиться от фейри считается переезд; волшебный народ не терпит, когда дом переходит в другие руки.
Рассказывают о фермере из Мерионета, которого так замучили проказы бубахов, что он решился на переезд. Но прежде он посоветовался со знахаркой из Доджелли, которая уверяла, что с тем же успехом можно просто притвориться, что переезжаешь. Нужно только убедить всех, что собираешься за границу, в Англию: собрать скотину и добро и отъехать на день пути от дома. Фейри наверняка уйдут из оставленного хозяевами жилища и тем более не останутся на земле урожденного кимвра, который вздумал перебраться в «землю саксов». Но когда они уйдут, домой необходимо возвращаться другой дорогой, чтобы окончательно сбить бубахов с толку. Фермер сделал, как ему посоветовали, и отправился в путь, гоня перед собой стадо; за тележкой с домашним скарбом брели жена и дети. Когда он добрался до брода Риди-Фен, навстречу им попался сосед. Он воскликнул: «Привет, Деви, никак уезжаешь насовсем?» Не успел фермер ответить, как из подойника, что лежал на тележке, раздался тонкий голосок: «Да-да, перебираемся в Англию, там у нас будет новый дом». Это говорил бубах, который переезжал вместе с домашним добром. Надежды фермера расстаться с фейри лопнули. Добрый человек со вздохом поворотил лошадей и той же дорогой поехал к дому.
Знаменитый Пука с фермы Труин в приходе Минидислуин явился туда из своего прежнего дома в Пантигассеге в кувшине с закваской. Один из работников с фермы пошел с кувшином в Пантигассег, и когда ему наливали закваску, все услышали голос Пуки: «Пука уезжает в этом кувшине с закваской. Больше вы его не увидите». С тех пор в Пантигассеге его и след простыл.
В другой истории говорится, что служанка уронила клубок пряжи с холма, у подножия которого были два рыбных пруда, между Хафодир-Инис и Понтипулом, а Пука сказал: «Влезу в этот клубок и отправлюсь в Труин, а сюда не вернусь», и клубок тут же выкатился с холма в долину, поднялся на холм на другой стороне и бодро поскакал по гребню к новому дому.
«А ведь это, малый, волшебное золото — увидишь!» — говорит старый пастух в «Зимней сказке», и мудро добавляет: «Бери его и прячь! Домой, домой, ближайшей дорогой! Нам повезло, только никому ни слова! Дьявол с ними, с овцами. Домой, малый, домой!»[51]
Здесь присутствует «ядро» валлийского поверья. Деньги фейри не хуже настоящих, пока нашедший хранит в тайне их происхождение, но стоит ему проболтаться об источнике своего богатства — деньги исчезнут. Иногда — в случае если деньги уже потрачены — дурные последствия болтливости ограничиваются тем, что дары прекращаются. То же относится и к другим подаркам от фейри. В бреконширской легенде рассказывается, как Тилвит Тег одаривали крестьянина караваями хлеба, которые на следующее утро превращались в поганки, — чтобы избежать превращения, следовало есть хлеб в молчании в полной темноте. История Гитто Баха, известная в Уэльсе, живописует этот случай.
Гитто Бах, сын фермера из Гламорганшира, часто забирался на вершину горы, присматривая за отцовскими овцами. Возвращаясь, он показывал братьям и сестрам кусочки удивительно белой бумаги, похожие на монету в одну крону, на которых были напечатаны какие-то буквы. Он говорил, что получил их от детей, с которыми играл на горе. Однажды он не вернулся домой, и два года о нем ничего не знали. Между тем другие дети время от времени находили в горах те же бумажки. Однажды утром мать Гитто отворила дверь — и вот он, бродяга, в той же одежде, в какой ушел два года назад. По