усиленным необычайно острой наблюдательностью.
Ее родным языком был ирландский, однако в первом браке она немного выучилась английскому. Позже она могла довольно свободно объясняться на «языке галлов», как тогда называли англичан. С раннего детства в ней были заметны признаки одержимости. Она говорила о встречах и даже играх с духами с той же легкостью, как другие дети рассказывают об игре со щенком или котенком. Когда она подросла и почувствовала настороженность, с какой более ортодоксальные люди относятся к тем, кто слишком близок к невидимому миру фейри, — хотя сами они не сомневаются в их существовании и порой рассказывают о встречах с ними, — она стала держаться особняком или, по крайней мере, держала при себе свои встречи и приключения с фейри.
Она очень рано узнала дикие травы, их целебные и магические свойства. Земляной народец научил ее использовать травы для колдовства и борьбы с чарами. Поначалу она редко пользовалась этими знаниями, разве что для защиты и при нужде, чтобы лечить родственников и домашних животных. Мало-помалу она начала оказывать услуги друзьям и соседям и лечить их скотину, при условии, что была о них хорошего мнения. Она была очень разборчива и помогала не всякому.
Ее слава целительницы, или «белой» ведьмы, разошлась широко, так что все больше и больше народу приходило к ней за помощью. Сначала соседи, за ними жители ближайших приходов и, наконец, люди со всей западной Ирландии.
Однако задолго до того, как ее известность разнеслась столь широко, началась война между ней и церковью, которая продолжалась всю ее жизнь. Местный приходской священник с возмущением выслушивал рассказы о ее могуществе. Бидди стала для него источником серьезного беспокойства. Она нарушила спокойное течение жизни прихода, где до того он был непререкаемым авторитетом. Священник с раздражением заметил, что его мнение теперь часто пропускали мимо ушей, а его паства обратилась к неграмотной крестьянке с какими-то неясного происхождения оккультными способностями. «Ее сила не от бога», — объявлял он всем и каждому.
Бидди всегда пренебрегала исполнением обрядов, требуемых католической церковью, и смолоду мало считалась с ее авторитетом. Однако она обладала сильной тягой к семейной жизни, три раза выходила замуж, каждый раз венчаясь в церкви. Первый раз она вступила в брак около двадцати пяти лет. Ее муж был простым работником, и от него у Бидди было двое сыновей и дочь. В это время она еще была известна только ближайшим соседям. Она прожила в этом браке лет десять и вскоре после смерти первого мужа снова вышла замуж, но через пять или шесть лет опять овдовела. Впоследствии она в третий, и последний, раз вышла замуж и опять пережила своего мужа. Во втором и третьем браке детей у нее не было.
Ко времени второго замужества она была уже широко известна как знахарка и целительница, но только много лет спустя, после третьего брака, позволила себе превратиться в настоящую ведьму. Она отрицала церковь и ее могущество, отважно и вполне успешно противопоставляя ей собственную силу: силу, исходящую от таинственных — и часто ужасных и злобных — невидимых стихийных сил природы. На ее стороне было очень практичное и действенное оружие, которым она пользовалась, пока не почувствовала приближение смерти.
Этим оружием были успешные исцеления, в которых не приходилось сомневаться, — она умела лечить, и лечила и людей, и скот, и культурные растения, а это было не под силу ни приходскому священнику, ни епископу, ни другим чинам ирландской церковной иерархии. Для них это было нелегкое испытание. Если у кого-то заболевал родственник или домашнее животное и нужна была срочная помощь, люди шли к Бидди, зная, что только она может спасти больного. Что бы ни говорил и ни делал приходской священник, он не мог заставить прихожан отвернуться от нее, хотя бы для виду, потому что церковь ничего не могла предложить взамен.
Интересна история ее целительства, предсказаний и развития ее оккультных способностей. Эту историю можно условно разделить на два периода, первый из которых охватывает ее жизнь до появления пресловутой Голубой бутылки. Второй период продолжался с получения ею бутылки до смерти в 1873 году. Первая часть жизни Бидди в основном повторяет обычную историю знахарок, каких и сейчас много в Ирландии. В это время она пользовалась травами и другими средствами, которые открыл ей земляной народец, а при желании могла исцелять и волшебным прикосновением своих магнетических пальцев. И разумеется, как все крестьянки тех дней, она владела знаниями и умениями, переходившими в семье из поколения в поколение. Сельские традиции знахарства сильно различаются в зависимости от обычаев и семьи, и иногда трудно отличить их от настоящего колдовства, потому что одно неощутимо переходит в другое. Бидди, с ее умом и искусством, очень удачно использовала древние знания, так что ее репутация колдуньи только укреплялась.
Как большинство людей, занимающихся магическим целительством, Бидди Эрли не брала платы. Это правило в отношении магического целительства существовало почти во все времена и во всех странах. Если лекарю платить, его искусство скоро становится профессией и низводится до уровня многочисленных шарлатанов и мошенников. Целитель скоро теряет силу, и ему ничего не остается, как самому обратиться к мошенничеству.
Бидди строго соблюдала это правило и потому всю жизнь оставалась небогата. Однако она охотно принимала подарки и никогда не стеснялась открыто и ясно дать понять, какого именно подарка ожидает. Она питала слабость к спиртному, и, если не по прямому требованию, то явно с ее одобрения, подарки, кроме съестных припасов, часто представляли собой дешевое виски или местный самогон — потин.
Но она, бесспорно, приносила много пользы своими травами и тратила немало времени и сил на их заготовку. Бидди сама собирала травы, и никто в точности не знал, как она ими пользуется. Она знала, где искать то или иное дикорастущее растение, и направлялась прямо к тому месту у канавы, в роще или на склоне холма, где можно было сорвать нужный ей лист или цветок. Действительно ли она собирала травы в определенный час дня или ночи, в соответствии с временем года и фазой луны? Этого никто не знает, но сама она иногда намекала, что дело обстоит именно так. Как бы то ни было, в должный срок настой или отвар бывал готов, и она вручала его клиенту с подробными указаниями к применению.
Ее жизнь и скромные приключения текли по этому накатанному руслу, пока не явилась Голубая бутылка, поднявшая ее деяния до высот, где их уже невозможно было не заметить или отделаться недоверчивыми насмешками.
Ее старший сын, которому в ту пору было лет девятнадцать, был хорошо знаком с земляным народцем, хотя и не обладал сверхъестественными способностями своей матери. Это был нормальный, здоровый и крепкий парень, разделявший простую жизнь и интерес к спорту обычных деревенских ребят. В ирландский хоккей на траве он играл едва ли не лучше всех в округе и этим искусством прославился среди молодежи.
Летним вечером парень возвращался из деревни, лежавшей в шести или семи милях от дома, и решил пройти напрямик через поля. До дому оставалась еще пара миль, когда он заметил у тропинки, шедшей вдоль откоса над низинным лугом, где прежде было болото, компанию фейри с клюшками в руках. Они тоже заметили парня и радостно окликнули его. Как видно, они не могли начать игру, потому что в одной команде не хватало игрока, и позвали его сыграть с ними. Парень торопился домой и сперва отговаривался, но фейри так упрашивали, что наконец он согласился и ловко спрыгнул с тропинки на поле.
Игра была долгой и упорной, однако молодой Эрли играл как никогда в жизни и в конце концов принес победу своей команде. Он снова выбрался на тропу, торопясь поспеть домой, но его задержали, и через минуту несколько фейри подошли и вручили ему большую пустую бутыль голубого стекла, без пробки. Сквозь бутылку было хорошо видно насквозь. «Это тебе от нас в благодарность, — сказали они. — Отнеси ее домой и отдай матери».
«Но что она будет с ней делать? — удивленно спросил парень. — Что ей сказать?»
«Ничего не говори. Просто отдай ей. Она сама знает», — с этими словами они нырнули в крутой откос и скрылись под землей, как в обычае у земляного народа.
Обескураженный парень отправился домой и молча вручил матери бутылку. Она приняла ее с безмолвным удивлением и повертела в руках, рассматривая с явным любопытством. Потом она громко вскрикнула — отнюдь не взывая к господу, — потому что увидела, что бутыль постепенно заполняется каким-то туманом. Через несколько секунд она различила в молочной глубине туманных вихрей фигуры, знаки и предвестья, отлично ей знакомые.
Эта бутылка стала ее талисманом. В сомнении Бидди всегда обращалась к ней. Если бутыль оставалась обычной прозрачной бутылкой голубого стекла, она отсылала просителя и не соглашалась помочь ему. Если же бутылка заполнялась туманом, Бидди знала, что вправе попытаться сделать для него, что сумеет. И когда, пытаясь оказать помощь, она понимала, что ее сил недостаточно, она пристально вглядывалась в туманную глубину бутылки и находила там указания, что делать.
И с помощью бутылки, и без нее Бидди обладала редкостной способностью предсказывать будущее. Многие посетители бывали обескуражены, когда она, не дожидаясь вопроса, до мельчайших подробностей описывала, что случится с ними в последующие недели или месяцы. Ее предсказания неизменно сбывались.
Жила она в маленькой хижине на голом и продуваемом ветром холме примерно в двухстах ярдах к северу от дороги от Туллы к Фикле. Маленькое озерцо Лох Килгаррон лежало примерно в четверти мили к северо-востоку, а еще милей восточнее стояла деревня Фикл. Холм круто поднимался над дорогой, но становился пологим перед домом Бидди, который, таким образом, с дороги виден не был. Дорожка, ведшая от дороги, наискосок прорезала склон, затем круто поворачивала наверху и шла прямо к дверям. Развалины домика сохранились, и к нему часто совершают паломничество любопытст