Возможно, богов к охоте на драконов подтолкнули мировые змеи, но повод для войны был в любом случае. Архидраконы – первобытные создания, существовавшие еще до возникновения огня. Победив их, огненные существа доказали бы свое превосходство над остальными расами и по-настоящему начали бы новую Эпоху Огня – достойная месть со стороны некогда бессильных существ, вынужденных жить в страхе перед могучими чудовищами.
Больше всех от войны выигрывал Гвин, но ему, очевидно, требовалась сила других Повелителей, чтобы добиться желаемого. Да и тем, очевидно, война была выгодна – даже если вся «выгода» состояла в том, что так они избегали ненужного конфликта с Гвином: он наверняка бы стал мстить, если бы они не ответили на его просьбу о помощи. К союзу друг с другом их двигал не только расчет, но и страх. Гвин принял скрытного пигмея как собрата-Повелителя только потому, что Темная Душа была полезным оружием. И под маской дружбы боги медленно выхолащивали человечество, разрывая связь людей с Тьмой после того, как она перестала приносить пользу – процесс, скорее всего, шедший с самого начала их отношений, еще до того, как люди стали угрозой или осознали обман.
Заняв в союзе господствующее положение, боги плавно подчинили людей себе. Очевидное тому свидетельство – разбросанность людских стран по всему свету. Позволив людям селиться в дальних краях, боги добились того, что человеческие народы были рассеяны. Возникло множество разных, не связанных друг с другом культур – тем проще для богов было одурманивать людей на протяжении поколений. (DS3 подтверждает, что у пигмея было свое королевство и что Гвин манипулировал им с самого начала [51].) Люди не чувствовали принадлежности к одной нации – единственное, что объединяло их как вид, была связь с Тьмой. Но боги создали религию как инструмент управления другими существами и применяли его к людям так же, как к великанам. Людей привлекали благословения богов, у них не было собственной системы нравственных ценностей – в итоге они перестали гордиться своим наследием и даже сочли свою связь с Тьмой ненужной, а затем и опасной.
Эта подмена принципов проявила себя в широком распространении культа огня среди современных людей. Чтобы они якобы оставались свободными и при этом полностью зависели от богов, они должны были принять религию добровольно. Такое обращение в веру могло начаться с доброжелательных союзов и желанной помощи. Пример тому – Гвиневер, богиня хорошего урожая и изобилия, в античном и средневековом обществе должна была гарантировать предметы первой необходимости и даже некоторой роскоши[105]. Чудеса богов также исцеляют раненых и возвращают путников домой, спасая жизни. Во времена, когда Пламя было на пике мощи, сила Тьмы превратилась из чего-то необходимого в нечто необязательное и совершенно неважное. Все, что требовалось от людей, – поклоняться.
Нельзя сказать, что отношения срединников и людей носили чисто религиозный характер. В Анор Лондо присутствовали и подчиненные-люди – это может говорить о том, что две расы жили вместе. Действительно, лифты королевского собора, ведущие во внутреннее святилище на верхнем уровне, отличаются по размерам [52]. Левый лифт подходит только для людей вроде нас, а правый достаточно велик для срединников и великанов – естественно, Орнштейн спрыгивает в зал именно справа. Очевидно, боги позаботились о том, чтобы обеспечить путь наверх для людей, причем отдельный от срединников – значит, люди регулярно являлись на встречи со своими повелителями, будь то местные слуги на посылках у богов или гости из дальних стран, прибывшие с дипломатическими миссиями.
Королевская столица, конечно, когда-то принимала и людей-торговцев. Кузнец-Великан продает арбалетные болты, заряженные силой молнии, хотя не знает, что такое арбалет – он просто кует их по просьбе какого-то древнего человека[106]. Японское описание этих молниевых болтов даже не подразумевает, что Кузнец-Великан лично слышал эту просьбу. Он унаследовал знания о боеприпасах, но не об оружии, для которого они используются, – значит, Кузнец-великан просто поддерживает традицию изготовления болтов, оставленную в наследство его предшественником, знавшим, что такое болты и для какого оружия они предназначены. Как бы то ни было, это означает, что арбалеты – человеческое изобретение и что люди ступали на территорию Анор Лондо и могли договариваться о сделках с королевской кузницей. Это возможно только в том случае, если город Анор Лондо когда-то был открыт для людей.
Боги чувствовали себя в безопасности, сотрудничая с людьми, и, похоже, уважали их независимость, пока люди признавали свое место ниже богов. Однако это уважение, скорее всего, было притворным, поскольку Каас упоминает «оковы богов» (神の枷), наложенные на человеческий род[107]. Легко предположить, что это просто метафора – боги пытаются искоренить в людях наследие Тьмы; Каас даже называет нашего персонажа «рабом», если мы в конечном итоге следуем воле богов[108]. Но змей учит нас искусству вытягивания человечности, чтобы снять с нас «оковы», высвободив силу Темной Души, – значит, что-то и правда сдерживает Тьму внутри нас. (Ковенант Мародеров в DS3 подтверждает эту догадку [53].) Если у богов было время сковать оковами Тьму внутри людей, это, надо полагать, произошло на заре истории, когда человеческая раса была относительно малочисленна. Так все люди унаследовали бы наложенное на них ярмо, размножившись по миру, и забыли бы о нем к тому времени, когда промывка мозгов завершится. Неслучайно в качестве жертвы боги, снимающие проклятия, принимали только человечности, хотя подошла бы любая душа. Они надеялись избавить людей от Тьмы, которая делала человека человеком.
Охота
Затем четыре Повелителя наконец вызвали драконов на бой. Главной ударной силой коалиции стала армия Гвина. Гох Соколиный Глаз возглавлял отряд стрелков-драконоборцев с большими луками[109] и, как утверждают, сбивал архидраконов высоко в небесах[110]. Сам Повелитель Солнечного Света совершал такие же подвиги с помощью молний, и он был не одинок. Его рыцари были вооружены прямыми мечами и копьями, которые можно увидеть у них и в Анор Лондо, но они также могли наколдовать копья-молнии, способные пробить каменную чешую архидракона на расстоянии.
Однако тактика, построенная на стрельбе издали, рушится, если врагу удается перейти в ближний бой, поэтому богам нужны были передовые части для обороны. Так изобрели крестообразное копье с поперечиной посередине, позволяющей воину вкладывать вес тела в удар[111]. Боги использовали любую возможность пробить твердую, как скала, шкуру драконов, разрабатывая наиболее эффективные средства охоты на свою добычу. (В DS3 появляется еще и Копье-меч драконоборца – оно показывает, что такому искусству нужно было еще учиться, оттачивая его до совершенства [54].)
Боевой дух воинов был на высоте. Участие в охоте на драконов было для армии Гвина путем к славе – подвигом, к которому они долго готовились, частью их культуры. По словам Гоха, вызвать дракона на бой – честь для рыцаря[112], и Гвин осыпал воинов, которым удалось убить архидракона, рыцарскими почестями[113]. Сам Гох с гордостью носит врученную королем медаль и оплечье из кости убитых им драконов спустя долгое время после исторической охоты[114]. Хавел пользовался каменным зубом архидракона как огромным молотом, способным проламывать драконьи шкуры[115]. Существовала даже традиция забирать головы убитых архидраконов в качестве трофеев, и королевская семья выделила под них целый зал в Анор Лондо. Хотя в игре эти модели выглядят в точности как головы виверн, описание Кабаньего шлема подразумевает, что они – головы тех самых архидраконов, с которыми Повелители сражаются во вступительном ролике[116]. Гох с готовностью расстается со своим большим луком после убийства последнего архидракона, что говорит как об угрозе, которую представляли эти существа, так и о незаменимости охоты как достойного рыцаря занятия.
Это не значит, что война не несла опасностей. Хотя Гох вспоминает об охоте с ностальгией, он признает, что многие рыцари пали, что подогрело ненависть оставшихся в живых к своим чешуйчатым противникам. В бою рыцари в равной степени испытывали восторг и обиду[117], а это, естественно, подразумевало почитание павших. Титул и снаряжение Орнштейна говорят о том, что он участвовал в охотах, и он с почтением поглотит душу Смоуга, если тот падет первым из двух боссов: значит, для воинов было в порядке вещей забирать себе силу павших. (Подтверждение этого факта есть в DS3 [55].) Такой ритуал – это и эффективное использование ресурсов, и неявный способ загладить вину живых перед мертвыми. Боевой дух павших продолжает в буквальном смысле жить в тех, кто выжил. Эта философия побуждает воинов не отступать и не сдаваться, и Гох, безусловно, подразумевает, что армия Гвина была бесстрашна.
В конце концов драконы были побеждены, хотя и не уничтожены, как можно решить по английской локализации[118]. Тем не менее гора трупов во вступительном ролике показывает, что архидраконы подверглись массовому истреблению. Вспомним еще раз, что драконы – разумные существа, с которыми охотники обращались как с животными. Такая резня считалась бы варварством, если бы жертвами стали сородичи-срединники или даже великаны, однако рыцари Гвина считают охоту на драконов достойным делом. Они сами выступили агрессорами в конфликте, но предпочитали называть его «охотой», а не настоящей войной. Они понимали, что драконы разумны – хотя бы по опыту общения с Ситом, – но все равно стремились вырезать их до последнего. Это уже бесчестный геноцид. Прибавим сюда порабощение великанов и одурманивание людей-пигмеев, и становится ясно, что понятие чести у богов было как минимум перекошено в сторону их собственных интересов.