, – мы даже используем для возжигания Первого Пламени запорошенный пеплом костер в самом центре Горнила. Но этот обряд также требует от возжигающего особой души.
В описании души Гвина отмечается, что большая часть ее силы ушла на растопку Первого Пламени; это объясняет, почему нас заставляют проходить такие тяжелые испытания. Чтобы унаследовать огонь, нужна достаточно сильная душа, а чтобы сделать душу сильнее, необходимо побеждать все более могущественных врагов. Мы становимся частью системы, призванной найти и обучить героя-нежить, достойного стать Повелителем Пепла, или «Королем Растопки» (薪の王), каким до нас стал Гвин, и мы должны унаследовать от него пламя и титул. Именно по этой причине Фрампт носит прозвище «Королевский Искатель» – он выступает в качестве судьи этой системы, которая вращается вокруг входа в Горнило под Храмом Огня.
Храм Огня – это «место обряда возжигания пламени» (火継ぎの祭祀場), то есть не просто место, которое восславляет церемонию, но место, где она должна проходить. Хотя по названию локации этого и не скажешь, на самом деле она является продолжением Нового Лондо. Здесь точно такая же каменная кладка и архитектурный стиль, что и у руин внизу, и вне этих двух локаций они нигде не встречаются. Лифт в Уезд Нежити украшен резными рельефами из архитектуры Анор Лондо и Нового Лондо – через него поддерживался контакт между двумя странами, проходящий также через Крепость Сена. Эта характерная архитектура присутствует также на кладбище за храмом и заканчивается у лестницы, ведущей в Катакомбы.
Новый Лондо был марионеточным государством, основанным специально ради того, чтобы там собирать нежить и использовать ее в обряде возжигания огня. Гвин создал Белый Путь, чтобы контролировать и людей, и нежить, пропускать благочестивых и не потерявших рассудок бессмертных через систему отбора и пускать подходящих на растопку Первого Пламени. Управление шло из города, где могли собраться и боги, и люди, и нежить. Это был контрудар богов, направленный против растущей угрозы со стороны Тьмы. Анор Лондо надеялся, что человечество, забыв о своей связи с ней, сможет подавить Тьму. Срединников, возможно, ситуация застигла врасплох, но они не собирались уступать людям место под солнцем.
Отношения между богами в этот период тоже были неспокойны. Снаряжение Черных рыцарей разработано для сражений с демонами хаоса: в нем воин вкладывает весь свой вес в медленные, тяжелые удары, что полезно в бою с демонами, которые зачастую были огромных размеров[152], – подразумевается, что Анор Лондо воевал с Изалитом, родиной демонов хаоса [63]. Мы можем уверенно сказать, что конфликт состоялся, именно когда Первое Пламя впервые начало угасать: Квилана говорит, что ее мать искупила свою вину за прошедшую «тысячу лет»[153], и ровно столько же Фрампт, по его собственным словам, ждал возвращения Великой Чаши[154], «реликвии» Гвина, оставленной последним после возжигания огня, по словам Кааса[155]. Еще одним подтверждением того, что война с демонами состоялась незадолго до возжигания, является тот факт, что Черные рыцари носят свое «демоническое» снаряжение даже после того, как обратились в пепел.
Многие предполагают, что рыцари стали черными во время войны с демонами хаоса, в основном из-за описания щита Черного рыцаря[156]. Однако, говоря о дизайне Черных рыцарей в интервью в «Dark Souls: Иллюстрации», Миядзаки и Май Хацуяма – художница, создавшая их дизайн, – постоянно связывают «закопченную» внешность Черных рыцарей с возжиганием Первого Пламени Гвином. Хацуяма, в частности, вспоминает, что один фанат «попал в точку», высказав догадку, что Черные рыцари – это Серебряные рыцари, обгоревшие при возжигании Первого Пламени.
В английской версии описание щита Черного рыцаря сформулировано очень неуклюже: из него можно заключить, что рыцари почернели из-за сражений с демонами, хотя на самом деле там говорится лишь о том, что рыцари когда-то сражались с демонами и что к настоящему времени щит почернел. В конце войны доспехи рыцарей все еще были серебряными. Но время было на исходе – богам нужно было идти на крайние меры.
Возжигание Пламени
Вскоре после окончания войны с Изалитом и перед уходом на возжигание Пламени Гвин раздал свою силу богам. Она представляла собой фрагменты его Светлой Души, большая часть которых была отдана богам[157] или превращена в пепел для возжигания Пламени. Эта раздача не затронула ни Сита, ни Четырех королей: один получил свой фрагмент Светлой Души, «когда» стал герцогом, другие – это люди-нежить, а не божества. Не коснулась она и Четырех рыцарей. Хотя в английском описании души Орнштейна утверждается, что Гвин даровал им фрагмент, в японском тексте говорится лишь о том, что эта конкретная душа принадлежала одному «причисленному» к Четырем рыцарям, а именно Орнштейну[158]. У нее также нет насыщенного желтого оттенка, присущего, например, душе Стража Святилища, дышащего молниями «святого зверя» (聖獣) – то есть носителя солнечного света Гвина. Кроме того, душу Орнштейна можно использовать только для ковки копья Орнштейна, что связывает ее исключительно с самим драконоборцем. Однако частицы Души Повелителя были не единственной «силой», от которой отказался Гвин.
Описания предметов Гвина подтверждают, что он покинул Анор Лондо, имея при себе лишь одежду и оружие, а остальное имущество разделил между своими «многочисленными» сородичами. Среди вещей, которые он оставил себе, выделяется одна – его корона. Это был символ лично Гвина, а не монархии в целом, как ошибочно заявляет английское описание предметов из комплекта. Более того, корона была «лишена всякой власти», когда Гвин отправился в путь[159]. Другими словами, Гвин покинул Анор Лондо в короне, которая означала только его власть и ничего больше. По сути, Гвин уже и властью не обладал: он отрекся от трона. Кого же Гвин оставил на престоле в качестве нового короля? Своего первенца.
Принято считать, что Гвин изгнал своего старшего сына из пантеона из-за предполагаемой глупости, которую допустил наследник[160], но это просто невозможно. Каас упоминает, что Гвин, прежде чем уйти возжечь Пламя, поручил руководство человечеством своим «сыновьям» – а не «детям», как утверждает локализация. Аналогично, именно наследник по праву рождения, получивший от отца власть над солнечным светом, оставил письмена чуда «Клинок Света» на пустом гробу отца после изгнания из пантеона, что возможно только после «смерти» Гвина. Нет, патриарх семейства не лишил своего первенца наследства. Вместо этого Гвин доверил ему будущее королевства. (В DS3 появляется Безымянный король, бывший бог войны и драконоборец – он выглядит почти так же, как статуи Первенца, и носит корону в стиле Анор Лондо.)
Эта передача власти, вероятно, послужила причиной титула Гвина «Великий Повелитель». В описаниях предметов к богу обычно отсылают как к «королю Гвину», но в других предметах и диалогах он также называется «Великим королем Солнечного Света» или просто «Великим королем». Японское описание его души подтверждает, что он возжег Первое Пламя как Великий Повелитель, и Фрампт называет нас новым Великим Повелителем после заполнения Великой Чаши[161]: значит, этот титул возник, когда Гвин отправился возжигать Пламя, в знак признания его жертвы. Каас называет Алтарь Огня «гробом» Гвина[162], и в файлах игры это место именуется «великой могилой» (大墓). Это объясняет, почему под собором Анор Лондо находится лишь пустая гробница, посвященная Гвину. Поступок Гвина стал мученичеством, а мавзолей – памятником короля, который отбросил земную корону и стал Великим Повелителем Солнечного Света, Повелителем Пепла.
В передней части склепа находятся могилы, отмеченные статуями Серебряных рыцарей – это говорит о том, что строительство склепа совпало по времени с их смертью. Они выстроены в память о рыцарях, которые либо погибли в предыдущей войне с Изалитом, либо выжили, покинули город и стали Черными рыцарями. Когда Гвин ушел, чтобы возжечь Пламя, выжившие рыцари отделились от тех, кто остался в столице. Они «устремились вслед» за Гвином, не желая отставать от своего короля[163]. У Гвина не было причин приносить в жертву еще и своих рыцарей, и многие из них в конце концов покинули Горнило и поныне бесцельно бродят по Лордрану. Они предпочли последовать за своим повелителем, который не так давно вел их в битву против демонов хаоса, – и теперь они вновь последовали за ним туда, куда его вела судьба. Эта преданность объясняет, почему только рыцари с «демоническими» шлемами стали черными, а рыцари с «ангельскими» остались серебряными: они сильнее остальных были связаны со своим владыкой и даже не успели воссоединиться с собратьями в столице, прежде чем отправились в последний поход.
В результате они прибыли в Горнило, как раз когда Гвин возжег огонь, что, судя по обстановке, захлестнуло окрестности мощной вспышкой пламени. Рыцари обратились в пепел; только их снаряжение хотя и почернело, в остальном осталось невредимым благодаря своей огнестойкости [64]. Мы видим, как духи этих рыцарей двигаются по лестнице в пространстве между Алтарем Огня и Горнилом, но это, скорее всего, лишь отпечаток их реального похода на ткани времени – такой же, как силуэты игроков из других временных пространств. В интервью в «Dark Souls: Иллюстрации» Миядзаки говорит о том, что доспехи Черных рыцарей, бродящие по Лордрану, физически пусты, но в них все еще содержатся души – бестелесные духи, которые вместо крови истекают черным туманом, словно в доспехах не осталось ничего, кроме золы.