Согласно описанию Железного кристального посоха, Логана одолели «мосю» (妄執) Сита – это понятие означает глубоко укоренившиеся навязчивые идеи, нездоровую одержимость чем-то. Когда бледный дракон добивается больших успехов в исследованиях, приближает ли это его к конечной цели? И достижима ли она вообще? Истинное безумие Сита заключается в том, что у него нет никаких эмпирических доказательств, что кристаллизацию действительно можно использовать для получения каменной чешуи бессмертия – и все же он продолжает работу теми же методами ради той же цели. Это не наука, а профанация, но архидракон тем не менее упорно продолжает свои опыты на людях, как будто проблема в ошибках во время экспериментов, а не в том, что вся концепция в корне своем порочна. В этом смысле он и его сторонники больше похожи на фанатичную секту: они руководствуются цельной системой взглядов, хотя их идеи и воспринимаются всеми остальными как выходящие за всякие рамки. Но в конечном счете это – мировоззрение, а не волшебство.
Иными словами, безумие Сита заключается не в том, что он лишился разума, а в том, что он неразумно привязан к идее разума, неспособен к саморефлексии и не имеет морального компаса, что могло бы удержать его от неприемлемых действий. Смириться с тем, что его исследования ошибочны, что невозможно получить то, в чем ему отказало Разделение, – немыслимо. Сит вложил в эти поиски всю свою жизнь. Он отказывается верить, что он – гадкий утенок, которому не суждено стать лебедем. Должен быть какой-то способ, какая-то причина, какая-то невидимая окольная дорога к истинному просветлению. Сит так близок к цели – осталось сделать последний шаг. И даже если его гипотеза верна, какую цену за это пришлось заплатить? Трагедия в том, что у Сита было высокое положение, талант, семья – все, что нужно для привольной полноценной жизни, но он был настолько поглощен неуверенностью в себе из-за своих недостатков, что отбросил то, что у него было, даже не осознавая, чего лишился.
За пределами Архивов
Даже после того, как боги покинули Анор Лондо, Сит продолжает свои эксперименты над людьми. Он добывает новых подопытных, отправляя своих проповедников в разные земли, чтобы те похищали людей, представляющих интерес для исследований их повелителя – в результате их прозвали «похитителями». Судя по тому, что камера теперь используется только для «важных» персон, дракон интересуется пленниками, обладающими особо сильными или, по крайней мере, примечательными магическими способностями. Это первый признак того, что бледный дракон сменил область поисков – возможно, именно этим, по крайней мере частично, объясняется присутствие его агентов в Саду Темных Корней.
Как и медиумы, Кристальные големы Сита собирают людей и приносят их в библиотеку. Мы встречаем одного такого голема сразу, когда он захватывает принцессу Зарю, а другого – после того как он притащил Сиглинду во двор Архивов. Вряд ли это совпадение. Големы захватывают своих жертв, заключая их в большой кристалл, растущий из их спины[311]. Судя по всему, это вводит пленника в какое-то оцепенение, а Миядзаки в интервью в «Dark Souls: Иллюстрации» дополнительно намекает, что чувства помещенного в кристалл человека отключаются. Ощущаемое жертвой «удобство», как это описывает Сиглинда[312], могут даже напомнить окаменение, что соответствует минеральной природе этого состояния. В обоих случаях големы отличаются золотым цветом и большей силой, но мы встречаем голема без пленника, который просто охраняет глубины Кристальной пещеры, так что это, скорее всего, не более чем дизайнерское решение, призванное подчеркнуть важность конкретного врага. Это подтверждает и тот факт, что обычный кристальный голем в библиотеке содержит Сломанную подвеску точно так же, как золотые големы содержат пленников.
Сит явно заинтересован в получении новых материалов для исследований, будь они человеческими или магическими, а эти события произошли совсем недавно. Значит, големы и гидры поселились на Озере Темных Корней только в последние два столетия. Но в черном лесу обосновалось еще одно существо, связанное с бледным драконом, – Лунная Бабочка. Она сидит на руинах разрушенной крепости и нападает на нас, если к ней приблизиться. Если мы победим насекомое и исследуем разрушенную башню, то получим Небесный уголь с «трупа» небесного кузнеца. Окружающие инструменты и оружие указывают, что кузнец устроил мастерскую в этой башне и, скорее всего, был убит напавшей на нее бабочкой. Андрэ слышал слухи об этом кузнеце от клириков, которые «часто» проходили мимо и обращались к нему за услугами, что позволяет предположить, что бабочка захватила руины после основания Города Нежити. Это еще больше сужает временные рамки – до прошлого века, а может, и нескольких последних месяцев.
Описание Ключа кузнеца-церковника упоминает «друга», который запер в башне Города Нежити воина, обратившегося в Полого[313]. Вероятно, кузнец и есть этот «друг»: скорее всего, он решил заточить воина в башне после того, как тот стал поддаваться опустошению. Таким образом, смерть кузнеца относится к недавнему времени, когда Город Нежити охватил хаос, а значит, вторжение бабочки в эту местность произошло тогда же. Если это так, то Сит начал посылать агентов за пределы своих владений примерно тогда же, что и демоны хаоса из своих, и, вероятно, по той же причине. Из Города Нежити хорошо виден Архив, стоящий на вершине горы, и позже в той же башне мы находим гнездо самого Сита. Не может быть, чтобы дракон не заметил, как внизу строится огромный город, и не полюбопытствовал, ради чего все затеяно.
Изучив ситуацию и узнав, что город обслуживает новую миссии нежити, бледный дракон увидел возможность собрать новые ресурсы. Город Нежити доставлял потенциальных подопытных почти ко входу в Архивы. Конечно, Сит воспользовался планами Анор Лондо в своих интересах, разместив змеелюдей в Крепости Сена, где потенциальных героев легче всего было перехватывать. Независимо от того, знает ли Анор Лондо о неожиданных дополнительных испытаниях и беспокоят ли они богов или нет, этот захват произошел достаточно недавно, чтобы последователи Сита могли без помех хватать и утаскивать нежить в Архивы. Тем временем дракон посылает созданных им существ исследовать окрестные леса и руины. Даже его медиумы бродят по улицам Города Нежити, а один наблюдает за логовом Разверстого Дракона в Глубинах и даже помогает чудовищу, если мы не убьем проповедника первым. Сит или, по крайней мере, его слуга заинтересован в изучении живого архидракона, чтобы тем самым помочь дракону-ученому в дальнейших исследованиях.
Тем временем Сит – и особенно его нижняя половина – утопает в кристаллах. Это означает, что его исследования подошли к той точке, когда дракон уверился, что сможет применить их к себе – или, может, он просто потерял всякий страх: он покидает свою башню и спешит к нам только после того, как понимает, что сбежавший из камеры пленник направляется к источнику его бессмертия. Как и следовало ожидать по его схожему с насекомыми облику, Сит частично окутал себя коконом из кристаллов, пытаясь претерпеть некую метаморфозу. Куда привел бы его этот путь – кто знает? Он умер либо безумным богом на грани завершения многовековой научной работы, либо жалким недодраконом, цепляющимся за пустые фантазии.
В заключение
В одном из эпизодов Game no Shokutaku Миядзаки отмечает, что создал Солера отчасти в ответ на обвинения в пристрастности по отношению к верующим [108]. Если интерпретировать такую сюжетную критику как направленную непосредственно против религии, стоит также признать, что Миядзаки и атеистическую точку зрения представляет не в лучшем свете. Ученый, который отстраняется от всего, что выходит за рамки рационального, сам обречен на иррациональность. Разумные существа – не лишенные нравственности компьютеры, которые только и делают, что вычисляют и составляют таблицы данных; нами движут такие силы, которые нельзя измерить. Сит на почве веры в свою теорию совершает множество злодеяний, что делает его лицемерие еще ужаснее. Как минимум, Сит показывает, что слепой разум так же опасен, как и слепая вера – ведь во многих отношениях это две стороны одной медали.
Мир на холсте
Обитель отверженных
Нарисованный мир Ариамиса, или, как он называется в оригинале, «Мир картины Эремиаса» (エレーミアス絵画世界), – это заснеженная страна, которая существует только на картине, висящей на стене в Анор Лондо. Присцилла в локализации упоминает, что мир картины создал некий «Ариамис», хотя в японском тексте используется более туманная формулировка «этот мир Ариамиса»[314] [109]. Однако в файлах игры можно найти внутреннее имя вырезанного неигрового персонажа «Художник Эреамис» (絵師エレーア ミス). «Эреамис» – это очевидная опечатка: персонажа, вероятно, должны были звать «Эремиас». В игре это случается: например, враг «висп» ошибочно назван в файлах «випс» (ウィプス) – просто перепутали символы катаканы местами. Это наводит на мысль, что и на название в английской локализации – «Ариамис» (Ariamis) – отчасти повлияла та же опечатка. Более того, это показывает, что FromSoftware на каком-то этапе разработки планировала сделать встречу с создателем этого мира. (Такой же формат названия уже по традиции повторяется и в DS3 [110].)
Учитывая, что картина висит в царстве богов, художник, скорее всего, сам был одним из них или, по крайней мере, служащим им срединником. Боги обладают обширным опытом управления временем и пространством, поэтому вполне возможно, что с помощью магии солнечного света они могли создать целое измерение мазками кисти по холсту. Тем не менее такое удивительное свершение явно требовало особых навыков, иначе такое чаще бы встречалось в культуре богов. Итак, перед нашим взором предстает некто Ариамис – художник достаточно могущественный, чтобы создавать из своих картин целые миры, и пользующийся достаточной милостью богов, чтобы под его картину отвели целое здание.