На трупе Реи мы находим подвеску – приятное напоминание о доме во время путешествия[108]. Если обменять ее у Снаггли, мы получаем Знак Возмездия – доказательство мести грешнику. Рея очень обеспокоена нечестивостью нежити: она считает нас безумным Полым, если мы нападем на нее, и задумывается, не окажется ли она со временем в таком же плачевном состоянии. Но Рея позже осознает, что ее величайший грех – это ее слабость. В отличие от нее, Петрус чувствует себя правым, когда убивает вроде бы начальницу экспедиции, получившую незаслуженное место лишь по праву рождения. Однако на деле он не более чем фарисействующий убийца. Эта трагедия иллюстрирует огромный гнет, создаваемый негибкой иерархией Торолунда, и стремление к успеху в жесткой кастовой системе, где все решает социальный и политический статус. Это страна эгоистичных лицемеров, верных служак, пытающихся пробиться наверх в заведомо нечестной игре, и наивных господ, представления не имеющих о пороках, с которых они снимают сливки.
В истории Петруса есть параллели с Ллойдом, и они, вполне возможно, намеренные. Это Ллойд навязал Торолунду глубоко порочную систему, и она отражение его самого. Мы видим стремление Ллойда к тотальному контролю, его готовность использовать и распространять порочные модели поведения ради выгоды, его одержимость многоуровневой иерархией. В Петрусе мы видим то же недовольство своей очевидной неполноценностью по сравнению с теми, кто получил высокий статус по воле случая. Как бы все изменилось, если бы Петрус родился в знатной семье Реи? Что, если бы Ллойд был отцом Гвина, а не всего лишь дядей? Увы, актуальным остается другой вопрос: разделит ли Ллойд судьбу Петруса или нет.
Страна героев
За богов и державу
Астора, или Астра (アストラ), – комбинация из двух знакомых нам по Demon’s Souls имен Астрея (アストラエア) и Острава (オストラヴァ), и в культуре этой страны встречаются отсылки к обоим персонажам. Как видно по Благородному лицу Асторы (アストラの貴族顔), в стране достаточно аристократов, чтобы ее определяющими этническими признаками стали благородные дворянские черты[109]. Эти «благородные черты», похоже, означают светлые волосы и голубые глаза: трое из четырех известных нам асторцев как раз голубоглазые блондины – двое из них, правда, прячут лица за шлемами. Как сообщает описание одной из причесок, некоторые дворяне стремятся сохранить золотые локоны. Такую же внешность в Demon’s Souls имела дева Астрея, голубокровная святая преобладающей во вселенной Demon’s Souls религии – отсюда и большое влияние Белого Пути на Астору [29].
Андрэ – типичный кузнец и житель Асторы, которому довелось повидать церковный уголь. Хотя согласно его японскому диалогу такое случилось «лишь однажды», это подразумевает присутствие церкви в стране. То же верно и для рыцарей Асторы. В истории Европы рыцарский кодекс чести требовал верного служения Богу, поэтому класс рыцаря дает более высокий уровень веры, чем у остальных стартовых классов, за исключением нищего и вора – у последнего повышенный показатель веры связан с «нечистой совестью»[110] из-за прошлых преступлений и, следовательно, страхом перед божественным воздаянием [30]. Рыцарь и клирик также являются единственными классами, у которых жест «Радость» заменен на «Молитву», и оба изначально состоят в ковенанте Белого Пути. Другими словами, рыцари, как правило, люди верующие, и это особенно верно для рыцарей Асторы. Их Прямые мечи благословлены божественной силой, для которой требуется вера[111] – благословление таких клинков не обходится без участия богов, что означает тесную связь между церковью и государством.
Описание класса рыцаря указывает, что наш герой – «рыцарь низкого ранга»[112], а есть еще и элитные «высокоранговые» рыцари, о которых говорят связанные с Асторой предметы экипировки, такие как Щит с эмблемой дракона. На нем изображен огнедышащий дракон, и он заряжен «магической силой» для защиты от огня – эта магическая сила уже не описывается как благословение, как магия Прямого меча. Это означает, что Астора связана еще и с чародеями, что может объяснить голубой оттенок щита и сюрко элитных рыцарей[113]. Учитывая, что в их культуре огонь священен, у этих рыцарей может быть только одна причина для такой защиты от огня: они часто сталкиваются с угрозами, связанными с этой стихией, а именно с драконами.
Поскольку на гербе, украшающем Щит с эмблемой дракона, изображен именно он, асторская культура явно хорошо знакома с драконами – или, по крайней мере, с их потомками. Судя по истории Рендала, виверны представляют угрозу в мире людей, а кого еще посылать на встречу с такой опасностью, как не лучших воинов, специально экипированных для этой задачи? Это также говорит о том, что в мире живет немало чудовищ, от которых требуется постоянно защищать короля и страну. Возможно, именно эта угроза со стороны крупных, страшных зверей позволила Асторе пережить угрозу Злого Глаза.
Кольцо Злого Глаза заключает в себе одноименного «злого» духа – чудища, которое, как сообщает описание, однажды напало на Астору[114]. В японской версии используется термин «мамоно» (魔物), которым описывают демонов или любых чудовищ в целом. Поскольку именно это слово применяют в игре для описания Титанитовых Демонов, можно заключить, что в данном контексте оно синонимично английскому слову demon (デーモン) [31]. (Слово «мамоно» позже используется в DS2, где также описывает различных демонов.) Поэтому, чтобы провести различие между двумя терминами и сохранить ясность формулировок, я буду в дальнейшем использовать слово «чудище». Каким бы термином мы ни называли это существо, оно было достаточно большим, могущественным и злым, чтобы угрожать своим появлением целой стране.
Вставленный в это кольцо драгоценный камень выглядит как черный глаз с пугающим щелевидным зрачком – значит, это и есть настоящий глаз существа или, по крайней мере, его проявление. (В DS2 даже утверждается, что оно иногда подергивается [32].) Более того, его зловещая аура и черная цветовая гамма навевают мысли о Тьме. Хотя в японском описании нет упоминания, что Злой Глаз – именно «темное» чудище, как предполагает локализация, тот факт, что кольцо поглощает HP у павших врагов – высасывает жизненную энергию, не связанную с телом, – делает эту связь вероятной. Можно предположить, что чудище – порождение Бездны, возможно, созданное руками древнего человека в те времена, когда у людей возникли трения с богами, или даже раньше. Но независимо от того, было ли появление Злого Глаза преднамеренным или случайным, чудовище в конечном счете было побеждено, а его душа – запечатана в кольце (в нескольких кольцах, как это позже подтвердит DS2). Возможно, именно это нападение подтолкнуло народ Асторы к истовой вере в богов: они приняли случай за провидение, подобно тому как в Demon’s Souls ошибочно толковали чистое везение Астреи. Несмотря на это, Астора, несомненно, может за себя постоять и развила культуру героизма.
Один из таких героев – принц-нежить Рикард. Мы встречаем «знаменитого»[115] (а не «бесславного») принца в Крепости Сена, и он носит комплект элитного рыцаря Асторы – очевидная отсылка к Остраве из Demon’s Souls. Оба персонажа – странствующие принцы, облачившиеся в рыцарские доспехи, и оба комплекта доспехов занимали центральное место на обложках и в рекламе соответствующих игр. Однако Рикард, в отличие от Остравы, пустился в странствия из необходимости, а не из любопытства. В английском описании его история названа «мономифом», но это сильно упрощает предание о Рикарде, сводя его к архетипичному путешествию героя, как его описывал Джозеф Кэмпбелл [33]. В японском тексте на самом деле указывается конкретный поджанр, придуманный японским ученым Эйдзи Оцукой: «кисю рюритан» (貴種流離譚) [34]. Этим термином описываются истории о том, как молодой знатный воин в одиночку странствует по чужим краям.
Фабула типичного повествования о странствиях благородного изгнанника такова: знатного главного героя изгоняют из родной страны из-за неблагоприятных условий, угрожающих его жизни или положению – часто зловещего пророчества или обстоятельств рождения. После изгнания героя спасает кто-то гораздо более низкого статуса, возможно, даже животное; впоследствии он, повзрослев, узнает о своем происхождении. Герой отправляется в путешествие по дальним странам и совершенствуется, проходя различные испытания и доказывая свою добродетель. В конце долгого пути герой обретает заслуженную похвалу и одобрение. Если протагонист в начале пути не обладал праведной натурой, ему часто приходится искупать свои прошлые грехи. Такой вариант мономифа можно найти в сюжетах греческой, римской и японской литературы: к нему относятся сказания об Эдипе или Гэндзи, мифы о Реме и Ромуле или Сусаноо.
Посмотрим внимательнее на нашего принца-нежить. Рикард родился в королевской семье, но «по капризу судьбы скитался по разным землям». Принадлежащая принцу рапира украшена изысканными узорами, но носит он стандартные доспехи высокопоставленного рыцаря. Возможно, он был изгнан из королевского двора, где родился, и воспитывался как рыцарь не столь знатных кровей или даже простолюдин, и единственное, что указывало на его знатность, – это меч. Рикард стал рыцарем и продвигался по сословной иерархии благодаря личным заслугам, а в конце концов отправился в путешествие, где благодаря доблести и добродетели вернул бы себе права, принадлежащие ему по рождению. Судя по характерным чертам лица под шлемом, Рикард, скорее всего, при