надлежит к королевской семье Асторы. «Капризом судьбы» могла стать борьба за власть, из-за которой его то ли изгнали, то ли спрятали от врагов. А когда выяснилось, что Рикард не только жив, но и скрывается у всех на виду как рыцарь, его изгнали, и с тех пор он бесцельно странствовал по чужим краям.
В конце концов Рикард умер во время своего изгнания и, возможно по еще одному капризу судьбы, превратился в нежить. Поскольку впоследствии принц отправился на север и вошел в Крепость Сена, он был, по крайней мере, смутно осведомлен о миссии нежити – это может означать, что принц Рикард жил около ста лет назад. В локализованном описании рапиры говорится, что принц «исчез» где-то на Севере, а в японском тексте используется столь же неопределенное «закончил свой путь» – то ли завершил путешествие, то ли погиб. В Крепости Сена он нападает на нас без видимых причин и оснований, но лицо под шлемом не носит признаков опустошения. Игра, впрочем, недвусмысленно сообщает, что воин в сторожевой башне Города Нежити – Полый, хотя лицо под шлемом у него тоже человеческое [35]. Учитывая, что ни ту ни другую голову при обычных обстоятельствах не видно, если только они не выглянут в результате ошибки за пределы шлемов, у FromSoftware не было причин подстраивать внешность персонажей под поведение, свойственное Полым. У легенды о Рикарде печальный конец.
Помимо этого аристократического героя, у нас есть и другие намеки о культуре Асторы. Бинокль на самом деле называется «телескопом» для обоих глаз, как объясняет его японское описание[116]. Видимо, сама идея бинокля настолько нова, что название ему еще не придумали, а то, что он описан как «необычайно» совершенный и сделан известным мастером из Асторы, усиливает это впечатление. Острава в Demon’s Souls тоже разжился телескопом, исследуя необычайно развитые регионы к югу от своей родины [36], но это упоминание также свидетельствует о впечатляющих достижениях Асторы в области технологий. Свойственная асторцам изобретательность проявляется в готовности Андрэ экспериментировать с любым углем, который мы ему принесем, пока это не требует специальных познаний. Одним словом, асторцы – народ не только набожный, но и склонный к новаторству.
По предначертанному пути
Как зовут Оскара, рыцаря из Асторы, мы знаем только благодаря вырезанному диалогу. Возможно, это имя было еще одной отсылкой к Остраве, но на этом сходство между персонажами заканчивается. Судя по чертам лица, профессии и упомянутой вскользь семье, Оскар – асторский дворянин, ставший высокопоставленным рыцарем. После смерти, предположительно при исполнении служебного долга, и превращения в нежить рыцарь услышал историю, передаваемую в его семье из поколения в поколение – именно ее он и рассказывает, когда мы собираемся покинуть Северное Прибежище Нежити. Локализация приукрашивает его речь, будто он цитирует древнее пророчество, но на самом деле Оскар просто разъясняет детали: у нежити есть «знак» миссии, и поэтому те, на ком этот знак появился, должны отправиться из тюрьмы в Лордран. Подразумевается, что страна, в которой находится дом заключения нежити, – это сама Астора или соседняя с ней держава. Тем не менее тот факт, что мы оказываемся заперты именно в этом учреждении вне зависимости от происхождения, оставляет только гадать, что же произошло на самом деле.
За последний век за выполнение миссии брались герои-нежить из самых разных стран, а порой и целые армии. Легенда, которую передавали из поколения в поколение в семье Оскара, скорее всего, лишь один из вариантов этой истории. Как бы то ни было, чтобы воплотить в жизнь эту легенду, рыцаря отправили в дом заключения нежити, где он устроил своеобразный побег для тех узников, кто еще не поддался опустошению. Через дыру в потолке нашей камеры он сбрасывает тело Полого с ключом. Видимо, ни одного другого сохранившего рассудок заключенного-нежити, кроме нас, Оскар не нашел, так что он скидывает ключ – вместе с бывшим владельцем – в нашу камеру, вместо того чтобы оставить ценный предмет себе. Освобождая нас, Оскар проявляет крайнюю скромность. Он понимает, что условия легенды может выполнить любая нежить, и благородно решает помочь как можно большему числу узников Северного Прибежища – тем вероятнее, что миссия вообще будет выполнена, но тем меньше его собственные шансы заполучить славу. Конечно, как всегда в Dark Souls, ни одно доброе дело не остается безнаказанным.
Вскоре после того, как Оскар отдает нам ключ, на него нападают и смертельно ранят – мы находим рыцаря среди обломков едва в сознании; сверху, через дыру в потолке, из которой он, по всей видимости, упал, льется свет. Это не просто случайность: к нам тоже, когда мы приближаемся к выходу, спрыгивает с крыши Демон Прибежища. Начальник тюрьмы оказался наверху совсем не случайно, учитывая, что буквально несколько минут назад по крыше ходил сбежавший заключенный. Более того, у него и окажется ключ от выхода, если мы убьем демона во время первой встречи. К несчастью для Оскара, Демон Прибежища перехватил его на крыше и страшным ударом скинул внутрь тюрьмы – история рыцаря закончилась, не успев начаться. Тем не менее Оскар умирает с надеждой, доверив нам все, что знает, чтобы мы могли продолжить миссию – это показывает присущее ему асторское благородство: и добродетель верующего, и воинская честь.
Судя по вырезанным диалогам, Оскар изначально должен был выбраться из Прибежища и стать нашим постоянным соперником. После того как мы позвонили бы в Колокола Пробуждения, Оскар мог бы стать избранником Фрампта вместо нас[117]. Другой вырезанный диалог также подтверждает, что либо Каас, либо Фрампт лично открыли бы для нас Крепость Сена[118] в зависимости от того, на чью сторону мы встали, причем Оскар встал бы на сторону другого змея и в финале игры неизбежно оказался бы нашим противником[119]. Хотя для Оскара естественно выбрать Фрампта, что соответствует первоначальной цели рыцаря, Оскар мог бы поддаться искушению Кааса[120] – об этом говорит диалог, в котором асторец радуется за нас, но также сообщает, что хочет и сам иметь какую-то миссию, которую должен выполнить[121] – это намек на глубокую неуверенность в себе. Для него, выходца из страны, где выше всего ставят честь и героизм, тяжело не иметь в жизни цели – и Каас мог бы дать ее.
Болезнь Оскара в вырезанной сюжетной линии отражает общую проблему нежити. У большинства персонажей есть своя «миссия» – некий путь к метафорическому спасению. Те, у кого такой миссии нет, впадают в отчаяние и поддаются опустошению. Оскару нужна в жизни какая-то цель, даже если избрать ее значит предать все, во что он верил прежде. Если он потеряет возможность реализовать себя, забудет, что когда-то был героем, он перестанет быть человеком. Возможно, эту проблему усугубляет культура, в которой вырос Оскар, но она характерна не только для него. По крайней мере, в выпущенной версии игры Оскар умирает, веря, что его смерть что-то значит: он передал эстафету кому-то, кто сможет стать героем вместо него.
Пепельная святая
Если благодаря Оскару мы узнаем о рыцарстве и героизме асторцев, образ Анастасии многое говорит об их благочестии. Святые женщины Белого Пути отличаются друг от друга по положению в церкви, так что вполне возможно, что Анастасия из Асторы не принадлежит к знати. В то же время у нее такие же светлые волосы и голубые глаза, как у асторских дворян, так что отсутствие явных указаний на принадлежность к знати может быть просто признаком личной скромности. Независимо от того, выросла ли она среди аристократов или нет, Анастасии пришлось претерпеть немало страданий уже во взрослой жизни. Как и у других Хранительниц Огня, ее тело изуродовано – под кожей женщины копошатся бесчисленные человечности. Священное облачение Анастасии с головы до пят испачкано пеплом от костра[122] – видно, что Хранительница Огня выполняет эту обязанность очень долго. Кроме того, ей вырвали язык, чтобы, по словам Удрученного воина, она не произносила имя бога всуе. Наконец, у нее искалечены ноги, а подол запачкан кровью.
Некоторые предполагают, что такое насилие – признак религиозного фундаментализма в отдаленных, захолустных районах ее страны, но доказательств этому нет. В английской версии игры Удрученный воин утверждает, что язык Анастасии отрезали «в ее деревне», но японский оригинал лишь в общих чертах намекает, что это случилось на ее родине. У нас нет доказательств, что эта женщина родом из отдаленной деревни – опереться можно только на род занятий Анастасии, подталкивающий нас к мысли, что язык ей вырвали при содействии местной церкви. Более того, это был якобы акт благочестия. Почему? Люди обычно поминают богов, когда испытывают настолько сильный гнев или боль, что общественные и нравственные нормы их уже не сдерживают. Учитывая боль, которую Анастасии причиняет копошащаяся в ней человечность, собратья по церкви, скорее всего, вырвали женщине язык, чтобы она, страдая от боли, неосознанно не оскорбила богов.
Астора явно серьезно относится к религии, поставляя церкви Хранительниц Огня для нужд миссии нежити. Хотя эти меры могут казаться жестокими, сама Анастасия окажется встревожена, если мы воскресим ее, извинится за свой «грязный» голос[123] и будет показывать, что не хочет разговаривать[124] – это выражение ее благочестия. Как и Рея, Анастасия – святая женщина, которую учили, что состояние нежити – грех. Пытаясь примирить внутреннюю нечестивую сущность с несомненной преданностью богам, они посвящают себя выполнению поручений церкви в качестве своеобразного покаяния. Анастасия особо благодарит нас за участие в предстоящем возжигании Первого Пламени, веря, что этот акт снимет с нее проклятие и позволит умереть человеком