вина, возможно, и простит Велке ересь – все-таки это их придворный знаток Тьмы; но они осуждают людей, нарушающих те же запреты, независимо от обстоятельств и намерений. Точно так же Велка наверняка знает, чем занимается граф в ее стране. Карим мало-помалу скатывается во Тьму, а местная богиня из Анор Лондо ничего не делает, чтобы это остановить. Стоит вспомнить предыдущие места, где Велка оставила свой след, и увидеть определенную закономерность.
Карим, возможно, движется в сторону Тьмы, но до него жертвой Тьмы стала другая страна под присмотром пресловутой богини Греха – Новый Лондо. Конечно, ведьма могла бы сослаться на смягчающие обстоятельства. Допустим, в Новом Лондо поклонялись Велке, но верховными правителями были Четыре короля, и их склонил к злодейству Каас, а не она. Доказательств прямой вины Велки нет, потому она не понесла никаких видимых наказаний.
Но еще до Нового Лондо против Приюта Солнца восстал другой народ. В самом центре Изалита лежит труп, с которого мы подбираем жертвенное кольцо Велки – его владелец был последователем богини. Он находился в храме-дворце, когда туда ворвались Серебряные рыцари и перебили всех людей, попавшихся им на глаза. Но зачем Богине Греха представитель во вражеской стране? Конечно, в те времена, пока отношения между странами не испортились, коллеги-ведьмы могли общаться друг с другом – они разделяли стремление к знаниям. Возможно, служитель Велки даже посещал столицу хаоса по дипломатическим или торговым делам – возможно, он прибыл из Нового Лондо. Но как-то удобно, что эта встреча произошла как раз перед тем, как Ведьма Изалита решила разорвать союз с Гвином. Неужели кто-то втихую подбросил Повелительнице Жизни эту идею?
Велка изображена как умная, влиятельная и загадочная фигура: если бы Богиня Греха собралась предать Гвина, то не оставила бы улик, которые напрямую указывали бы на нее. Она или ее поклонники случайно оказываются рядом, когда такое происходит. Улики косвенные, так что эта мысль граничит с теорией заговора. Но если ее развить, мы обнаружим нечто более чем подозрительное.
У Велки нет интереса к поддержанию Эры Огня. Богиня Греха уже собрала в свой магический портфель волшебные искусства всех эпох и видов, включая и те, что боги пытались истребить. А учитывая ее глубокие познания, она должна понимать, что естественный порядок вещей таков: огонь угасает, а образовавшуюся пустоту заполняет Тьма. В лучшем случае она должна относиться к Эре Огня равнодушно. У Велки есть только один стимул работать на продолжение Эры Огня – солидарность с кланом богов, а она уже демонстрировала независимость от соплеменников.
Освальд открывается нам только после того, как мы позвоним в Колокол Пробуждения в Приходе Нежити – он поджидает нашего героя в нижней комнате колокольни. Хотя место его появления, скорее всего, было выбрано разработчиками так, чтобы желающий получить отпущение грехов игрок не сталкивался с враждебными неигровыми персонажами, оно также отделяет священника Велки от остальных невраждебных персонажей. Зачем ему прятаться в таком уединенном месте, если другие персонажи – в том числе и грешники – в большинстве своем собираются в локациях-«хабах», как Храм Огня? В самом посещении продавца индульгенций есть атмосфера секретности, интимного уединения: здесь мы можем исповедаться и получить отпущение грехов вдали от любопытных глаз. Само по себе это не слишком зловеще, но диалоги Освальда наводят на более мрачные мысли. Хотя ему нравится, когда мы посвящаем себя богам и, будучи нежитью, поддерживаем человеческий облик, продавец индульгенций получает не меньшее удовольствие от выполнения своих обязанностей, как бы поощряя нас совершать грехи, чтобы потом отпустить их.
Например, если наш персонаж согрешил, священник Велки хвалит нас за то, что мы «серьезно обдумали» свой проступок[215] – тут улавливается игра слов: то ли мы тяготились уже совершенным грехом, то ли заранее строили планы, как его совершить. Он делает и более прямолинейные замечания. Освальд с готовностью замечает, что мы поладим с Петрусом, поскольку оба являемся глубоко грешными людьми – подразумевается, что он так часто отпускал грехи торолундскому клирику, что сомневается в искренности его раскаяния. Разумеется, священник утверждает, что простить можно любой грех[216], избегнув вопроса, следует ли прощать неискренность раскаяния. Прибавить к этому зловещий смех, которым продавец индульгенций разражается после каждого заявления, и создается впечатление, что он просто упивается грехом. Доходит до того, что Освальд саркастически хвалит нас за покупку Обвинений, мол, мы хороший человек[217], – а ведь таким образом можно под видом возмездия натравить убийц на кого угодно. А главное, Освальд утверждает, что грех – неотъемлемая часть человеческого бытия; прямое признание, что «безнравственность», как называют ее боги, присуща Тьме нашей человечности.
Освальд, в сущности, прекрасно понимает истинную природу человека и рад видеть, как мы ей потакаем, ничуть не меньше, чем любой поклонник Тьмы. Он рассматривает грех не как нечто, от чего нужно отказаться, а как что-то, что нужно признать, заявить и в конечном счете принять. Это согласуется с системой, за которой надзирает продавец индульгенций. Освальд выслушивает грехи виновных или обвиняемых и заносит их в специальную книгу, если только не получит плату за отпущение грехов. При этом неважно, раскаивается ли грешник в содеянном, так что так называемое «наказание» функционально не отличается от взятки. Но именно Велка решила, что плата – подходящее наказание за грехи. Именно Велка разработала несовершенную систему, позволяющую Освальду избавлять от наказания бесчисленных грешников, совершающих проступки против воли богов. Именно Велке поклоняется и служит Освальд, именно у нее учится и получает знания, именно от ее имени выступает в роли продавца индульгенций. Все указывает на Велку.
Проще говоря, интересы Велки необязательно совпадают с интересами ее соплеменников-богов. Они могут не нуждаться в ней, но она точно не нуждается в них. И хотя богиня-ведьма опасна для своего клана, ее культ – не армия. В открытом противостоянии с богами она, как и многие другие, кто бросал им вызов, скорее проиграла бы. Поэтому у Богини Греха есть только один выход: встроиться в систему и использовать свое огромное влияние в собственных интересах, немного не доходя до точки невозврата. Однажды она уже испытала на себе гнев Анор Лондо: ей запретили иметь нормальное, счастливое будущее с любимым мужчиной и дочерью и вручили в наказание кармический титул и соответствующие обязанности. Что могла чувствовать богиня – угнетение, унижение, беспомощность, обиду, гнев? Любое из этих чувств могло повлиять на ее дальнейшие поступки.
Весьма вероятно, что участие Велки в поддержании Эры Огня – лишь видимость, а за кулисами Богиня Греха тайно приближает приход Тьмы. Она ненавязчиво подтолкнула Изалит к противостоянию с Гвином, по сговору с Каасом склонила Новый Лондо ко Тьме так, что боги ничего не заподозрили, пока не стало слишком поздно, и продолжает и по сей день работать рука об руку с мировыми змеями. Конечно, слуга Велки, доставивший нас в Храм Огня, помогает в выполнении миссии нежити. Но Храм Огня еще и часть Нового Лондо. Возможно, какой-нибудь герой-нежить из чистого любопытства забредет в руины, раздобудет ключ, сломает печать, сдерживающую Бездну, и убьет Четырех королей без санкции Фрампта – и Каас получит доказательство, что искомый Повелитель Тьмы найден. Если это произойдет – хорошо. Если нет, Велка ничего не теряет и ничего не приобретает. При любом раскладе никто не обвинит Велку ни в чем предосудительном! Терпение – это добродетель, а богиня, похоже, играет вдолгую.
Если это правда, темные намерения Велки лучше всего видно по Кариму. Возможно, местные в целом не отличаются от жителей соседних стран – это добрые, богобоязненные мужчины и женщины, старающиеся, как и все остальные, свести концы с концами. Но на их жизни, несомненно, повлияла Богиня Греха, которая крепко держит у себя в кулаке местных священников – точно так же, как Ллойд контролирует Торолунд. Возможно, за этим скрывается очередное глубокое соперничество между богами и странами – правоверными и еретическими. Но независимо от того, в какие политические игры играют боги, Каас, несомненно, обрел в Велке могущественного союзника, и все из-за личной неприязни ведьмы к Гвину и ему подобным. В конце концов, именно боги возложили на нее обязанность выявлять грех и навлекать возмездие на головы грешников. Можно сказать, она просто делает свою работу.
Город бессмертных
Правящая церковь
Хотя по Городу Нежити проходит около трети нашего путешествия, с первого взгляда видно, что мы исследуем лишь малую часть этого грандиозного мегаполиса. Город раскинулся на склоне, уходящем вверх к Анор Лондо, и состоит из нескольких «районов», каждый из которых сам по себе можно считать самостоятельным поселением. Город Нежити – пожалуй, крупнейший строительный проект, который когда-либо осуществляли боги Анор Лондо; возможно, ими двигало намерение сделать этот супергород более долговечным, чем предыдущие поселения нежити.
Управление городом таких масштабов – задача не из легких. Хотя мы не видим в Городе очевидных государственных зданий или чиновников, на самом высоком месте – в прямом и, вероятно, переносном смысле – находится Уезд Нежити. По-японски он так и называется: «Приход нежити под замком» (城下不死教区) – этот район напрямую связан с Анор Лондо через Крепость Сена, что позволяет ему беспрепятственно получать указания богов. Он также контролирует доступ к Храму Огня и Колоколам Пробуждения, так что на Уезд Нежити возложена основная ответственность за миссию нежити.
Об особой значимости этого района говорит множество вооруженных солдат вокруг него. Большинство врагов-нежити в Городе и в самом Уезде – это бойцы в однотипном форменном обмундировании, не связанные ни с одной из известных стран. Среди них есть как легковооруженные воины, так и тяжелые латники, причем у последних щиты украшены примечательными, но нигде не поясняемыми эмблемами. Все это говорит о том, что эти солдаты входят в регулярную армию Города и расставлены по Городу так, чтобы не дать нам приблизиться к Уезду Нежити, с какой бы стороны мы ни подошли. Очевидно, что церковь – самое важное здание во всем Городе Нежити, по крайней мере для солдат-Полых. Даже если учесть его религиозное значение, нельзя отрицать, что храм – не просто молитвенный дом, но нечто большее.