Как получилось, что Гвин зачал еще одного ребенка спустя столько времени после предыдущих детей, и не со своей женой? Присциллу отправили в Ариамис, когда она была еще маленькой девочкой, а значит, Гвиндолин, скорее всего, родился в нарисованном мире, в период относительного покоя после охоты на драконов и до того, как Первое Пламя начало угасать. Однако нет свидетельств, что он сколько-нибудь долго пробыл в мире картины, если вообще там жил.
Примечательно, что Гвиндолина, как в игре говорится прямым текстом, воспитывали как девочку, но у Присциллы нет для этого никаких причин. Он до сих пор одевается в женское платье – с грудью немалого размера и прочим – даже в Анор Лондо, так что куда более вероятно, что это повеление Гвина. Нарисованный мир – это все-таки тюрьма, а принц-бастард – все равно принц. Гвиндолин вырос в царстве богов.
Тем не менее ничто не указывает на то, что между королем-богом и заключенной полукровкой вспыхнули чувства, а намеренная изоляция Присциллы от внешнего мира показывает, что она не желает видеть ни сына, ни его отца. На ум приходят и более мрачные предположения, возможно, связанные с отсутствием жены Гвина. Независимо от того, как она умерла, Гвин, скорее всего, страдал так же, как и любой вдовец, чья супруга покинула его слишком рано. (В DS2 на этот эмоциональный эпизод намекает описание «Слепящего заряда» – чуда, которое бог солнца создал то ли в гневе, то ли в скорби, а потом сам же запретил [59].)
Почему это случилось с ней? В какой момент все пошло не так? Что я мог сделать? Кого мне винить? Почему все не может вернуться на круги своя? Как я могу жить, если больше никогда не смогу ее обнять? В жизни такого эгоиста, как Гвин, потрясение из-за потери любимой женщины могло стать самым человечным моментом. Однако для Гвина он стал самым отвратительным.
Проще говоря, Присциллу использовали как возможность для короля отвести душу, как взятую насильно наложницу, на которую можно направить все его переживания – излитые в одну страсть. Присцилла – полукровка или нет – была презираемым выродком, обреченной на вечное одиночество в столь же изолированном измерении. В ней легко было увидеть не соплеменника, но вещь, и еще легче сделать жертвой насилия, не причинив вреда кому-нибудь из подданных. Полудраконица, несомненно, могла постоять за себя, так что если Гвин все же исполнил свое желание, то, скорее всего, тогда, когда Присцилла была сравнительно юна и не могла оказать сопротивления взрослому мужчине, хотя и достигла половой зрелости. Хватило бы и одного соития – да и кому есть дело, что король выместил неудовлетворенность на чудовище? Именно при таких обстоятельствах, скорее всего, был зачат Гвиндолин – стоит ли удивляться, что Велка захотела уничтожить все, чем дорожил его отец?
Хотя король и взял на себя ответственность за зачатого им бастарда, такой выбор связан не столько с сожалением о содеянном, сколько с признанием, что в жилах ребенка течет королевская кровь. И даже в этом случае бремя вины просто переложили с родителя на ребенка. Гвиндолин вырос, погрязнув в ненависти к самому себе и, вероятно, к другим. Некоторые считают, что существование принца скрывали от широкой публики и даже от отца, но это противоречит здравому смыслу. Стоит задуматься, что Гвиндолина воспитывали как девочку: если принц был скрыт от посторонних глаз, такое решение бессмысленно, а принять его должен был кто-то облеченный властью.
Более того, Гвиндолина признают настоящим богом, тогда как Присцилле в этом статусе было отказано. Раз так, о его существовании должно быть известно всем. Гвиндолина признали как члена общества богов только потому, что он родился от семени Гвина, – но все-таки признали. Мы видим ряд подтверждений тому, что Гвиндолин занимал какое-то место в общественной жизни: Кузнец-великан умеет ковать его лунные стрелы; Олачиль воздвигал статуи в его честь; Гвин поручил руководство человечеством своим сыновьям. Наконец, в качестве иконки для чудес в меню используется страница некоего священного писания с миниатюрой: Гвиндолин стоит за спиной своего отца-короля, который с Душой Повелителя в руках предстает перед строем Серебряных рыцарей на фоне Анор Лондо, и сверху на них светит солнце. (В последующих играх та же иконка используется повторно, что подтверждает достоверность изображенного на ней события.)
Это не значит, что широкая публика знала о Гвиндолине вообще все, но нельзя сказать, что о нем не знал никто, как предполагают некоторые комментаторы. Правда, в королевской резиденции мы не находим места, где мог бы жить этот бог. Концепт-арт изображает Гвиндолина восседающим на стуле в склепе Гвина, и на полу перед этим залом лежит пурпурный с золотом ковер – это заставляет вспомнить соответственно красный и зеленый с золотом цвета, в которых оформлены покои его брата и сестры. Это, конечно, подтверждает, что бог в настоящее время обитает именно там, но склеп существует только с тех пор как Гвин возжег огонь – прежде его быть не могло. Поскольку мы проникаем в королевскую резиденцию окольным путем по крышам и карнизам, а не входим через парадную дверь, у нас нет возможности исследовать все здание. Вполне вероятно, что у Гвиндолина есть личные покои, просто мы их не видим.
Конечно, хотя Гвиндолину были предоставлены те же роскошные условия, что и его единокровным братьям и сестрам, отношение к нему отличалось одной важной деталью: он должен был стать принцессой. «Гвиндолин» (Gwyndolyn) – это вариант написания традиционно женского имени Гвендолин или Гвендолина. Уже это показывает, что принца решили воспитывать как дочь с самого рождения, и даже его чрезвычайно тонкие шелковые одежды[242] сшиты как платье, которое могла бы носить нежная женщина. Эта принудительная феминизация объясняется в игре «лунной силой» принца, но никакой логической связи между его особыми взаимоотношениями со стихией луны и этим извращенным решением нет – в игре в целом нет строгой ассоциации между луной и женственностью. Действительно, среди персонажей игры с понятиями красоты, женственности и материнства сильнее всего связана старшая сестра Гвиндолина, Принцесса Солнечного Света. Мы не знаем других прецедентов, чтобы мальчика растили подобным образом – так почему же Гвин так повелел? Потому что у его младшего ребенка связь не просто со стихией луны, а именно с Темной Луной.
Гвиндолин был вторым в очереди на престол после первенца, так как остальные дети Гвина до него были девочками. Кроме того, он был внебрачным ребенком нежеланного полудракона и от рождения обладал силами Тьмы. Мысль о том, что будущий король Анор Лондо может быть чародеем с магическими силами, близкими скорее к Тьме, чем к Свету, едва ли пришлась бы по сердцу гражданам королевства богов и уж точно не пришлась по сердцу Гвину. Но бог солнца, будучи закаленным политиком, отыскал идеальное решение. Просто обходясь с младшим ребенком как с дочерью, а не как с сыном, король избежал ненужных возмущений по поводу неожиданного отпрыска и в то же время оттеснил на второй план тот факт, что в рядах королевской семьи теперь присутствует Тьма. Потому младенца нарекли Гвиндолином, что в переводе с кельтского также означает «светлый лук», и обременили принца образом женщины, которому он должен был соответствовать до конца своих дней. И действительно: если мальчик – живое доказательство неподобающего поведения и скандала, это пятно на репутации можно замаскировать образом изящной невинности.
В интервью в «Dark Souls: Иллюстрации» Миядзаки подтверждает, что намеревался наделить и Гвиндолина, и его ковенант атмосферой женственности. Латунный комплект, который носит Рыцарь Клинков, изначально предназначался для класса рыцаря-язычника и должен был уникальным образом олицетворять луну и тайные обряды – в противовес общепринятой солнечной вере, которую исповедуют другие стартовые классы. В связи с этим латунный комплект также стал воплощением женственности, и Накамура признавался, что наделял эти доспехи такими чертами и намеренно, и ненамеренно одновременно. Этот эстетический стиль естественным образом распространился на Гвиндолина и на религию Темной Луны в целом, в результате чего все лунопоклонничество обрело атмосферу тайны и женственности. Все это повлияло на имя, титул и даже внешность Гвиндолина.
«Принцесса» – миловидная от рождения, изысканно одетая, обладающая андрогинным голосом – обрела успех. Игроки при первой встрече обычно принимают этого скромного бога за женщину. Единственным прямым подтверждением, что это мужчина, служат описания предметов – причем те из них, в которых в японской версии используются местоимения мужского рода, можно получить только после его убийства [60]. Другими словами, игра ожидает, что игрок будет считать Гвиндолина женщиной, поскольку именно так его публичный образ воспринимали и боги, и люди. То, что он все-таки мужчина, должно стать неожиданным откровением, хотя те, кто внимательно читал описания предметов, могут узнать об этом и раньше. Правду знают лишь те, кто воспитывал Гвиндолина с детства или иным образом близко знаком с ним, – королевская семья и самые доверенные приближенные вроде Кааса.
Из-за своей связи со стихией луны Гвиндолин сызмала учился волшебству, возможно, непосредственно у Сита, если судить по сходству его заклинания телепортации с заклинанием медиумов; он также изучал принципы, на которых основаны чудеса, если не сами чудеса. Принц также освоил золотой лук, заряженный его магией и наиболее эффективный при стрельбе Лунными стрелами[243], посвященными Гвиндолину и заряженными той же силой. Сам выбор оружия напоминает о валлийском происхождении имени Гвиндолина и показывает его стремление соответствовать установкам, заданным его именем. Как и у большинства богов Анор Лондо, у Гвиндолина есть последователи-люди, хотя кольцо, которое носят его священники, утверждает, что таких приверженцев мало: Гвиндолин – не самое известное божество. В этом есть смысл, поскольку последователи пантеона в целом посвящали себя солнцу – мало кто вместо этого обратился бы к луне.