В общем, детство Гвиндолина, пусть и обремененное ограничениями, не было лишено и привилегий, и Гвин достаточно доверял своему младшему ребенку, чтобы поручить ему помогать отцу. Тем не менее, учитывая, что принц стыдится своего происхождения и обязанности одеваться как женщина, можно уверенно сказать, что их отношения не были здоровыми.
Что касается матери Гвиндолина, сын, очевидно, стыдился и ее и избегал встреч, несмотря на то что ее тюрьма находилась всего в нескольких минутах ходьбы от королевской усадьбы. Тем не менее бог, похоже, сохранил с полукровкой какую-то длительную связь. Стражи картины давно превратились в нежить и в связи с этим пьют Эстус. Гвиндолин не может не знать об их существовании, поскольку это его служительница поддерживает местный костер. Он управляет Анор Лондо из-за кулис и мог бы легко уничтожить эту нежить, но вместо этого поддерживает стражей, возможно, даже руководит их бесконечной службой. Учитывая, что стражи картины почитают Присциллу, вполне вероятно, что они также испытывают глубокое уважение и к ее сыну (поздние игры подтверждают, что у Гвиндолина были и другие последователи, помимо священников и членов ковенанта [61]). Впрочем, стражи картины также держат Присциллу в заточении, так что отношения между матерью и сыном, мягко говоря, непростые.
Тот факт, что мать не присутствовала в повседневной жизни Гвиндолина, возможно, наложило отпечаток на его отношения со старшей сестрой. Гвиндолин упоминает Гвиневер наряду с отцом, выражая явную любовь и почтение к богине – хотя в локализации он просто называет ее «Богиней-Матерью». В интервью в «Dark Souls: Иллюстрации» Миядзаки утверждает, что огромный рост Гвиневер призван создать у игрока ощущение материнской ауры у богини, а ранее в подкасте Game no Shokutaku он говорил, что эта женщин-великанша подтолкнула разработчиков дать такой же огромный рост и Присцилле. Таким образом, вполне возможно, что в отсутствие настоящей матери Гвиндолин видел в сестре материнскую фигуру, что еще больше усложнило его и без того запутанные отношения с близкими.
Гвиневер также была популярной богиней в лучезарном ореоле женственности – идеал, к которому стремился Гвиндолин, учитывая ожидания, возлагаемые на него отцом. О его восхищении сестрой свидетельствует гробница его священника в Катакомбах. Хотя это и был слуга Гвиндолина, его гроб помещен перед статуей Королевы с младенцем-Гвиневер на руках, что, возможно, выражает надежду Гвиндолина: пусть за ним и его последователями приглядывает сестра.
Однако была ли эта привязанность взаимной – другой вопрос. Гвиндолин мог быть ее младшим братом, но его произвела на свет Присцилла – ненавистный Гвиневер плод измены. Отец заставлял Гвиндолина вести себя как женщина, матери принц стыдился, а старшая сестра, служившая одновременно примером для подражания и материнской фигурой, могла его презирать – неудивительно, что у Гвиндолина такой мрачный характер.
Приход сумерек
Прежде чем отречься от трона и стать Повелителем Пепла, Гвин отвел детям заключительную роль в своих планах, обязав сыновей руководить людьми в его отсутствие. Первенец стал преемником покинувшего престол короля и, скорее всего, использовал своих последователей именно для этой цели. В королевской резиденции, в комнате на этаж ниже покоев первенца, Серебряный рыцарь охраняет сундук с медалями, на которых выгравирован символ первенца. Эти медали – награда для Воинов Света, подразумевающая, что служивший первенцу ковенант «воинов солнца» (太陽の戦士) существовал еще до его изгнания из пантеона. Медали – это знаки чести, потому последователи первенца, скорее всего, были рыцарями и солдатами и стремились либо отличиться в бою, либо заполучить чудеса молнии, которые бог войны даровал сильным и верным. Как и Стражи Гвиневер, они должны были в первую очередь защищать воинов, но скорее в качестве товарищей по оружию, нежели тыловой поддержки[244]. Возможно, ковенант в целом вырос из круга друзей-рыцарей, окружавших первенца во время охоты на драконов, а теперь король таким образом демонстрировал миру людей непреходящую мощь Анор Лондо.
Разумеется, первенец взял на себя не только светскую, но и религиозную роль Гвина. Теперь он был королем богов и, естественно, должен был занять место Гвина в качестве главы пантеона, нового Всеотца, которому поклонялся Белый Путь. Сейчас титул Всеотца носит Ллойд, но это можно объяснить более поздним изгнанием первенца. Ллойду просто не по силам было занять место Гвина в пантеоне, пока на троне восседал его внучатый племянник. То, что Снаггли дает белый титанит церкви в обмен на медаль ковенанта первенца, лишний раз намекает, что эти организации когда-то были связаны. Если судить по ковенанту, новый король пытался подражать отцу, внушая последователям благочестие как милостями, так и угрозами.
Гвиндолин помогал брату скорее в юридической и дипломатической сферах, дополняя воинственность первенца. Он, похоже, должен был взять на себя стоящие особняком человеческие страны, где Белый Путь не имел большого влияния, используя местные социальные и политические институты – как, например, в Олачиле. Богу Темной Луны, вероятно, на этом этапе не нужно было лично принуждать кого-то к исполнению воли богов: у него были Клинки Повелителя, действующие по приказу своего короля.
Благодаря совместной работе братьев богам удавалось увести людей от Тьмы к возжиганию пламени. Однако, несмотря на первоначальные успехи, правительство первенца вскоре стало терпеть неудачу за неудачей – от Нового Лондо до Олачиля. То ли братьям не хватало политического хитроумия отца, то ли слуги Тьмы постоянно портили их планы, но сыновья Гвина так и не добились появления нового Повелителя Пепла. А как дела у дочери?
Гвиневер продолжала выполнять свои обязанности богини, но также оставила отпечаток и на Белом Пути. Часть женщин-клириков церковь возвела в ранг «святых женщин» – в их число входили и служительницы Гвиневер, и по концепт-арту видно, что их характерные облачения и Костяные талисманы напрямую вдохновлены собственным одеянием Принцессы Света. Богиню явно почитали в Белом Пути, возможно, за то, что она олицетворяла идеал женственности, а возможно, за то, что эта животворящая женственность привлекала к себе людей. Имя святой женщины на службе церкви, которую мы встречаем в игре, – Рея – явно позаимствовано из древнегреческой мифологии: там Реей звали богиню-носительницу подобных материнских качеств [62].
Лечебные чудеса, практикуемые церковью, также подозрительно похожи на заклинания ковенанта Гвиневер. Действительно, они оставляют такие же белые круги, как и самые мощные церковные чудеса, делая сильнее производные чудеса – даже те, что чужды Белому Пути, например «Силовую волну». Возможно, церковь использует сокращенные версии священных текстов Гвиневер? Точно можно сказать, что кольцо ее ковенанта дополнительно усиливает волшебные круги Ллойда.
Это соответствует тому, что Гвиневер и прежде поддерживала богов и их последователей, но также подчеркивает, насколько незначительным было ее участие в этот период по сравнению с непосредственным руководством Ллойда или ее братьев. Когда мы встречаем Гвиневер в Анор Лондо, она заявляет, что ждала нас с тех пор, как Гвин ушел возжигать огонь. Хотя это оказывается иллюзией, обязанность настоящей богини все же заключалась именно в том, чтобы передать Великую Чашу преемнику Гвина на посту Повелителя Пепла – скорее церемониальная роль, полностью зависящая от кандидатов: один из потенциальных Повелителей Пепла должен оказаться достойным войти в Анор Лондо. Если в этом ожидании и заключались обязанности Гвиневер, значит, неуспехи ее братьев обрекали ее на бесплодное ожидание, что вряд ли настраивало Принцессу Света на бодрый лад.
У богини была и еще одна беда – психическое состояние ее мужа. Стоит вспомнить, что Сит начал использовать святых женщин Гвиневер для своих экспериментов примерно в то же время, когда при дворе наступил хаос после изгнания первенца. Сомнительно, чтобы Гвиневер не заметила, чем занимается ее муж, тем более что в этом были замешаны все служившие ей люди.
Впрочем, возможно, к этому моменту ее мысли занимал кое-кто другой.
Описание Кольца Принцессы Солнца упоминает, что Гвиневер вышла замуж за Фланна после того, как покинула Анор Лондо, – можно предположить, что она была неравнодушна к богу огня и до отъезда. Учитывая предыдущий несчастливый брак, неудивительно, что Гвиневер искала утешения с новым партнером. Но чтобы ухаживать за принцессой своего королевства, Фланн и сам должен был часто бывать при дворе, по крайней мере в эру возжигания пламени.
Его имя происходит от кельтского слова «красный, багряный» – цвет, безусловно, подходящий богу пламени. При этом на огне строится свойственная Анор Лондо магия света, но в остальном он ассоциируется скорее с изалитскими ведьмами. Как же бог заслужил такой титул? Возможно, ему было поручено следить за Первым Пламенем и докладывать о его состоянии королевской семье, чтобы они понимали, в какие сроки нужно найти Гвину преемника. Эта обязанность сделала бы возможным роман с Принцессой Солнечного Света – что может быть романтичнее, чем спасение принцессы из уз несчастливого брака? Для Гвиневер Фланн, возможно, был единственным утешением на фоне все более томительных королевских обязанностей.
Тем временем, на фоне многочисленных неудач его правления, первенца «за глупость» лишили юридического и общественного статуса бога, и он удалился, по-видимому, в изгнание. Прежде чем покинуть Анор Лондо, он положил на гроб Гвина историю о Клинке Света[245] – вероятно, вместе с кольцом, учитывая, что мы находим уже потускневшее Кольцо солнечного первенца на трупе прямо у входа в гробницу Гвина. У первенца не было бы времени на обдуманные символические действия, если бы его изгнали из страны насильно. Он добровольно согласился на изгнание, покинув страну на своих условиях.