– другими словами, помогает переносить бремя долгого отсутствия. (В DS3 прямо упоминается ее переменчивость [91].) Это непостоянство характера Фины позволяет предположить, что она очаровала многих, не останавливаясь на единственном любовнике, а ее роковая притягательность часто приводит к катастрофическим последствиям для тех, кто ею очарован. Лотрек был лишь одним из тех, кому она отдала свою любовь, и подаренные богиней доспехи лишь укрепляют преданность рыцаря. Мы можем получить от Снаггли еще одно кольцо Фины – это подтверждает мысль, что богиня легко дарила свою привязанность разным людям. И что же Снаггли хочет за это кольцо? Корону Желтокожего.
Возможно, у Иеремии был роман с Финой, и изгнан он был именно за неверность. После рождения седьмой дочери, король, похоже, не имел никаких любовных отношений со своей честолюбивой женой – она обращалась к нему разве что ради экспериментов, которые в итоге превратили ее в отвратительное чудовище. Тем временем Фина была очаровательна и охотна шла навстречу удовольствиям. Она, предположительно, жила в Анор Лондо, где могла узнать о том, что Гвин готовит оружие и доспехи для предстоящего вторжения в Изалит. В таком случае богиня могла послать весточку своему любовнику, который затем передал информацию жене – ведь Иеремия носит одно имя с библейским пророком, предвидевшим вторжение врагов и разорение своей страны [92]. Когда источник этой информации был раскрыт, наружу всплыла и неверность мужа. Такое предательство стало бы серьезным ударом для самолюбивой ведьмы. Идзанами прогнала своего мужа Идзанаги из подземного мира, когда он увидел ее уродливый облик, а потрясенная изменой Ведьма Изалита отправила Иеремию в изгнание, не вняв его предупреждению и обрекая Изалит на войну, к которой она не была готова – но муж не вошел в легенды.
После изгнания король, очевидно, был схвачен воинами Анор Лондо, поскольку он вторгся к нам в Нарисованном мире Ариамиса. Несмотря на свое изгнание, Желтокожий Король все еще член изалитской королевской семьи и, следовательно, мог быть источником ценных сведений, если не заложником для переговоров. Поэтому его заключили в тюрьму да там и оставили по окончании военных действий. После бунта заключенных король задержался в нарисованном мире, собирая человечности как вторженец. Темные души, скорее всего, нужны Иеремии для подпитки Хаоса внутри него, ведь он так долго был отрезан от настоящего Пламени – точно так же это работает и с оружием хаоса.
Иеремия определенно не человек. В подкасте Game no Shokutaku Миядзаки отвергает идею о романтических отношениях Квиланы и Саламана на том основании, что они принадлежат к разным видам, ставя под сомнение саму возможность для них иметь общего ребенка. (Тем не менее в DS3 подтверждается, что боги и люди все-таки могут иметь совместное потомство [93].) Таким образом, крайне маловероятно, что кто-то из срединников – в том числе и Ведьма Изалита – мог завести детей с партнером-человеком. С учетом долголетия Иеремии можно сделать вывод, что он всего лишь малорослый срединник, как и его дочери.
Учитывая, что Иеремия, скорее всего, бог, нельзя исключать, что у него появились последователи в Ариамисе. «Переполненные кровью Полые» – пироманты, и тот факт, что их изуродованное состояние присуще только им, указывает, что причиной является пиромантия. Действительно, они выделяют ядовитый газ, когда их убивают чем-либо, кроме огня, хотя, возможно, пламя просто прижигает рану или иным образом высушивает ядовитую кровь. Так или иначе, ядовитая субстанция в конечном итоге попала в сосуды головы и закупорила их, заставив голову распухнуть – потому они и испускают основанные на яде пиромантии изо рта, а не из руки, как огненные чары. Мы также можем подтвердить, что их состояние наступило относительно недавно: Полый, носящий заклинание «Огненная струя», стоит в уединенном углу тюрьмы и плачет, прикрыв лицо ладонями. Он в крайнем расстройстве, и единственная очевидная причина, которая могла его так расстроить, – его жалкое состояние. Отчаяние этого Полого сообщает нам, что перемены были внезапными, неожиданными и произошли недавно.
Если в их состоянии виновата пиромантия, то они, вероятно, экспериментировали с новым заклинанием на основе яда. Учитывая, насколько распространена проблема, скорее всего, все они заболели одновременно и у них не было времени приспособиться и избежать ужасных последствий. Зачем стольким чародеям экспериментировать с заклинанием одновременно? Такое поведение больше похоже на коллективные религиозные ритуалы, чем научные исследования; возможно, это и есть ответ. Их головы изуродованы, как у Иеремии, в результате неудачной попытки имитировать его демоническую сущность.
Если «Переполненные кровью Полые» – члены культа Иеремии, то их солидарность с Присциллой тем более любопытна. Если мы победим вторгнувшийся к нам фантом Желтокожего Короля, то прямо перед выходом из зоны за Присциллой появится труп с его снаряжением. Это наводит на мысль об их связи, как связаны Кирк и Прекрасная Госпожа или Лирой и Нито. Действительно, все в Ариамисе так или иначе являются изгнанниками, но для Иеремии, который уже полюбил одну красивую и властную женщину – свою бывшую супругу, – дела могут обстоять более личным образом. Независимо от того, пытается ли он ухаживать за Присциллой, желтому королю, изгнанному со своей родины, которая теперь лежит в руинах, некуда больше идти.
Черный дракон
На крыльях бедствий
Каламит – архидракон, рожденный после появления огня, как и Сит. Он – «черный дракон», а Сит – «белый дракон»; у них есть и другие параллели. Из-за черной шкуры, какой нет ни у одного другого дракона, и дыхания черным пламенем некоторые предполагают, что Каламит был затронут порчей Бездны, указывая на другую, сильно отличающуюся модель дракона в файлах игры. Однако эта неиспользуемая модель присутствовала в игре с момента выхода. В подкасте Game no Shokutaku Миядзаки подтверждает, что изначально не планировалось делать дополнения для Dark Souls, и рассказывает об отмененном квесте, подозрительно похожем на завязку сюжета Artorias of the Abyss. Только получив одобрение дополнения уже после запуска игры, FromSoftware вернулась к ранее убранным из игры моделям и текстурам – Каламиту, Честеру, скованному пленнику и Стражу Святилища – и доработала их истории. Неслучайно все они оказываются второстепенными персонажами.
Гох хорошо знаком с черным драконом, но ни разу не предупреждает нас о том, что Каламит как-то изменился внешне или приобрел новые силы. Арториас демонстрирует явные признаки порчи: с тела стекает фиолетовая жижа, а вокруг образуется фиолетовая аура, знакомая нам по бою с Четырьмя королями с проявлением их сил Бездны. В отличие от них, Каламит никогда не показывает подобных симптомов, и его черное пламя окаймлено желтым сиянием, что соответствует цвету его тела. Оружие из хвоста дракона не наносит урона стихией тайны, и кольцо, зачарованное его глазом, не имеет очевидной связи с Тьмой. Каламит либо вообще не был затронут Бездной, либо находится на столь ранней стадии порчи, что она не имеет значения.
Более того, черного дракона можно увидеть только за пределами города, в окрестностях Королевского леса и Долины Драконов – это позволяет предположить, что он избежал опасностей Бездны, терзающих Олачиль. Необычность внешнего вида дракона и его огненного дыхания можно объяснить влиянием Разделения, как и в случае с Ситом.
Одна из этих уникальных черт – оранжевый третий глаз Каламита. Хотя описание Обсидианового большого меча утверждает, что дракон одноглаз, ниже этого глаза есть еще два красных поменьше – то ли недосмотр разработчиков, то ли указание, что эти глаза – рудименты, подобно Очам смерти василиска. Как бы то ни было, центральный глаз может использовать телекинез и накладывать на нас некое проклятие, на короткое время удваивающее получаемый урон. Эта сила позже проявляется в кольце, которое мы получаем после смерти босса[316], так что она внутренне присуща черному дракону. Точно так же загадочная сила оружия из его хвоста проявляется в виде черного пламени, а не грубой силы, как у других видов драконьего оружия. И хотя эти способности, возможно, не являются следствием порчи из-за контакта с Бездной, они все же свидетельствуют о врожденной и неопределенной связи Каламита с Тьмой.
Если Разделение придало Ситу сильную связь со стихией лунного света и белую кожу без чешуи, то Каламит, очевидно, был одарен чем-то более темным. Изрыгаемый им черный огонь напоминает пиромантию «Черное пламя»: и то и другое наносит физический урон, который сильно истощает выносливость при блоке. Хотя пламя Каламита наносит еще и магический урон, а пиромантия Бездны – огненный, это не отменяет идеи, которую порождают их сходства: Каламит не был затронут Тьмой, но родился со связью с чем-то близким к ней – отсюда черная от природы чешуя и способный насылать проклятия третий глаз.
Хотя Каламит обладает той же относительной слабостью к молниям и кровотечениям, что и другие архидраконы, это, несомненно, один из сильнейших представителей своего рода. Как «последний выживший», он оказался достаточно силен, чтобы пережить и войну с Повелителями, и предательство Сита. Его сила настолько «страшна», что Гох сомневается, что смертный человек в принципе может его убить[317], а режим Гвина просто «закрывал глаза» на Каламита даже в пору расцвета военной мощи Анор Лондо – возможно, отчасти из страха перед Тьмой. Как бы то ни было, благодаря своей репутации черный дракон свободно перемещался по Верхнему миру и разорял любые места, как ему только хотелось. Кольцо бедствий утверждает, что в его имени звучит слово «бедствие», и само имя «Каламит» (カラミット), очевидно, происходит от английского calamity, то есть «бедствие» (カラミティ). Однако японский текст здесь двусмыслен: у дракона репутация бедствия – то есть он вызывает бедствия или они его привлекают. Это, безусловно, верно для Олачиля: черный дракон не имеет прямого отношения к местной катастрофе, и это может объяснить, почему Гох не удивлен появлению архидракона в этих краях.