честный лживый вор-убийца. У него нет претензий на моральное превосходство или вообще хоть какую-нибудь мораль – он просто делает то, что ему выгодно. Возможно, именно поэтому его называют «Верный Лоскутик»[332], где слово «тэппан» (鉄板) дословно означает «железная пластина», но в переносном смысле – «надежный». С Лоскутиком можно быть уверенным: он вас наверняка предаст. В отличие от него, высокопоставленные священнослужители вроде Петруса обычно не такие, какими кажутся, – благочестивые ханжи на страже нравственности, которые публично порицают грехи Лоскутика и ему подобных, но при этом сами втайне творят то же самое.
Эти лицемерные святоши охотно арестовали бы и казнили вора и ему подобных за их преступления, а сами продолжают притворяться образцами добродетелей. То, что Лоскутик в японской версии уважительно обращается к персонажу-клирику «бесподобный священнослужитель» – это саркастическая насмешка[333], направленная против всех тех, кто охотится на нежить как на нечестивых монстров, делая исключение для своих. Лоскутик знает, что все мы уже переступили грань морали и делаем все возможное, чтобы выжить; это клирики живут иллюзиями.
Рыцарь Солнца
Искатель света
Несмотря на популярность теории о том, что Солер, обладатель «солнечного» имени («Сора», ソラ), является старшим сыном Гвина, с доказательствами у нее неважно [96]. Во-первых, первенец, несомненно, срединник, как и другие боги, а Солер – человек из Асторы, о чем свидетельствует его проклятие нежити. Во-вторых, лицо Солера под шлемом непохоже на расколотую статую с Алтаря Света. Даже если предположить, что она лишь смутно напоминает бога войны (с другой стороны, Безымянный король в DS3 изображен практически идентично статуе), она, без сомнения, держала в руках крестообразное копье драконоборца, в то время как Солер предпочитает длинный меч [97]. В-третьих, Солер заявляет, что он приверженец бога солнца, а не «Владыки Света», как ошибочно утверждает локализация. Он поклоняется первенцу короля Гвина – отсюда и довольно открытая принадлежность рыцаря к ковенанту, которому покровительствует старший сын короля. Идея о том, что Солер поклоняется самому себе, одновременно принижает мотивы бога войны и идет вразрез с его тематической ролью в повествовании.
По словам Миядзаки в подкасте Game no Shokutaku, Солер призван изобразить веру в ее самом чистом виде. Рыцарь – искренне верующий, несмотря на свое заурядное происхождение, и эта истовая вера вознаграждает его огромной силой. Как образцовый верующий, он выучил чрезвычайно длинную историю – текст чуда «Мощное лечение» – и нарисовал символ первенца на своем сюрко[334] и щите; даже его талисман – это просто завязанный узлом кусок ткани с тем же символом[335]. Он носит обычные, хотя и удивительно ухоженные доспехи без какого-либо защитного божественного благословения[336]. Чтобы «восславить солнце», он даже принимает ту же необычную позу, что и чудотворцы, носящие Кольцо истовой молитвы в Demon’s Souls. Солер во всех отношениях скромен и жизнерадостен, что противоречит любым представлениям о том, что он втайне бог, самовлюбленно поклоняющийся сам себе.
После превращения в нежить Солер отправился в Лордран, чтобы найти собственное «солнце», как он выражается, и, очевидно, он уже привык к недоуменно-подозрительным взглядам, которые вызывают эти заявления у собеседников[337]. Так что же такое это «солнце» для Солера и почему он хочет им стать? Связано ли это с тем, почему он стал таким рьяным последователем первенца?
До превращения в нежить Солер мог быть рыцарем Асторы. Хорошо тренированные рыцари, как он, обычно благородного происхождения – типично для его родины. Действительно, у Солера светлые волосы и голубые глаза, характерные для прирожденных аристократов. Мы не можем сказать, откуда он взял свои доспехи, так как они сильно поношены и Солер к тому же внес в них свои изменения, но тот факт, что он вообще получил их до смерти и воскрешения в качестве нежити, говорит о богатстве. Он часто восхищается солнцем как прекрасным отцом и говорит, что хотел бы выглядеть так же лучезарно[338] – это может означать, что он либо оказался негодным отцом для своих детей, либо у него был или есть отец, на которого он хочет быть похож. Его искренняя вера выражает горячую надежду на то, что этой цели удастся достигнуть. Это особенно видно по его отношению к проклятию нежити. В отличие от большинства персонажей, которые относятся к проклятию как к несчастливой случайности, Солер верит, что за его возвращением к жизни стоит некий замысел[339] и он стал нежитью не просто так. Свою незавидную участь он почитает божьим промыслом, словно неспособность умереть для него – не воля случая, а веление судьбы, второй шанс стать тем, кем он не сумел стать прежде.
Однако у рыцаря нет конкретного представления о том, как этого добиться. Он не проявляет особого интереса к миссии нежити, а вместо этого бродит по Лордрану от церкви до Глубин, от Анор Лондо до Изалита. Он считает, что встреча с нами – это судьба, и потому предлагает помогать друг другу, но в остальном он предоставлен сам себе[340]. По мере этого путешествия Солер постепенно начинает падать духом, так как ему не удается найти свое солнце[341]. Он всегда знал, что его считают чудаком, но теперь он и сам стал это осознавать[342]. То, что Солер начинает беспокоиться, не закончится ли его путь неудачей, показывает, что за его истовым рвением стоят определенные мотивы. Поначалу поиски казались легкими: рыцарь был убежден, что вера приведет к желаемому результату. Но поход затянулся[343], и Солер начал чувствовать неуверенность в себе – в своей вере, в самой идее, что незримое провидение желает ему успеха и неявно прокладывает ему путь[344]. Судя по диалогу Лоскутика, рыцарь обретается в Городе Нежити уже довольно долго – более чем достаточно, чтобы поразмыслить по существу над своими убеждениями.
В конце концов, во время исследования Изалита к голове Солера может прицепиться Личинка Света. Мы знаем, что этот «солнечный жук» (太陽虫) – паразит, потому что можем обменять его труп у Снаггли на Кольцо старой ведьмы, используемое для общения с рождающей паразитов Прекрасной Госпожой [98]. Паразит овладевает его разумом, ввергая Солера в бредовую убежденность, что он стал солнцем, как и желал.
Если убить паразита заранее, Солер доберется до Горнила Первого Пламени и поможет нам победить Гвина, возможно перед тем как возжечь огонь в собственном временном пространстве. Этот второй сценарий, по словам Миядзаки, является «счастливым концом» для Солера – рыцарь умирает, чтобы стать солнцем, к которому так стремился. Другими словами, «солнце» – это метафора цели, то, чем рыцарь может гордиться. С нашей помощью вера Солера вознаграждается, и он становится жертвой огню, которому поклоняются люди.
Однако все это не объясняет, что заставило его стать последователем первенца. Подобно параллелям между Логаном и Ситом, Солер, возможно, специально написан так, чтобы игрок что-то узнал и о сыне Гвина. Оба они происходят из высших слоев общества, имеют отцов, которых уважают и которые возлагают на детей большие надежды. Возможно, Солер чувствовал связь с богом войны и естественным образом тяготел к его религии, пусть она и считалась ересью. Раз так, можем ли мы узнать больше о первенце по путешествию Солера? Возможно, он тоже подошел к предстоящим испытаниям с искренней преданностью и был убежден, что сможет стать достойным наследия и надежд Великого Повелителя Гвина. И по мере того как шли века его правления, он тоже пережил кризис веры. Падение Нового Лондо, распространение пиромантии, разрушение Олачиля – мы видим, как множатся неудачи во времена угасания огня, а достойного преемника Гвину, способного разжечь пламя, найти не удается.
Неужели и первенец усомнился в своей самоуверенности? Боялся ли он стать позором для отца и страны, «посмешищем», неспособным осознать очевидную истину, лежащую перед ним? Конец пути Солера по умолчанию таков: он поддается лже-солнцу, отчаянно цепляясь хоть за что-то, чтобы доказать, что его путешествие не было напрасным, и умирает глупцом. В отличие от Солера, которому мы помогаем избежать этой участи и найти достойный путь, у старшего сына Солнца, покинувшего свой трон, чтобы отправиться в самостоятельное путешествие, такого союзника могло и не быть. Какими бы разными ни были бы их судьбы, именно это неявное родство их характеров объясняет, почему единственный последователь первенца, которого мы можем встретить в игре, так его боготворит.
Торговец смертью
Сокращенный самурай
Внутреннее имя Шивы – нобуси (野武士), бродячий самурай без господина, и оно очень ему подходит. Этот воин родом с далекого Востока носит самурайские доспехи, рассчитанные на удары катаной и другим восточным оружием, и собственную огромную катану, напоминающую японское мачете-«ната». Он ничем не отличается от многих рыцарей-нежити на нашем пути – бродяг без господина и страны, – и мы можем быть уверены, что он тоже был изгнан со своей родины из-за проклятия, хотя этот самурай пришел в Лордран не в одиночку.
За его спиной с помощью Кольца тумана прячется ниндзя – восточный шпион, полагающийся на ловкость и сопротивление к ядам, как видно по его доспехам. Он не отвечает на наши попытки поговорить, а Шива сравнивает его с тенью